Дневник разведчицы - Софья Аверичева

Нет, нет, этого мне уже не сыграть! И Луизу не сыграть в «Коварстве». А может, это сейчас и не нужно никому?.. Нет, я, наверно, не права.

Светает. Становится совсем холодно. Ноги окоченели. В сероватой утренней мгле приближаются знакомые фигуры повара и старшины, пробегает каптенармус Николаичев. Разводящий снимает посты.

Ура! Выдержала! А в землянке сладко спят Валентина и Анна… Счастливые!

— Аверичева, на кухню! — шепчет Ион Бахуров, приоткрывая дверь землянки.

Возле кухни, у костра, ребята чертыхаются, проклинают всех хозяйственников. Они чистят мерзлую картошку, вытаскивая ее из ледяной воды.

Рота проснулась. Очнулось и начальство. Ординарцы бегут с ведрами по воду. Старший лейтенант подходит к нам, глаза у него с похмелья мутные. «Хочешь, я отменю свой приказ?» — говорит он. «Благодарю! Я, знаете ли, давно не занималась хозяйством, и мне ужасно нравится чистить картошку». Кто-то из ребят добавляет: «Особенно после бессонной ночи!»

В роту приехал комсорг дивизии. Пока я была на кухне, Валентина, Анюта и Михаил потолковали с ним о наших делах. Комсорг сегодня же обо всем доложит Турьеву.

К вечеру я ушла на задание. Мы в засаде под деревней Дедовичи. Мне ничего на свете не надо, только бы поспать. Поэтому я сплю на привале, сплю в засаде, сплю на ходу. А когда вернулись домой, узнала, что Валентина сцепилась со старшим лейтенантом и тоже заработала штраф. Но Валя есть Валя. Она заявила: на кухню, картошку чистить пошли своих холуев, которые храпят сутками. И на кухню не пошла.

18-е февраля.

Узнали сегодня страшную весть: тяжело раненного в голову Докукина привезли в медсанбат. Оперировать его будут хирурги армейского госпиталя, которые прилетели по вызову командира дивизии Турьева.

Боже мой, Докукин без сознания!

21-е февраля.

В роте большие изменения. У нас новый командир роты капитан Набатов — из минометчиков, новый помощник командира роты Коростылев. Крохалева перевели в стрелковую роту. Отчислили и Захватова.

Нас перевели на новое местожительство в деревню Макарово. Здесь большие добротные землянки, даже клуб есть. Ходим только в наблюдение за обороной противника. Ждем новых боевых заданий. Я соскучилась по настоящей работе.

23-е февраля.

Вернулись с задания. Устали, промерзли до печенок. В землянке жарко. Анюта постаралась к нашему приходу, натопила печку докрасна. Свалились мы с Валентиной на топчаны и заснули богатырским сном. А проснулись— уже вечер. Нам же кажется, что все еще раннее утро и что мы совсем не спали.

Сегодня большой праздник. День рождения Красной Армии. В этом году особенно радостно отмечает его наша страна. Весь мир говорит о наших победах. Разгром немцев на Волге, ликвидация окруженной группировки Паулюса под Сталинградом. Красная Армия переименована в Советскую Армию. Командиры теперь — офицеры, мы — солдаты. Все будут носить погоны. Как-то это непривычно: офицер! Солдат!

А мне пришла посылка, на этот раз от родных. Наверное, долго собирали ее, отрывали крохи от своих пайков. На столе круг колбасы, банка консервов, кусок сала, сибирские «печенюжки» (они напомнили мне детство). Анютка несет горячий суп, картошку. Мы давно не были вместе. Вот так будем сидеть втроем и говорить без конца.

25-е февраля.

Получено задание взять контрольного пленного в районе Песчивы. Мы выходим в расположение второго батальона первого полка. Здесь нельзя окапываться — болото. Поэтому вместо землянок построены надземные сооружения (срубы не в землянке, а на поверхности) и замаскированы мхом. Подготовка к операции поручена командиру взвода Ивченко. Двое суток мы ведем наблюдение, а на третьи, с утра, выходим для окончательного уточнения огневых точек противника.

На открытой поляну недалеко от смолокурки, немец нас заметил и начал прочесывать это место пулеметным огнем. Пришлось залечь.

С наступлением сумерек продолжаем продвижение. Перед нами слева высокая гора, темный сосновый лес, а над лесом луна. Мы двигаемся гуськом. Недалеко от Песчивы ребята обнаруживают на снегу свежие следы немецких сапог и телефонный кабель. Гитлеровцы опередили нас. Как видно, сидят в засаде под смолокуркой и в ложбине. Между ними телефонный провод. Кто-то из наших бойцов перерезает провод, не понимая, что он срывает операцию: дает знать немцам, что мы здесь.

Ивченко просит у капитана Набатова группу бойцов, с тем чтобы обойти смолокурку и ударить с тыла по немецкой засаде. Он видит в этом единственный выход. Новый наш помкомроты Коростылев поддерживает намерения взводного и готов пойти вместе с Ивченко. Того же мнения и старший лейтенант Васильев. Но Набатов под влиянием Виноградова не соглашается на смелое предложение взводного и отдает по цепи приказ: занять оборону.

Мы окапываемся в глубоком снегу. Хруст снега, стук лопаток разносится в морозном воздухе. Наконец наступает тишина.

Капитан Набатов посылает неразлучных друзей Батракова и Зинченко к смолокурке, чтобы уточнить расположение немецкой засады. Мы всматриваемся вперед, вот-вот появятся наши товарищи. Но тут со стороны немцев полоснула очередь. Капитан Набатов дает команду «Огонь!» По цепи ропот: «Там же наши ребята! Немцев не видно, куда бить?» — «Отставить разговоры! Огонь!» — повторяется приказ.

— Почему не бьешь? — спрашивает меня Румянцев.

— Да у меня что-то с автоматом, — хитрю я, — видно, патроны в диске пошли на перекос…

— А ну давай я посмотрю! — Румянцев берет у меня диск, и я вижу, что он сам рад возможности не стрелять наугад, может в спину нашим разведчикам.

«Огонь!» — кричит Набатов. Немец дает плотный ответный огонь. Батраков с Зинченко в огневой зоне. Набатов и Виноградов, оставляя в беде двух своих бойцов, отходят с ротой, а наша группа с помкомротой и лейтенантом Ивченко прикрывает их отход.

Утром около смолокурки ребята нашли трупы Батракова и Зинченко. Они подорвали себя и группу немцев на противотанковых гранатах.

В роту прибыли представители особого отдела, следственные органы дивизии. Говорят, они выясняют обстоятельства трагической гибели Батракова и Зинченко.

Мы с Валентиной лежим в землянке, не смыкаем глаз. На душе скверно. Мы сами погубили своих товарищей. Ребята рассказывают, что Набатов и Виноградов всю вину взваливают на взводного Ивченко.

6-е марта.

Явилась Анна и сообщила, что политотдел и командование дивизии приглашают нас троих завтра на дивизионный вечер, посвященный женскому празднику. Честно говоря, нам не до праздника. Якова Ивченко отправили в штрафную роту, старшего лейтенанта Васильева — в 1350-й стрелковый полк. Рота лишилась лучших командиров взводов.