Горькая дольче вита - Мария Брикер

– Как твоя голова? – поинтересовалась Настя, ощупывая свою башку, в которой мозги колыхались студнем.

– Нормально, – отмахнулся Егор и вышел из каюты. Соврал. Бледность и синяки под глазами говорили об обратном. Впрочем, она наверняка еще краше.

Настя сползла с койки, потопала в ванную и придирчиво оглядела свое отражение. К ее удивлению, несмотря на дурноту, выглядела она вполне сносно, и глаза сияли как-то подозрительно, и румянец на скулах просвечивал. Она торопливо умылась, заплела косу и поднялась наверх в надежде задобрить завтраком вновь взбунтовавшийся желудок.

Лазурная синева неба и моря ослепляла, легкий ветерок, утреннее солнце, пение птиц, величественные скалы – это был рай на земле.

На носу яхты Настя заметила двух танцующих бабочек и улыбнулась. Егор больше не казался чужим. С трудом верилось, что знакомы они всего лишь три дня и вчера ночью чуть не поубивали друг друга. Опасность все еще висела над головой, но мир не казался больше враждебным, а в сердце скрипкой запела надежда на то, что все будет хорошо, вместе они придумают выход.

– Чудесно выглядишь, – улыбнулся Егор и поклонился. – Ваш завтрак, миледи.

Настя села на мягкий диванчик и с удивлением оглядела стол. Фруктовый салат, тончайшие ломтики ветчины, икра, сыры разных видов, апельсиновый сок, кофе и блинчики.

– Блинчики? Ты их сам приготовил? – скептически поинтересовалась она, сунув в рот кусочек ананаса.

– Почему тебя это удивляет? – усмехнулся Егор. Настя пожала плечами. Не объяснять же ему, что Алешка за всю их долгую семейную жизнь подходил к плите только для того, чтобы подогреть еду, которую Настя приготовила. Единственное, на что муж был способен, – сварить себе яйца и сделать пару бутербродов. Упрекать в таком равнодушии к готовке Алешку было нельзя, Настя сама избаловала мужа. Но ее это ничуть не напрягало. Ей нравилось его баловать! Даже когда она смертельно уставала, готовила для него с удовольствием. Только иногда, когда Маринка рассказывала об очередном поклоннике и пресловутом кофе в постель, Настя немного завидовала и жалела, что Алешка на подобные подвиги не способен. Зато на Восьмое марта Алешка всегда старался, цветы покупал, берлинские пончики и мороженое. Мороженое и пончики с детства были Алешкиной страстью.

Блинчики оказались пересоленными, но сам факт, что Егор приготовил их для нее, – пленял и делал их вкуснее. Она слопала три штуки, заела все фруктовым салатом, сыто откинулась на спинку дивана. Хотелось, чтобы блаженное состояние никогда не кончалось.

Егор к еде не притронулся, только выпил кофе и вытянулся на диване, закинув руки за голову. Он смотрел в небо и сосредоточенно размышлял о чем-то, явно собираясь с духом, чтобы начать неприятный разговор.

– Значит, это Коноплянов придумал идею нанять девушку на роль невесты? – спросила она.

– Да, Саша у нас всегда был генератором идей. А теперь, собственно, о том, к чему меня подталкивал все эти дни Коноплянов. Не к убийству, Настя! Упаси боже! Он настаивал, чтобы я раскрыл тебе все карты как можно быстрее. Рассказал правду про Ханну, потому что в наши планы твое возвращение в Москву действительно не входило. Моя задача была уговорить тебя продолжить представление, вместо Москвы с Кипра поехать в Европу по документам Ханны, пожить там некоторое время, полгода-год. Мы собирались обыграть это как решение Ханны расширить бизнес. Раздельным проживанием супругов сейчас никого не удивишь. Это нормально, так многие живут. Твой отъезд из Москвы не вызвал бы никаких подозрений. Я бы первое время летал к тебе по выходным для отвода глаз, рассказывал всем про наши свободные отношения в браке и поддерживал бизнес Ханны в Москве. У Натали есть знакомый нотариус, мы планировали оформить через него доверенность на ведение дел Ханны. Через некоторое время с нашей помощью ты продала бы московский бизнес, а я подал бы на развод. Никаких скандалов и интриг. Не сложилось. Собственно, это все. Ты вернулась бы в Москву и зажила прежней жизнью, а я зажил бы своей.

– Складно, – сказала Настя. Егор посмотрел на нее внимательно, отвернулся.

– Складно… – повторил он. – Сашка на меня давил, требовал, чтобы я решил проблему как можно быстрее. Времени, чтобы распланировать будущее, у нас не было совсем. Надо было организовать билеты, снять квартиру и сделать массу других вещей для твоего проживания там, а главное, уговорить тебя. Похоже, ты стала свидетелем моих разговоров с ним и черт-те что подумала.

– Что вам мешало сразу рассказать мне обо всем?

– А ты бы согласилась? – воскликнул Егор. Настя не знала, что ответить. – Ты бы не согласилась, – ответил за нее Егор. – Когда Саша с тобой пообщался, то сразу понял, что ты на подобное сотрудничество не согласишься. Ни при каких обстоятельствах. Сколько бы денег мы тебе ни посулили. Коноплянов – отличный психолог и прекрасно разбирается в человеческой натуре. Поэтому мы решили дождаться, когда ты перейдешь границу, а потом посвятить тебя в наши дальнейшие планы. Только я не знал, насколько тяжело мне будет рассказать о своей подлости такой кристально чистой девушке, как ты. Я не знал, как предложить тебе новую сделку. Ты, наверное, меня презираешь? – подавленно спросил он. Настя молчала, сказать ей было решительно нечего. Дикий поступок Егора не укладывался в голове. В то же время презрения в душе не было, сердце снова заполнили жалость и сочувствие. – Вижу, презираешь, – неверно оценил ее взгляд Егор. – Я сам себя ненавижу. Когда Ханна умерла, это стало для меня полным шоком. Все так внезапно, так чудовищно случилось. Мы строили планы на будущее, планировали эту поездку вдвоем, обсуждали сценарий бракосочетания, и, когда до свадьбы осталось три дня, все рухнуло. В один момент полетело к чертям! Мало того, я узнал, что Ханна наркоманка со стажем. Представить невозможно, что я пережил тогда. Я был в невменяемом состоянии, на грани. Когда Саня озвучил свой план, я чуть не порвал его на куски – у меня случился нервный срыв. Карамзин вколол мне какую-то хрень успокоительную. Мир сузился до размеров спичечного коробка, и мозг стал работать в каком-то ином режиме. Валька уверял, что он позаботится о теле Ханны должным образом, что все сделает по-людски. Ребята подначивали, твердили, что я обязан сделать этот шаг ради Ханны, что я должен, это моя обязанность. Мне стало казаться, что это верный выход. Я сдался, сломался. Из-за Ханны. На себя мне было плевать. Меньше всего я думал о себе. Мне не хотелось, чтобы имя моей невесты марали газеты.

– Теперь понятно, почему ты был со мной так обходителен. Это часть вашего сценария? Вскружить мне голову, чтобы я на все согласилась? – в упор спросила Настя.

– Настя! – Егор хотел возразить, но не смог. – Да, это было частью сценария. Сашка настаивал, чтобы я расположил тебя к себе любыми способами. Потому что ты уникальна. Живешь не умом, а чувствами. Сначала я даже слушать его не хотел. Ведь я очень любил Ханну. Мысли о том, что придется очаровывать другую женщину, вызывали у меня отвращение. В общем, я послал Саню в задницу с его затеями. А когда узнал, что ты замужем и любишь мужа, успокоился и обрадовался. Значит, не станешь докучать приставаниями. А потом… Потом я увидел тебя…

– И передумал, – усмехнулась Настя. – У тебя все получилось, Егор. Я поверила тебе! Я… Ты… Как ты мог так со мной поступить! Зачем? Зачем ты морочил мне голову, сукин ты сын! Зачем целовал, обнимал, плел про искры с туманом… Я живой человек, а не кукла. У меня есть душа! Да, я живу чувствами. А ты играл на них, чтобы добиться своих низких целей.

Настя с раздражением перевернула тарелку с блинчиками и сбросила со стола кофейник. Черная жижа впиталась в светлый ковер причудливым узором, в центре которого, как насмешка, получилось сердце.

– Настя, – умоляюще сказал Егор, вскочил, сделал шаг к ней. – Я не играл с тобой! Клянусь!

– Я уже знаю, чего стоят твои клятвы. Не подходи ко мне! – закричала она и замахнулась на него графином. – Не смей больше прикасаться ко мне. Ты выиграл – я поеду в Европу и буду изображать Ханну дальше. Только у меня есть жесткое условие; сначала ты поможешь мне вычислить заказчика и обезопасить жизнь моего мужа. В конце концов, это в твоих интересах. Хочу только предупредить: не дай бог, ты позволишь себе еще раз распускать руки, я пойду в полицию и все расскажу. Мне терять больше нечего. Спасибо за завтрак. Все было очень вкусно, – сухо поблагодарила она, с грохотом поставила графин на стол и бегом спустилась в каюту.

Егор смахнул остатки завтрака со стола и со всей силы ударил по нему кулаком. Как мерзко все получилось! Настя ему не поверила. Как он мог объяснить ей, что все его чувства – правда? Как он мог объяснить, что не она – актриса, нанятая на роль Ханны? Это Ханна стала заменой в его сердце и судьбе той несравненной девушки, которую он в детстве называл Рапунцель, таращился влюбленными глазами на ее силуэт в окнах второго этажа и подглядывал за ней в щель забора. Потом его Рапунцель исчезла. Несколько лет он ездил на дачу с надеждой, что в окошке расхлябанного соседского домика вновь вспыхнет свет и появится ее тонкий силуэт с длинной роскошной косой. Но Рапунцель больше не появлялась. Дом стоял, заброшенный и пустой, опустело и сердце Егора. Умер отец, мама продала дачу, где они вместе проводили счастливые дни, чтобы не было болезненных воспоминаний. Егор быстро встал на ноги, купил прекрасный дом в коттеджном поселке, но по ночам ему еще долго снился покосившийся забор, малиновые кусты и испуганная голубоглазая девочка с худенькими плечами, уронившая корзину с ягодами на сочную траву.