Зелье практикантов (СИ) - Алексина Наталья

— И как, по-твоему, я могу их пресечь? Любые оправдания выглядят как подтверждение, — я не подозревала, что эти слуха настолько интересны в обществе и

была очень удивлена. — Пройдет время, и люди об этом забудут.

— Они не забудут, — граф грустно покачал головой и, уже отвернувшись, продолжил. — И с тобой вряд ли будут общаться на равных в обществе, и вряд ли ты сможешь рассчитывать на хорошую партию. Ты забыла, что Высшая школа выпускает элиту, здесь обзаводятся связями и репутацией. Наравне с аристократами учатся дети влиятельных и богатых семей, о чем ты совершенно не думаешь. Как, по-твоему, влияет твоя репутация на твоих друзей на того же Ильима, чей отец входит в королевский торговый совет? И как долго они смогут с тобой общаться, если их благополучие и статус в обществе будут зависеть от мнения окружающих и от круга общения?

— Хватит, — резко осадила я, закипая. — Я не маленькая девочка и понимаю больше, чем тебе кажется.

— Тогда должна понимать, что это нельзя так оставлять, — он резко повернулся ко мне. — Нужно объявить, что у тебя уже давно есть пара и это не профессор.

— Ты сейчас о чем? — насторожилась я, рассматривая напряженного Фицуильяма.

— Я предлагаю тебе свое покровительство, — четко ответил он, не отводя глаз.

— Покровительство? — уточнила я, несколько раз прокручивая это слово в голове, и в полнейшем шоке выдохнула. — Это значит стать твоей содержанкой?

— Можно пустить лишь слух об этом, — ответил он, а после паузы, как будто сам себе не веря, добавил. — Но о степени близости правды к вымыслу решать тебе.

— И каким это образом один слух о связи лучше другого? — зашипела я, сжимая кулаки.

— Он подразумевает, что ты выбрала своего ровесника и здесь есть место чувствам, а не выгоде. К тому же, зная насколько я богат, любой, кто захочет связать с тобой судьбу в будущем может быть уверен в очень хорошем вознаграждении, -

произнося это, граф почти побелел, только глаза оставались слишком тёмными.

— А мама тебя за такое не отругает? Ведь твоя репутация благородного и честного аристократа очень пострадает, — едко уточнила я, с трудом сдерживая магию в своих кулаках.

— Репутации лорда повредить крайне сложно, в отличие от репутации леди, — сказал он и нервно выдохнул. — Как я понимаю, мое предложение, ты не примешь?

— Ты хочешь сделать меня любовницей, — чеканя слова, проговорила я, не веря, что такое мне предложил Фицуильям.

— Я говорил о слухах.

— Но был бы не против, если бы это стало правдой, — тихо уточнила я, понимая, что еще чуть-чуть и от графа останется мокрое место. Особенно после того, как он ничего не сказал, а просто несколько долгих мгновений смотрел на меня злыми глазами.

— Мы не одного круга… Я не могу сделать тебе предложение! — ответил он и добавил чуть наклонившись. — Призрак задери, я даже не знаю, выживешь ли ты,

если будет наследник. Насколько, вообще, ты сильная ведьма?

От смены темы я опешила, но не успокоилась. Видела, что он злится и кипела не меньше. Я была на каблуках, а он склонил голову. Очень хорошая позиция. Рука сама взлетела и кулак с магией впечатался в его щеку. Это была не пощечина, а точный удар, учитель бы мной гордился. Фицуильям покачнулся и прижал ладонь к лицу.

— Пошел ты!

Пальцы ломило от боли и жгла магия, без раздумий я создала пульсар, но мою руку не вовремя перехватили.

— Рей, что случилось? — рядом был Ильим и держал меня за запястье, тут же стояла удивленная Лил.

Магия рвалась с пальцев, в голове стучала кровь, я с трудом смогла выдохнуть. Но на нормальный ответ меня не хватило. Взгляд графа, ошалевший и не верящий, не позволял собраться с мыслями, от одного его вида с языка рвались исключительно заклинания. Он опустил руку, показывая красное пятно на скуле.

— Мне искренне жаль, что мы не понимаем друг друга, — сквозь зубы проговорил он и пошел к двери.

— Тебе жаль?!

Я рванула руку, но теперь меня еще схватила Лил, а граф успел вернуться в зал. Несколько минут мы просто стояли. Кажется, друзья боялись сказать лишнее и ждали, когда я успокоюсь. Хотя, чем больше я стояла, тем сильнее крепла злость и

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

обида.

Некоторое время спустя Лил попросила посмотреть Ильима, как там граф, а сама повела меня к нашей комнате. Но спросила, что произошло только после того, как зашептала мои сбитые костяшки и дала успокоительное. Моя речь все равно была эмоциональной. Я в жизни так не описывала поступки людей и так долго не говорила о гнусности неких предложений. Я совершенно не ожидала, что граф рассматривает меня в качестве любовницы. Знала, что нравлюсь, но мне представлялось это просто дружеской привязанностью, которая бы сама прошла после окончания школы и уж тем более после его помолвки с прекрасной леди ему под стать. И я до сих пор не могла поверить, что он говорил всерьез. Какая же это симпатия, и какая же это

дружба, если он говорит о постели и оправдывает это помощью?

— Не могу поверить, — уже в сотый раз я говорила Лил. — Не думала, что он такой.

— Вы оба хороши, — спокойно сказала она, опять накладывая заговор на уже почти здоровую руку. — Он предложил что мог, а ты вспылила.

— Ты его защищаешь?

— Нет. Он был неправ, — еще спокойнее ответила она. — Но ты могла бы его просто выслушать и отказаться.

После выпитого успокоительного и долгих рассуждений о гнусности поступков, я была уже не столь воинственной. И могла оценить осторожность Лил, только я бы все равно не сдержалась. Довольно сложно оставаться спокойной, когда друг ведет себя, как сволочь.

Вернулся Ильим. Он задумчиво посмотрел на меня, но вместо того, чтобы дальше обсуждать случившееся, предложил вернуться в зал. Никто не настаивал на том, что и мне надо веселиться, но я осознала, что мы сидим уже почти час в комнате, а друзья, наверное, нормально и не потанцевали. И, зная их, они без меня туда не вернутся, скорее предложат отмечать наше близкое расставание, точнее, грустить на дорожку. Так что я собралась и вернулась вместе с ними в зал.

Настроение не улучшилось в один момент, но я хотя бы смогла взять бокал с пуншем и просто пройтись вдоль столов и украшенных стенок. Ильим и Лил ушли танцевать, а я ходила. Меня, наверное, из вежливости пытался пригласить Майлз, но я отказалась и пошла дальше. С каждым шагом злость уходила, хотя непонимание оставалось. Наверное, действовало успокоительное, потому что к третьему кругу я перестала хмуриться и смотрела на все философски. Друга у меня больше нет, что, возможно, к лучшему. Такие мне не нужны. Но что скрывать на место злости пришла грусть. Вероятно, без этого чувства не обойдется ни один мой школьный бал.

— Рей, я тебя искал, — передо мной оказался Салгант. — Ты пропала, а за тобой еще один танец.

— Прости, но я, пожалуй, откажусь, — я показала полный бокал. — Хочу немного прийти в себя и допить пунш. Знаешь, после того как тебе друг предлагает быть содержанкой нужно немного времени, чтобы перевести дух.

Эльф удивленно посмотрел на меня, а когда узнал, что я говорю о Фицуильяме, чуть не сказал, что я ошиблась и не расслышала предложения.

— Нет, предложение было довольно ясным, — спокойно возразила я. — Но давай не будем об этом. Лучше расскажи, со сколькими девушками ты уже успел перетанцевать? Возможно, тебе нужно найти еще одну для полного соблюдения ваших эльфийских правил.

— У нас танцуют не из-за правил, а потому что любят. Как женщины, так и мужчины, — ответил Салгант, всматриваясь в мое лицо. — Я надеялся потанцевать с тобой, но если ты не хочешь, мы можем, например, посидеть у окна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И поговорить о погоде?

— О чем захочешь, — ответил эльф, ненавязчиво подводя меня к свободному диванчику.

— Любая тема, кроме Фицуильяма, подойдет, — ответила я, радуясь, что Салгант остаётся верен себе и не лезет с расспросами, когда они не нужны.

— Танцы? Я заметил, что ваши мужчины неохотно танцуют, — быстро сориентировался он. — Это какая-то человеческая традиция — танцевать один-два танца за вечер?