Буду твоим первым - Агата Лель

Я не хотела никого видеть и ни с кем общаться тем более, но понимала, что остановить этот поток лжи сможет только моё открытое выступление.

— Адель, ты уверена, что хочешь сделать это? — вкрадчиво спросил отец, удерживая мою руку в своей.

Вторая моя рука была перетянута муфтой для измерения давления – именно в эту минуту Горнаев прилежно отрабатывал свой гонорар, записывая показатели в электронный блокнот.

— Да, я уверена, — твёрдо ответила я, буравя взглядом зеркало напротив. Я отказалась от услуг стилиста, просто помыла голову и высушила волосы феном. Без плоек, пенок и прочей мути. Краситься я не стала тоже, лишь чуть-чуть подвела губы помадой и нанесла на скулы хайлайтер. Чтобы не выглядеть жалкой в глазах тех, кто будет смотреть на меня по ту сторону экрана.

Ненавижу жалость.

— Почему ты не хочешь рассказать прежде всё мне, своему отцу? — он спрашивал это уже в который раз, и я знала, что будь ситуация не настолько трагичной, он бы надавил на меня, заставив расколоться. В прошлом у нас были такие эмоциональные ссоры, что дом на ушах стоял. Оба упёртые, как два барана. Но тут, видимо, с ним поработала Евангелина, залечив чем-то вроде: "на девочку нельзя давить, иначе она окончательно закроется". Хоть какой-то от неё был толк.

— Расскажи мне, Адель, что бы там ни произошло, я пойму.

— Прости, но не хочу.

— Почему?

— Потому что я не хочу повторять дважды, — я вздохнула. Начала болеть голова. — Я же сказала, что расскажу всё один раз, больше из меня никто не вытянет ни слова.

— Здесь с самого утра дежурит Клюев, он хочет взять у тебя показания. Собрать сведения об этом ублюдке. Ты же видела его, наверняка вы общались, может, ты слышала что-то важное. Нам нужны зацепки…

— Тогда пусть конспектирует. Я же сказала – больше никаких задушевных бесед. Я расскажу всё, что знаю, и больше никогда не коснусь этой темы.

— Но….

— Я хочу вернуться к нормальной жизни, неужели непонятно? — прокричала я, нервно скинув с пальца датчик, измеряющий пульс. — Хочу просто жить, как раньше: ходить по магазинам, пить ванильный раф в любимой кофейне, смотреть турецкие сериалы. Хочу в сентябре вернуться к учёбе. Я не хочу вспоминать о том, что было! Я мечтаю обо всём забыть!

— Он всё-таки насиловал тебя... — пробормотал отец, закрыв лицо ладонью. — Подонок. Я найду его. Найду и сгною.

Я закрыла глаза, борясь с набегающими слезами. Это невыносимо.

— Всё в порядке, никаких видимых повреждений нет, давление тоже в норме, — Горнаев деловито вытащил из ушей оливы стетоскопа. — К вечеру будут готовы результаты анализа крови и… — стрельнул быстрым взглядом на меня, потом на отца. — Не помешал бы осмотр гинеколога...

— Да пошли вы все! — я рывком поднялась с кресла. — Я же сказала, что всё со мной хорошо, неужели не видно? Руки, ноги, голова – всё целое! Побоев нет! Вы что тут все, совсем слепые?! И глухие, потому что я же сказала, что никто меня не насиловал!

— У девочки шок, — прошептал одними губами эскулап, адресуя реплику отцу. — Нужно вколоть ей успокоительное.

— Себе вколи! Достали.

Я обещала себе больше не плакать, обещала, но всё равно оставшиеся полчаса прорыдала в ванной, пустив весь и без того хилый макияж коту под хвост.

Я сидела на коврике возле туалета и, размазывая по щекам слёзы вместе с хайлайтером, сама не понимала, отчего мне так больно. Я дома, всё в порядке. Со мной мой отец, все живы. Но слова, сказанные Найком, никак не хотели убираться из головы.

А вдруг он на самом деле не лгал? Вдруг мой отец действительно причастен к смерти людей?

И мог ли он настолько хладнокровно жертвовать мной, понимая, что я могу умереть в руках какого-то психопата?

В его руках…

Я успела без памяти влюбиться в него за какие-то несчастные дни. Инфантильная дура... Какая же ты дура!

— Адель, скоро полдень, — стукнул в дверь отец.

— Сейчас.

Я шумно высморкалась и, спустив бумажное полотенце в унитаз, умылась холодной водой. Посмотрела на своё убогое отражение в зеркале, решаясь.

Какой смысл стоять и наматывать на кулак сопли?

Пора уже разрубать этот узел.

Часть 27

* * *

Когда я появилась на лестнице, сразу же защёлкали вспышки фотокамер. Мне было не впервой позировать перед многочисленной толпой, в старших классах я всерьез думала стать моделью, поэтому чрезмерное внимание меня не смутило. Скорее оно просто раздражало, но я понимала, что без этого никак. Они всё равно не отстанут, пока не получат своё.

В компании охранника я, не глядя по сторонам, спустилась вниз и села на край специально установленного по центру гостиной высокого кресла. Подвинула к себе стойку с микрофоном.

Среди репортёров я увидела своих подруг из универа: те, заметив, что я их вижу, вытянули вверх большие пальцы, выражая поддержку. В первых рядах стоял Архип, и он явно собирался блистать на лаврах "парня пострадавшей". Краем уха я слышала, что он уже успел дать интервью нескольким раскрученным изданиям и согласился поучаствовать в популярном ток-шоу на центральном канале.

Шут гороховый. Я смотрела на него и не могла понять, как вообще могла потратить на этого позёра даже какие-то несколько месяцев своей жизни.

Перевела взгляд со своего бывшего на жаждущую кровавых, а лучше кроваво-пикантных подробностей толпу и решила покончить с этим цирком как можно скорее.

— Добрый день, — произнесла я в микрофон. — На всё у нас с вами есть пятнадцать минут. Сразу говорю, я отвечу только на те вопросы, на которые посчитаю нужным, но отвечу предельно честно. И да – по одному. Иначе я уйду.

По толпе прокатился нетерпеливый гул.

— Можете начинать.

— Добрый день, Адель, — выбрался на первый план рыжий выскочка с таким же рыжим шейным платком. — Ваш похититель – вы знали его?

— Нет, видела впервые в жизни.

— Почему вы согласились пойти с ним?

— Меня никто не спрашивал. В клубе началась паника, он помог мне выбраться из толпы.

— И куда вы поехали? — влезла тощая брюнетка.

— Не знаю, почти всю дорогу я спала – кажется, он что-то подсыпал мне в воду, и когда