Наследство - Кира Измайлова

Она замолчала. Генри невольно подумал, что, наверно, самым удачливым охотником всегда оказывался ее муж, и он делил с Марией-Антонией лучший кусок…

— Ладно, — сказал он грубовато. — Сегодня обойдемся без королевского пира. Это я так, иносказательно…

— Да отчего же иносказательно, — усмехнулась принцесса. — Пировали и на охоте, было дело. А долго ли ждать, пока пройдет стадо?

— Сама смотри, — показал он. — Конца-края не видать! Еще с полчаса, думаю, не меньше.

— Какое огромное…

— Это разве огромное? — удивился Генри. — Я слышал, встречались такие, что приходилось по нескольку часов ждать, пока пройдет, но то дальше к востоку. Здесь разве вот такие, а это так, мелочь!

Принцесса только головой покачала. Да, ухмыльнулся Генри, видя ее удивление, в прерии явно свои понятия о размерах и расстояниях. Придется привыкать, твоё величество, иначе не выжить…

8

К вечеру расселина и огромное стадо остались позади, перед путниками снова стелилась бесконечная равнина: никогда не определишь, с какой стороны пришел и куда идешь, если не умеешь ориентироваться по солнцу. И то, даже с этим нужно быть повнимательнее, потому что на Территориях солнце, случается, светит… не всегда с той стороны, с которой должно бы. Генри философски относился к тому факту, что по утрам солнце, бывает, восходит на западе, а вечером там же и заходит. Объяснений этому феномену он все равно не знал, да и, скорее всего, они были слишком для него сложны. Куда уж там, в университетах он не обучался, так, грамоту освоил, еще кое-что, чему мать обучила — а она была строга и спуску сыну не давала. (Мать Генри происходила не из крестьянского рода, она ушла из довольно богатой семьи за его отцом, полунищим фермером, вечно пропадавшим на Территориях, а обратно после его смерти возвращаться не захотела. В детстве Генри об этом жалел: рос бы ведь в городе, в довольстве! Потом, когда узнал жизнь, жалеть перестал: понял, что родственнички вполне могли сбагрить "плод греха" в приют или каким-нибудь приемным родителям за тридевять земель, чтобы попытаться выдать дочку замуж еще раз, более удачно. Да и разве узнал бы он тогда Территории? То-то оно…) Помимо того, Генри любил поговорить со знающими людьми, он был благодарным слушателем и нахватался кое-каких сведений, которые считал полезными. Память у него была отменная, и он не стеснялся расспрашивать, если чего-то не понимал, ему чаще всего охотно объясняли — обладал Генри Монтроз умением расположить к себе, — и теперь он слыл среди своих "коллег" парнем не только удачливым, но и даже "образованным" и весьма начитанным. Ну ясно, против них, за всю жизнь прочевших разве что букварь да несколько объявлений о найме, он действительно мог считаться настоящим книжником: читать Генри тоже заставляла мать, из книжек он в детстве и набрался историй о стародавних временах, которыми любил иногда щегольнуть. Оттуда, наверно, получил он и тягу к романтике, а та вкупе с унаследованной от отца неусидчивостью и занесла его на Территории. И она же толкнула под локоть, вынудив взять этот вот заказ…

Генри мотнул головой, отгоняя чересчур уж далеко заведшие мысли. Что теперь гадать? Взялся так уж взялся, или бросай на середине — а такого за Монтрозом не водилось, — или крутись, как хочешь, но выполняй задание!

Принцесса, похоже, здорово устала за сегодняшний день, даже от ужина отказалась, улеглась спать, повернувшись к Генри спиной. Жалко. С ней как-то повеселее, подумал он. Рассказывает не то чтобы охотно, но если разговорить, то ничего, много интересного можно узнать. Оно ему, конечно, вовсе ни к чему, знать, что происходило в стародавние времена… это с одной стороны. А с другой, если понять, в каком мире жила эта девица, то и ее можно будет лучше понять. В общем-то, он уже почти и разобрался, если в общих чертах…

Эти сказочные древние времена были совсем даже и не сказочными. Жили, насколько смог понять Генри из рассказов принцессы, почти так же, как и сейчас. Ну разве что вместо корпораций были короли и прочие герцоги, да еще церковники голову поднимали, вот и вся разница. Воевали частенько, голодать доводилось даже и высокородным особам, а драгоценности, которых было не счесть в королевских сокровищницах… ну так их ведь есть нельзя, камушки эти! Купить на них, конечно, ого-го сколько получится… если есть, что и у кого покупать, и если продадут.

Сурово, в общем, жили, заключил Генри. Вот тебе и принцесса из легенды. Мало того, что заметно старше, чем кто-то мог предположить (ну, пусть всего года на четыре, но, похоже, в те времена четыре года были сроком немалым, а человек в шестнадцать лет считался вполне взрослым), так еще не невинная девица, а вдова, да с таким характером… Это она его пока что Генри не шибко демонстрировала, а он старался не провоцировать: хуже нет перелаяться со спутником в самом начале долгого путешествия, а если этот спутник еще и женского пола, то вообще пиши пропало! Но всё равно ясно: это не нежная фиалка. Конечно, притвориться ангелочком она сумеет прекрасно, но внутри у этой принцессы стальной стержень, и черта с два его кто-то сумеет сломать! И, ухмыльнулся Генри про себя, ради одного удовольствия узнать, как она будет общаться с Хоуэллами, стоит выполнить задание и привезти ее по месту назначения! Те-то рассчитывают на перепуганную милую девочку, вроде дочурки старшего Хоуэлла (Генри видел ее как-то мельком — куколка, да и только!), а получат…

Да только что проку? Что Мария-Антония может им противопоставить? Разве что несгибаемое свое упрямство, вот и всё. Хоуэллы все равно получат, что хотят, и ее не спросят! А не смогут использовать, как собирались, в качестве отвлекающего маневра, просто выкинут на улицу, и что она станет делать? В пастушки пойдет или там в белошвейки? Или, может, в трактире прислуживать станет? В лучшем случае, горничной сумеет наняться или там воспитательницей для малолеток в богатой семье, образованная ведь, поди, но… туда без рекомендаций не возьмут, а где их взять девушке из ниоткуда? Вот разве что Хоуэллы пособят, но захотят ли они? Замкнутый круг!

Генри поймал себя на том, что мысленно пытается вписать Марию-Антонию в привычную ему реальность, и снова ухмыльнулся. Нет, конечно, ни белошвейкой, ни гувернанткой ей не быть. Либо сговорится с Хоуэллами, станет плясать под их дудку, а взамен получит какого-нибудь не вовсе уж завалящего мужа, может, даже из их подручных или родстенников (а и младший Хоуэлл недавно овдовел, к слову говоря!), либо… вылетит на улицу, в чем пришла. И это в лучшем случае, потому что выброшенную принцессу могут и конкуренты подобрать. А раз не стала работать с Хоуэллами, не будет работать ни с кем, так они будут рассуждать, Генри знал их достаточно хорошо. И конец строптивой девице, это вовсе уж просто, тут и думать нечего. Жалей, не жалей, что толку?