На Юго-Западном направлении, 1943-1945, Воспоминания командарма (Книга II) - Кирилл Москаленко

То письмо тогда потрясло меня. Не меньшее впечатление произвели и застенки Гадяча. Со стен и пола камер пыток звучал призыв: не медли, отомсти!

Глава IV. Днепровская эпопея

I

Устранение угрозы центру Воронежского фронта у Гадяча не означало, однако, что мы уже сломили сопротивление противника на пути к цели - Днепру. Враг продолжал поспешно накапливать здесь силы для того, чтобы вновь попытаться остановить наши наступающие войска.

На этот раз все более опасным становилось положение 40-й армии. Прорвавшись к г. Лохвица, мы опять оказались значительно западнее своих соседей - 38-й армии справа и 47-й и 52-й армий слева.

При этом левофланговые дивизии 38-й армии, которые взаимодействовали с нашим 52-м стрелковым корпусом, после форсирования Суды на участке Перекоповка - Новая Гребля были остановлены противником на рубеже Глинск, Ярошевка. Рубеж, достигнутый 47-й армией, был еще восточное. Ее правофланговые соединения, действуя совместно с 47-м стрелковым корпусом, форсировали р. Хорол и вышли на линию населенных пунктов Березовая Лука, Рашевка, Лысовка.

На левом же фланге ее войска встретили упорное сопротивление частей 57-й и 255-й пехотных дивизий и успели лишь форсировать р. Псел.

Из всего этого видно, что войска правого крыла и центра Воронежского фронта продолжали продвигаться на юго-запад уступом, как бы вгоняя в оборону противника огромный клин. И опять на острие клина была 40-я армия. Ее командованию, естественно, нужно было особенно тщательно оберегать свои фланги и неослабно следить за обстановкой у соседей. Тем более, что нам, как уже отмечено, приходилось испытывать возрастающее сопротивление гитлеровцев, что всегда сопутствовало подготовке противника к нанесению контрудара.

Это было известно нам по опыту. Однако мы не знали, где будет нанесен контрудар и какими силами. Между тем через несколько часов, утром 14 сентября, нам предстояло возобновить наступление. Следовательно, в то время как мы начнем продвигаться вперед, затаившийся где-то враг попытается нанести нам удар в спину.

Именно так действовали гитлеровцы все последние недели. Стремясь любой ценой остановить дальнейшее продвижение наших войск, противник яростно сопротивлялся и время от времени наносил довольно сильные контрудары своими резервами. Этим он рассчитывал нарушить планы советского командования и не дать ему в полной мере использовать стратегический успех, наметившийся после разгрома основных группировок противника в районах Орла, Белгорода, Харькова и в Донбассе.

Обо всем этом думал я, возвращаясь под вечер 13 сентября на командный пункт армии из только что освобожденной Лохвицы. Там, в центре армейской полосы, а также на левом фланге ни наземная, ни авиационная разведка не обнаружили признаков подготовки противника к нанесению контрудара. Оставалось предположить одно из двух: либо полученные здесь данные не соответствуют действительности, либо на этот раз гитлеровцы готовят контрудар по нашему правому флангу.

На командном пункте уже ждал с докладом начальник штаба генерал-майор А. Г. Батюня. Он сообщил об обострении обстановки на правом фланге в районе Новой Гребли.

- Командир 52-го стрелкового корпуса генерал Перхорович доносит, - говорил начальник штаба, - что противник усилил огневое сопротивление. Активизировалась вражеская разведка, упорно нащупывающая наш стык с правым соседом. Взятые южнее Новой Гребли пленные оказались солдатами 7-й пехотной дивизии.

Этой дивизии до сих пор не было среди противостоявших нам войск, и ее появление здесь могло означать лишь одно: фашистское командование опять пыталось создать кулак для контрудара. Такого мнения придерживались и А. Г. Батюня, и находившийся здесь же член Военного совета армии К. В. Крайнюков.

- Пленные показали, что их дивизия прибыла вчера вот сюда, - продолжал начальник штаба, отмечая на карте район к западу от Ярошевки и Новой Гребли. Затем его карандаш скользнул чуть севернее, к Волошновке. - А здесь, тоже в полосе правого соседа, отмечено скопление до полка пехоты. Об этом сообщил командир 232-й стрелковой дивизии 38-й армии генерал-майор И. И. Улитин. Он же сообщил, что рядом, в районе населенного пункта Нижнее, появились до 25 танков, артиллерия и пехота неустановленной численности.

Было очевидно, что названные пункты противник избрал в качестве исходного рубежа для атаки. Не оставалось сомнений и в том, что он нанесет свой удар в южном направлении, под основание выступа, занятого наступающими войсками 40-й армии, с целью отбросить их на восточный берег Сулы и восстановить оборону по западному берегу. Мы также пришли к выводу, что удар, судя по всему, будет нанесен не позже завтрашнего утра. Это значило, что если верны предположения относительно намерений противника, то 52-му стрелковому корпусу предстоит в одно и то же время наступать на Пирятин и несколько правее отражать контрудар гитлеровцев.

В то время, когда мы вырабатывали свое решение, в штаб поступило распоряжение командующего фронтом: нам из состава 47-й армии передавалась 23-я стрелковая дивизия под командованием генерала А. И. Королева. Мы должны были принять ее в ночь на 14 сентября, с тем чтобы немедленно использовать на правом фланге для наступления на Пирятин.

Это было как нельзя более кстати.

Наскоро поужинав, я решил тотчас же отправиться в 52-й стрелковый корпус, где, таким образом, вновь должны были развернуться главные события. Ко мне присоединился Константин Васильевич Крайнюков, и мы выехали, не теряя времени.

Уже наступила полночь, когда мы добрались до командного пункта корпуса. Генерал Ф. И. Перхорович, только что возвратившийся из 42-й гвардейской стрелковой дивизии, доложил, что на ее участке противник продолжает сосредоточение войск, явно готовясь нанести контрудар. Командир корпуса также перечислил принятые в связи с этим меры и в заключение попросил усилить 42-ю гвардейскую стрелковую дивизию артиллерией. Мною тут же было отдано распоряжение подтянуть к полосе дивизии истребительно-противотанковый полк и армейский подвижный отряд заграждения, развернув их на участке от Голенки до Першетравневого.

Однако этого было мало. Ведь отражать контрудар на участке 42-й гвардейской стрелковой дивизии предстояло одновременно с возобновлением нашего наступления во всей полосе армии или спустя несколько часов. И нужно было не только отбить вражескую атаку, но и нанести сильный ответный удар, способный по меньшей мере прорвать оборону гитлеровцев в междуречье Сулы и Удая, лежавшем на нашем пути к Днепру.

Поэтому я решил привлечь к делу 2-й танковый корпус. Его командиру генерал-лейтенанту А. Ф. Попову был передан приказ обеспечить отражение вражеских атак и быть в готовности к нанесению контрудара во взаимодействии с 42-й гвардейской стрелковой дивизией.