Лондон. Темная сторона (сборник) - Джерри Сайкс

Спал он около часа. Ему снились черно-белые существа, прыгающие с бетонного островка и непринужденно плавающие в ладу друг с другом и окружающим миром. Он долго стоял и смотрел на них с противоположного берега, пока, наконец, не собрался с духом, чтобы прыгнуть к ним. Сначала он неуклюже махал на месте оцепеневшими руками и ногами, но вскоре тоже поплыл свободно. Первое время другие существа сторонились его, но через несколько минут приняли в свой круг, а когда плавание закончилось, помогли ему забраться на свой бетонный остров. Он оглянулся на место, откуда нырнул в воду, и увидел, что оно исчезло.

На следующее утро он проснулся, чувствуя себя так, как будто провел лучшую ночь своей жизни, и зашагал домой, словно ощущал приближающуюся весну. Войдя в дом, он увидел, что дверь его квартиры распахнута. Испугавшись, что его ограбили, он ускорил шаг и заторопился вверх по лестнице. Но, когда приблизился к двери, страх сменился чем-то другим: колоссальным облегчением, что наконец-то он никому ничем не обязан и может делать то, что пожелает. Подойдя к двери, он остановился, прислушался, захлопнул ее и пошел гулять дальше.

Часть IV Лондон зовет

Марк Пилкингтон Она поскачет на белой лошади

Mark Pilkington

She’ll Ride a White Horse

Марк Пилкингтон – редактор и издатель журнала «Стрейндж Эттрэктор Джорнал». Писал для «Гардиан», «Фортин Таймс» «План В», «Артур» и других изданий. В настоящее время работает над полнометражным документальным фильмом и выступает с экспериментальными музыкальными группами, включая «Рагнарек», оркестр Стеллы Марис Джоун и «Дисинформейшн». Более подробную информацию см. на сайте www.angeattractor.co.uk.

Место действия – Дэлстон

Сотня настороженных глаз следила за его приближением в едко-желтых пятнистых сумерках. Кошки окружали его со всех сторон, застывшие, будто перед броском, то ли к нему, то ли от него. Хелдон мнил себя любителем кошек, но от столь пристального внимания по его спине побежали мурашки.

Под прицепами и машинами, на гофрированных крышах мерцали огоньки кошачьих глаз, однако большая их часть принадлежала почти неотличимым друг от друга бурым тощим телам, окружившим опрокинутую пластиковую бочку, откуда полуразмороженный шмат мяса с костями сочился на разодранный газетный заголовок: «Иран. Генералы объединенных сил наготове».

Днем рынок «Ридли-роуд» – сердце Дэлстона. Клубящийся галдеж продавцов и покупателей, где исковерканный английский Ист-Энда, западноафриканский, индийский, русский, турецкий теснят друг друга в невообразимой толчее. Под вывесками «Детская одежда для Белоснежки», «Птица оптом на любой вкус», «Универсальная торговля от Альфы до Омеги» с прилавков предлагают ткани экзотических расцветок и дешевые электротовары наряду с бочками неидентифицируемых частей животных, незнакомыми овощами и разблокированными мобильными телефонами.

Ночью же рынок принадлежит кошкам. Они здесь повсюду. Им нет нужды драться – еды довольно для всех – скрытые тенью, они просто ждут своей очереди.

«Они, по крайней мере, не подпускают крыс», – подумал Хелдон, явно пытаясь успокоиться. Грызун длиною в фут юркнул за мусорный ящик на колесиках. Кошки не отвели глаз с незваного гостя более внушительных размеров.

– Не обращайте на меня внимания, – громко сказал он, – и спокойно возвращайтесь к обеду.

– Забудь про кошек, они просто следят за непрошеными гостями.

Низкий голос, по-африкански тщательно выговаривающий слова, доносился из зашторенной лавки в бетонном каркасе на противоположной стороне улицы; потертая вывеска над закрытой деревянной дверью, прежде чем совсем обветшать, гласила: «Хорошие товары афр».

Кошки вернулись к своим делам. Хелдон пересек улицу и отворил дверь.

– Привет, Ани. С тех пор как я был здесь в последний раз, у тебя прибавилось кошек.

– Да, мой друг. Они, по крайней мере, не подпускают крыс, так?

Анивета улыбнулся, и мужчины обменялись рукопожатиями. Унизанная золотыми кольцами могучая лапища толстяка нигерийца поглотила одутловатую бело-розовую ладонь Хелдона. Африканец утверждал, что ему пятый десяток, но слезящиеся глаза и дубленая кожа заставляли Хелдона думать, что он старше.

– Очень любезно с твоей стороны встретиться со мной, – сказал Хелдон.

– Так у меня вроде и выбора нет, так? Пойдем внутрь, здесь у меня голова раскалывается. – Повернувшись, Анивета пробрался сквозь ядовито желтые и зеленые ткани, свисающие с потолка, и скрылся из вида.

Плотная черная занавеска скрывала дверь в маленькую, тускло освещенную комнату. На тянущихся вдоль стен полках стояли ряды немаркированных стеклянных банок с высушенными растениями, порошками и предметами слишком изуродованными, чтобы определить их как животных, минералы или овощи. У стены напротив входа стоял массивный деревянный стол, чью поверхность покрывало то, что можно было назвать следами как научных, так и магических штудий: весы, щипцы, ступка с пестиком, пятна, следы ожогов, свечной воск.

Анивета сел на крепкий деревянный стул и выжидающе посмотрел на Хелдона.

Слабый запах ладана, перезрелых овощей и старого мяса напомнил Хелдону о первом его визите сюда. С тех пор прошло почти пять лет. В тот раз он был немного напуган, хотя ни за что бы в этом тогда не признался. Теперь же он был просто раздражен.

– У нас еще один, Ани. Но, полагаю, ты уже знаешь.

Хелдон хорошо знал рынок. Немудрено, если работаешь по соседству. В основном рынок обслуживал сам себя, замкнутая система, с которой лучше не связываться. У полиции здесь были свои люди, но и у рынка, по-видимому, были свои люди в полиции. Подержанные мобильники и прочий ворованный товар – это одно. Этим можно заниматься, не привлекая особого внимания. Но есть и другое, что невозможно не заметить. Когда торговля оружием и наркотиками становились делом уж слишком обыденным, а это случалось каждый год, некоторые из лавок подвергались налету полиции, как, например, старый паб на углу подъема Святого Марка, который, став теперь кабинетом косметолога, потерял былую популярность, но приобрел покой.

Но все это была обычная полицейская работа, а Хелдон ею больше не занимался.

Сначала он работал с дикими зверями. В основном шимпанзе, но, по случаю, это могла быть и горилла, доставленная из Конго и Габона. Итальянская девчонка панк едва не лишилась чувств при виде огромной темной пятипалой кисти, вывалившейся из бумажного пакета, когда в мясной лавке «Солнечный день» сверток вручали покупателю.

При облавах целых животных не обнаруживали, только части – головы, лапы, гениталии – по большей части слишком ценные для употребления в пищу и продающиеся исключительно для мути или джу-джу . Колдовство. Магия. Они нарыли и еще кое-что. Сначала полицейские приняли содержимое сумки за части детеныша шимпанзе: пальцы с содранной кожей, почерневшие и сморщенные пенис и мошонка, зубы. Но судебные медики определили, что все это принадлежало человеку.

Хозяина лавки арестовали.

Детали в прессу не просочились, но Анивета все знал. Сангома , колдун, он многое знал. Хелдону же о нем было известно лишь то, что в семидесятых он прибыл из Нигерии в Лондон, у него был паспорт Соединенного Королевства и не было судимостей. Он всегда оказывался достоверным источником сведений в вопросах этнических обрядов и традиций, а его невозмутимость вкупе с мрачноватым чувством юмора внушали Хелдону уважение, а иногда и страх.

Сначала Хелдон решил что части трупа доставлены из-за границы. И пребывал в этой уверенности до 21 сентября 2001 года, дня осеннего равноденствия, когда у театра «Глобус» из Темзы выловили пятилетнего мальчика. Труп был обнажен, если не считать оранжевых шортов, надетых на него, как выяснилось, уже после того, как ребенок умер от потери крови. Затем голову и другие части его тела отрезал некто, точно знавший, что делает.

Они назвали его Адамом. Невыносимо было упоминать его как «труп» или «торс». Сначала они приняли его за южноафриканца, но вскрытие показало иное: в желудке мальчика обнаружили смесь глины, кости, золота и остатков единственного калабарского боба. Калабарский боб стал для расследования путеводной нитью. Он происходит из Западной Африки, где, по причине множества неожиданных смертей, им вызванных, известен как «растение конца света». Еще его использовали для выявления ведьм и лишения их силы – поскольку, съев такой боб, мог выжить лишь невиновный. Другим ключом к разгадке стали шорты. Купленные в немецком «Вулворте», они были кораллово-оранжевыми – цвета Очун, одного из духов ориша в религии Йоруба, царицы рек и великой предсказательницы, знающей будущее и тайны женщин.

Калабарскому бобу надлежало чудовищно поднять кровяное давление мальчика с последующими судорогами и параличом при полном сознании; вопли его наполняли магию исключительной и ужасной силой. Затем ему перерезали горло и оборвали муки заключительным ударом в затылок. Убили, и началось свежевание. Из тела выпустили кровь и сохранили; отделили голову и конечности, включая то, что в мути называется атлант: позвонок у основания шеи, где встречаются нервы и кровяные сосуды.