Битва драконов - А. Лейк

«Самое худшее — это ожидание, неведение», — раздался у нее в голове голос отца. Он говорил так в ее далеком детстве, когда они плыли на «Копьеносце» навстречу первому в ее жизни шторму. Тогда в небе набухли черные тучи, и она в ужасе уцепилась за отца. «Вот начнется буря, и у тебя будет столько дел, что для страха не останется времени». Отец оказался прав. Когда буря наконец улеглась, он сгреб дочь в объятия: «Моя храбрая девочка!» После этого они выстояли вместе в несчетных штормах, и ни разу больше она не испытывала страха, даже в последний раз, в ледяной воде…

Эоланда наблюдала за ней — терпеливо, но одновременно с явным желанием поторопить. Тяжело дыша, Элспет согнула руки и почувствовала тяжесть меча. «Ионет!» — мысленно позвала она. «Я готов!» — завибрировал в ответ меч.

Не тратя больше времени на размышления, Элспет заторопилась к красному огоньку.

Когда появилась цель, путь оказался недолгим. Огонь неуклонно разгорался, он уже соперничал силой с белым свечением меча. Потом возникло ощущение, что они входят в пламя. Стены впереди отражали огонь. За мгновение до того, как они расступились, Эоланда положила руку на плечо Элспет.

— Помни, он не должен дотрагиваться до тебя! — выдохнула она.

Казалось, она готова сказать еще что-то, но Элспет поспешно кивнула и отвернулась.

Поздно было выслушивать советы. Сердце ее билось в одном ритме с пульсирующим мечом. Она шагнула в ярко озаренный проем.

Ее ждала пещера, превышавшая размером все молитвенные залы, которые ей доводилось видеть, даже храм в Гластенинге. Темно-серые, нет, черные стены тянулись ввысь и терялись там. Алое пламя билось в траншее, протянувшейся вдоль дальней стены пещеры, более чем в сорока шагах от входа. Языки пламени то оживали, то гасли, озаряя неверным светом фигуру, висевшую на крюке над огнем.

То был высокий, мускулистый мужчина, притянутый цепями к скале. Как ни вглядывалась Элспет, разобрать что-либо было невозможно.

— Река огня, которую ты видишь, — это расплавленная скала, — шепотом объяснила ей Эоланда. — Если он освободится, она не станет для него препятствием. Но теперь она не позволяет приближаться к нему людям, когда он пленяет их ум и зовет их. Идем, я помогу тебе перебраться через нее.

Идти пришлось по грубой, черной, как зола, земле. Эоланда вела ее через пещеру, шаги их заглушал треск огня. Элспет не отрывала взгляд от висящей фигуры, озаряемой красными сполохами. Вот он, ее враг, убийца ее отца и сотен других людей, ныне и столетия назад. Он уничтожил все, что было ей дорого, всю ее прошлую жизнь. «А мой народ? — подхватила у нее в голове Ионет. — Сгинул, поколение за поколением…» Этот голос сливался с голосом самой Элспет. «Смотри на меня! — крикнули они вдвоем. — Я здесь!»

Но он был так неподвижен, так безмолвен! Казалось, он даже не ведает об их присутствии. Приблизившись, она увидела, что к скале его притягивают пять цепей: кандалы на руках, на ногах, на шее. Голова его беспомощно повисла, лица не было видно. У самых его ступней пузырилась красным и желтым огненная река, невыносимо яркая, источавшая нестерпимый жар, заставивший Элспет загородить лицо рукой. На лениво текущей огнедышащей жиже плясали огоньки.

Эоланда собрала небольшую кучку черных камней, того же свойства, что пепельный пол пещеры, и бросила один в огненную реку. Элспет видела, как камень поплыл по бурлящей поверхности. Туда же полетел второй камень, третий, еще и еще. Когда пузырящаяся поверхность оказалась покрыта черными поплавками, Эоланда высыпала себе в ладонь содержимое маленького пузырька, дунула на ладонь и что-то произнесла на неведомом Элспет языке. Раздалось негромкое шипение, из огненной реки поднялся дымок, пламя расступилось. Когда дым рассеялся, Элспет убедилась, что черные камни выстроились наподобие мостика, узенького и с виду шаткого, но все же недосягаемого для огня, по крайней мере на какое-то время.

— Быстрее на ту сторону! — приказала Эоланда. — Мост продержится недолго.

Элспет боязливо ступила на мостик. Похоже, он готов был выдержать ее вес. Она опасливо двинулась по шершавой пепельной поверхности камней, слыша, как стучит в ушах кровь. Мостик шатался: за Элспет по нему зашагала Эоланда.

Когда девочка достигла другого берега, прикованная к скале фигура впервые пошевелилась, издала низкий стон и снова бессильно повисла, словно израсходовала все силы. Голова упала на грудь, словно Скованному было невыносимо тяжело ее приподнимать. Элспет разглядела только клок черных волос. Но когда она приблизилась, он вдруг заговорил, не поднимая головы, низким и хриплым голосом:

— Вот и ты…

Меч вспыхнул у нее в руке ослепительным белым светом. «Прямо сейчас!»

Элспет сделала еще несколько шажков. Вопреки ее желанию рука взлетела вверх. Она чувствовала у себя за спиной Эоланду, меч готов был сам нанести разящий удар. Оба они подталкивали ее, словно сама она была ни на что не способна. Но рассудок подчинялся ей одной. Человек в цепях, не способный даже приподнять голову, — бог? Его смуглые голые руки были залиты потом, рваному одеянию не позавидовали бы даже моряки на пережившем шторм корабле.

«Нет, убить его я не могу», — сказала она мечу.

«Рази немедленно! — повторил голос. — Не жди, пока он на тебя посмотрит».

Элспет сделала еще один шаг вперед. Удар был уже почти готов: меч отчаянно вибрировал в ее руке, заставляя не медлить. И тут человек на скале поднял голову и улыбнулся ей.

Это был ее отец.

Сердце у нее в груди превратилось в камень. Она не могла шелохнуться, вся налилась свинцовой тяжестью, тело превратилось в лед. Она впилась взглядом в отцовское лицо, жадно изучая каждую черточку. Он сначала улыбался ей, потом посерьезнел.

— Отважная моя девочка, как ты выросла, как похорошела!

Меч у нее в голове надрывался от отчаяния, но она не могла сделать то, чего он требовал от нее. Потом к ее руке прикоснулись холодные пальцы: Эоланда. Женщина-эльф схватила обеими руками руку Элспет с мечом. Меч по-змеиному извивался, уже не с криком, а с визгом. Но голос Эоланды был по-прежнему спокоен и убедителен.

— Не бойся, Элспет. Позволь, я помогу тебе.

Руки ее были холодны и гладки, как мрамор.

Рука Элспет, сжимавшая меч, опустилась.

Глава двадцатая

«Они погибли, погибли все до одного. Души их изнывали вокруг нас, плененные тем, кто был закован нами в цепи.

Мы взяли с собой для похорон то, что смогли найти, зная, что потерпели неудачу. Локи был снова скован, но утрата оказалась слишком большой.

Эрлингр выгнал нас вон. Его сын, его внуки были мертвы, и, по его убеждению, по моей вине.