История одного имени - Кристиан Бэд

— Может, у него это на нервной почве? «Ой, парни, какие вы умные. Может, вы евреи?»

— Плюс, — продолжал Хозяин, — температура тела упала, анемия, токсикоз и судороги.

«Ах, у меня еще и судороги, — разозлился Ланс. — Ну, разве что от бешенства!» — Он продолжал стоять абсолютно неподвижно, лицо его тоже ничего не выражало, но ярость уже бегала внутри кругами. Хозяин вынул из возникшего в компьютерной панели отверстия три шприца. Ланс чуть прикрыл глаза, пытаясь успокоиться, но безрезультатно.

— Смотри, укусит, — как обычно, без тени улыбки пошутил Стэн.

— Подавится. Руку! — потребовал Смуглый, поднимая первый шприц.

Ланс посмотрел на него исподлобья. «Я не знаю, что сделаю, если ты прикоснешься ко мне!»

— Зато я знаю, что сделаю, ты, больной, самонадеянный дурак. Ты бесишься, потому что тебе тошно и больно. Руку!

Стэн хотел было помочь Хозяину и подержать Лайта, но тот сделал запрещающий жест.

— Я знаю, что ты чувствуешь. Не надо выставлять это напоказ. Руку.

«Боже, — подумал Ланс, — он все поставил с ног на голову. Мне не больно! Я не чувствую боли!»

— Да неужели? — усмехнулся Хозяин. — Все люди чувствуют боль, просто каждый по-своему. Боль — это просто сигнал. И не обязательно в одном для всех диапазоне. А вот глупость — это уже проблема. Побереги нервы, они тебе еще пригодятся.

Ланс старался не слушать Смуглого. Он просто считал про себя и дышал в такт счету, пытаясь успокоиться и закрыться. Постепенно очищая сознание от мыслей и чувств, он медленно погружался в пустоту равновесия. Мир вокруг него схлопнулся и раскрылся одновременно. Он начал ощущать, как сознание расширяется, растекаясь, словно море, или песок, гонимый по пустыне ветром, где иссушенная земля до самого горизонта… И горизонт сливается с песком… И у линии горизонта возникает вдруг одинокая фигура… Странная фигура, обмотанная синим и белым… Она приближается… У нее лицо…!..

Ланса, буквально, выкинуло из нирваны, как горсть песка, в лицо хохочущему Хозяину.

— Лет 20 назад, — сказал он, просмеявшись. — Цивилизация варов, выйдя в открытый космос, возлагала огромные надежды на этот способ психической защиты. Как они были разочарованы! — На лице Хозяина все еще играла улыбка. — К несчастью, именно такую защиту проще всего вскрыть, не причиняя вреда ни себе, ни «якобы защищенному». Надеюсь, ты не очень расстроился? Не бойся, есть и другие способы «закрываться». Можно разделить сознание на блоки, можно, как это делают айны, завязать оборону психики ни жизненные функции тела — вскрыли консервную банку — а рыбка сдохла. Самый простой и эффективный способ защиты для сенса средней силы — опора на белый ареал ауры. Я бы дал тебе маркер этого ощущения, ну так ты же меня не впустишь… Ну, а самый сильный из известных пока способов психической защиты, если тебе интересно, — полное раскрытие. Правда, забавно? Я, например, открыт полностью. Попробуй войти, если сможешь.

Растерянный и злой Ланс поймал его ехидный взгляд. Он не хотел «попробовать войти», просто он «огрызнулся» что ли, не отвел вовремя глаз и буквально поскользнулся в наполнявшей зрачки Хозяина кромешной темноте. И Ланса понесло… В бездну… В голую сингулярность. Пока не закрутило через мгновение и не выкинуло обратно задыхающегося и раздавленного биением собственного сердца.

Кто-то… Хозяин, конечно, растирал ему виски. Ланс почему-то всё ещё сидел. И как не грохнулся с кушетки?

— А ты далеко зашел, — веселился Хозяин. — Не бойся, такие путешествия, в общем-то, не опасны. Ты же не имел агрессивных намерений и увидел в зеркале всего лишь самого себя. Что, было так страшно?

Смуглый взял руку Ланса, и тот не отдернул ее. Прежде всего, потому что мышцы почти не подчинялись, перед глазами все еще что-то мигало и вспыхивало. Ну и …было стыдно, что он позволяет им слышать свои эмоции. И Смуглый был-таки прав — это нервы и боль. Укола он не видел, да и не почувствовал. Не до того было.

— Теперь ложись, где сидишь. Лицом вниз.

Ланс не сразу расслышал и понял, чего хочет Смуглый, но, осознав, снова сжался, как пружина.

— Мне нужно сделать еще один укол, — пояснил тот спокойно. «Вот и сделай его себе».

— Опять начал заводиться? Хорошо. Спиной повернись. Ну! Ланс резко повернулся, скорее даже отвернулся от Смуглого. Тот аккуратно ввел иглу под лопатку.

— Мышцы расслабь. Будет больно.

Ланс не поверил. Но боль действительно обожгла плечо, вместе с кровью пробежала по шее и ударила в голову. Лайтмен ненадолго отключился и очнулся уже лежа на кушетке. Хозяин осторожно растирал ему спину, снимая руками боль, как это умел делать и Ланс.

Мир становился все ярче, и Лайтмен даже испугался: «Что же они такое со мной сделали?»

— Интоксикацию сняли. Как, по-твоему, можно общаться с человеком, у которого абстинентный синдром? Больно?

Ланс чуть качнул головой и сел. Ему уже действительно не было больно. И даже настроение чуть поднялось.

— Отдохнешь? Или поговорим? — спросил Смуглый. Ланс поднял глаза. Взгляд был невинным, как у ребенка.

— Посмотри, Стэнли, мы, оказывается, поймали ангела. У него на лице написано, что он у каждой мухи берет письменное разрешение, прежде чем согнать ее с мусорной кучи. А я, садист, тут на него досье собираю. Может, это не твое, моя прелесть?

Смуглый вызвал на экран документальные съемки Ланса в Африке. Он там крошил негров во имя процветания белой части человечества… Или ещё во имя чего-нибудь. Лайт почему-то очень смутно помнил, чтобы он вообще там что-нибудь снимал, но съемки были его, это не вызывало сомнений. И камер было задействовано не меньше десятка, и ракурсы были взяты для отчета отличные, да и вообще — любой режиссер свою руку знает. Съемки точно делал Ланс. И в кадре был тоже он. Вот только не вспоминалось, чем ему тогда насолили эти негры, но все равно, поделом им. Глядя на веселую погоню в джунглях, Ланс улыбнулся.

— А ты, моя прелесть, трупы обычно считаешь, или так, до кучи?

Ланс продолжал ангельски улыбаться. Эту улыбку он отрабатывал долго и не раз видел, как она, родная, доводила до бешенства многих «блюстителей порядка». Интересно, на этого она тоже подействует раздражающе?

Хозяин сжал подбородок Ланса и заставил его смотреть себе в глаза. Пленнику было неприятно, но никакого психического воздействия он не ощутил. Может, зря боялся насилия над мозгами? По крайней мере, у Хозяина было уже сто возможностей покопаться у него в голове, и не одной из них он не воспользовался.

— А получилось бы? — спросил Смуглый. — У тебя по мозгам один трактор уже прошел, только меня там не хватало. Ты не узнавал, кстати, у своего начальства, они лыжи снимали, когда копались в тебе последний раз?