В крике от смерти - Борис Бабкин

– Манана, – ответил первый парень. И протянул Вахе срезанные с тела Искандера мешочки с деньгами.

– Шакал! – бросил Ваха.

Тамбов

– Ну, – сказал Виктор, – не забывай нас.

– Удачи тебе, полковник, – пожелала Зоя.

– Вам тоже не болеть, – улыбнулся Анджей.

– А ты когда теперь приедешь? – спросил Виктор. – Когда вернешься?

– Да, наверное, уже никогда, – ответил Анджей. – Останусь во Франции. Мне предлагают место инструктора по стрельбе из пистолета в боевых условиях. В населенном пункте, в поездках из автомобиля, будучи за рулем, ну и дальше в этом же духе. Для войны я стар стал, сердце недавно хватало. Так что, того и гляди, не от пули или осколка в бою погибну, а от инфаркта. Пора и честь знать. Ну а если уж прихватит какая-нибудь зараза, уехать, чтоб от пули погибнуть, смогу. Так что в последний раз я в России. Хватит. Пожил неплохо, но пора, как говорится, и на покой. Устал я от всего. И свою женщину не нашел. Есть она, но увы… Для поисков и времени не остается. Зачем я ей, старый и больной, нужен буду? Миллионером я не стал, так что…

– Что-то у тебя настроение траурное, – перебил его Каток. – Впервые тебя таким вижу. Рано ты, по-моему, на тот свет собрался.

– Я на отдых собрался, – засмеялся Анджей. – А если останусь в России, обязательно нарвусь на неприятности. Так что сейчас рвану в Ирак на полтора месяца, а потом во Франции в Обани осяду.

– И больше не приедешь? – спросила Зоя.

– Если будет возможность легально смотаться оттуда сюда и назад, появлюсь. Ну ладно, – пожав руку Виктору, Анджей поцеловал в щеку Зою, – прощайте на всякий случай. В общем, напишу обязательно. Ну а если убьют, отметьте, – подмигнул он Виктору.

– Типун тебе на язык! – рассердилась Зоя.

– Как бабка старая ворчишь! – рассмеялся Анджей. – Что же с тобой под пятьдесят будет?

Гости вышли и направились к машине.

– Попадет тебе от жены? – спросил у Юрия Каток.

– Да нет, – улыбнулся тот, – я же ей звонил. Сын приболел. Дождь был, а он, видно, по лужам прыгал. Простыл. Оксанка злится. А так все нормально.

– Поехали. – Анджей сел сзади.

Умет

– Скоро Анджей приедет, – сообщил по телефону Эдик. – Снова мотор у него барахлит, поэтому и уехал с утра. Видно, перепил. С его слов это говорю. К тому же понедельник – день тяжелый. Как полковник говорит, раньше в понедельник даже корабли не выходили в море. В общем, звони Соколовской, пусть снова договорится с врачом об отдельной палате.

– Он там отматерил одну медсестру, – ответила ему жена. – Так что не знаю, как его теперь…

– Но она его чуть не убила, тут любой…

– Когда он приедет? – перебила Ирина.

– Да они выехали минут сорок назад. Примерно через полчаса будут.

– Пусть сразу в больницу едут, – сказала Ирина. – Ему хотя бы давление измерят.

– Скажу. Но не уверен, что он согласится. Это ты его можешь в больницу оттащить. Нас он посылает далеко.

– Ты предложи. Если не согласится, я приеду.

Саратов

– Смотрите. – Муса расстелил на столе план детского сада. – Здесь три выхода. Главный, – указал он острием ножа, – запасной, так называемый пожарный, – он перевел лезвие вправо, – и вот черный. Еще можно выбраться через кухню. Там тоже есть дверь. Но ею не пользуются, открывают только при приеме продовольствия. Вот здесь две спальни. Брать детский сад надо во время тихого часа, то есть примерно в половине второго. В час их укладывают. Обслуживающий персонал сейчас – это воспитатели, заведующая и медсестра, два повара, посудомойка, уборщица, а также слесарь и…

– Сколько там детей? – спросил Ваха.

– Пятьдесят два.

– Ну что ж… – Ваха склонился над планом. – На детсад пойдут двенадцать человек. Люди есть, – поймав удивленный взгляд Мусы, кивнул он. – Старшим будет Алихан. Надеюсь, все знают, что случилось с Искандером? – Он криво улыбнулся. – Хотел сбежать, шакал! Аслана и русского нужно убрать перед началом акции. Этим займутся. Теперь давайте распределим людей. – Он взглянул на Мусу: – Охранник вооружен?

– Рация и газовый баллончик. Молодой, но рыхлый.

– Хорошо, – кивнул Ваха. – Значит, так…

– Машина будет, – услышал Аслан в сотовом мужской голос. – «Шевроле».

– Полный бак залейте, – сказал Аслан. – И документы положите. Машина угнана?

– Нет. По доверенности, как положено.

– Утром подгонишь ко мне на дачу. А потом всех ко мне с оружием.

– Поедешь на автобусе Саратов – Пенза. – Ваха протянул билет молодой плотной женщине с бледным лицом и блестящими глазами. – Тебя доведут до автовокзала и посадят. Поняла?

– Да, – улыбаясь, кивнула она. – Поняла. Я хочу еще.

– Сделай ей укол, – кивнул Ваха плечистому чеченцу.

– Все поняла? – спросил Мукаев светловолосую девушку с блуждающей глупой улыбкой.

– Поняла все, – хихикнула она. – Меня отведут на автобус и посадят. Я еду к больной маме. – Она неожиданно рассмеялась. – Мама умерла давно. Но я еду к больной маме, – тут же повторила она и снова рассмеялась.

– Иди отдыхай, – кивнул Мукаев.

– Они ничего не смогут сделать, – проговорила Манана. – Их остановит первый же милиционер. А они даже его взорвать не сумеют.

– Им просто надо сесть в автобус, – усмехнулся Муса. – Дальше все будет просто. В определенное время сначала один, а затем другой автобус взорвутся. Вот и все. Время установим…

– И надо взорвать что-то на выезде из города, – перебил его Алихан. – Подумают, что пытаются…

– Идея хорошая, – кивнул Ваха. – Но это все будем делать мы. Ваша задача – захватить детей в детском садике и выдвинуть требование вывода федеральных войск из Ичкерии. Сосредоточься на этом, Алихан. Все остальное сделаем мы. У тебя будет двенадцать человек, в том числе два снайпера. Остальные вооружены автоматами, у каждого по две гранаты. К сожалению, гранатометов нет. Через четыре часа отпусти пять – семь щенков и требуй вертолет. Вертушка сможет сесть в ста метрах от здания. Там сейчас пустырь, готовят стройплощадку. Одновременно с тобой мы захватим оздоровительный детский центр. Запомни, Алихан, все это надо сделать до четырнадцати часов. И в четырнадцать сорок пять предупредить, что если твое требование не будет выполнено, боевики начнут взрывать объекты в городе. В подтверждение этих слов в четырнадцать пятьдесят пять взорвется шахидка в рейсовом автобусе Саратов – Пенза. Еще через двадцать минут, в пятнадцать пятнадцать, потребуй связи с президентом России. Разумеется, ее не будет. И тогда в пятнадцать двадцать взорвется автобус Саратов – Балаково. И дальше будет взрываться то, что нужно нам. И не забудь о вертолете. Куда на нем лететь, я сообщу тебе по рации, тогда назову и время…

– Постой, – покачал головой Алихан, – но как же требование о выводе войск из…

– Они больше не пойдут на это, – перебил его Ваха. – Вспомни «Норд-Ост» и школу в Беслане. Ошибки, совершенной в Буденновске, федералы не повторят. В восемнадцать десять ты должен быть в вертолете, и я выйду на связь. Детали уточним перед акцией.

– Кто уберет Аслана? – спросил Муса.

– За это не беспокойся! – отрезал Ваха.

– А какая акция у вас? – посмотрел на него Алихан.

– Выполняй то, что поручено тебе, – холодно отозвался Ваха.

– Пиво тебе можно? – оглянувшись на дверь, спросил Петр.

– Конечно, нельзя, – усмехнулся севший на кровати Павел. – Но если очень хочется, то можно! – Он рассмеялся.

– Присоединяйтесь, мужики, – обернувшись, предложил сопалатникам Павла Петр.

– Богатым ты стал, – сказал Павел. – Где крутанулся? В спортлото выиграл, что ли?

– Никогда не играл. Садик ремонтировать будем. Пей! – Петр протянул Павлу бутылку. – Сейчас все расскажу.

– Послушай, – проговорил Муса, – ты сказал, что с Алиханом пойдут двенадцать человек. Но у нас всего…

– Я сказал – двенадцать, – перебил Ваха, – значит, пойдут двенадцать. Что тебя удивляет?

– Вообще-то я хочу знать, сколько у нас будет людей и что мы будем…

– Пробиваться в Волгоград. Сколько с нами будет людей, не твое дело. Ты начинаешь меня раздражать. Ты забыл о том, кто ты и кто я. Еще один глупый вопрос, и ты навсегда останешься в России. А может, хочешь пойти с Алиханом?

– Я пойду с тобой, – процедил Муса. – И не разговаривай так со мной…

– Знаешь, почему Басаев до сих пор жив? – неожиданно спросил Ваха.

Муса непонимающе уставился на него.

– Он никому не доверяет и посвящает людей в детали операции только перед исполнением. Понятно?

– Понятно, – вздохнул Муса.

– Я хочу дойти до Ичкерии. И если погибну, то на родине. Поэтому я ушел из Афганистана и, рискуя жизнью, пересек три границы. Мне плевать на всех вас, в том числе и на тебя. Но ты мне нужен, поэтому ты жив и пойдешь со мной. Я уже говорил, что акция с детским садом отвлекающая, да и взрывы тоже. Будет кое-что еще. ФСБ наверняка знает о том, что я в России. Они научились работать и скорее всего сейчас прочесывают Саратовскую область. Хорошо, что Искандер сумел подкупить отвечающего за этот участок гяура. Если бы не Аслан, мы бы не смогли передвигаться по Саратову. Нас разыскивают. Аслана местные знают и доверяют ему. Поэтому мы свободно ездили на его машине. Да, я бросаю Алихана с людьми на гибель во имя Аллаха. Но тем самым даю возможность продолжать войну себе и тебе с Подрывником. Алихан около двух лет прожил в России, он кончился как воин. Яркий пример – Искандер. Он не чеченец, выбрал жизнь спекулянта и отошел от борьбы. При нем нашли двенадцать тысяч долларов. А сколько еще не нашли, да и жил он не нищим. И никто из тех, кто был здесь, не жаловался. Алихан с удовольствием не пошел бы на операцию, но я оставил с ним пятерых своих людей, и он просто вынужден идти. Его поддерживает надежда, что он сумеет выбраться оттуда живым. Но этого после Буденновска не удавалось никому. Мы втихую проберемся в Волгоград. Если же придется принять бой, мы дадим его. Но я надеюсь с помощью Аллаха добраться до Ичкерии. И мы доберемся.