Двойное преступление на линии Мажино - Пьер Нор

Именно в этот момент он, должно быть, и пропустил человека, прошедшего по дороге метрах в десяти от него. В самом деле, когда без пяти минут час он возобновил наблюдение, он очень отчетливо, всего в ста — ста пятидесяти метрах к северу, увидел темную, неясную фигуру, бежавшую к лесу. А следом, продвигаясь вперед быстрыми перебежками от куста к кусту, как прерывистая и фантастическая, но неотделимая тень, скользила по пятам другая человеческая фигура.

Этими двумя людьми, единственными, кто мог разгуливать в такой час по наружным склонам объекта, были Легэн и Капель. Первый, выбравшись наружу через большие ворота в трех километрах к югу отсюда, мог пройти только по дороге. Второй вылез через трубу в нескольких сотнях метров севернее ущелья. Но Ардану со своего места невозможно было определить, кто кого преследует.

Решающая партия разворачивалась, таким образом, в непредвиденных и опасных условиях. Возник риск, что ловушка будет раскрыта или не сработает. Мрачное беспокойство овладело капитаном. «Дурак!.. — сказал он. — Только бы, Боже правый, он все не испортил!»

В детективной литературе часто встречается ситуация, когда один человек идет по следам другого ночью через пустынное поле. Но Ардан по своему опыту знал, что цивилизованные люди уже неспособны на такие трудные игры. Либо охотник чересчур боится выдать свое присутствие и, маскируясь, теряет след, либо его увлекает излишняя горячность, и он скоро выдает себя. В данном случае именно этого, второго варианта и следовало опасаться. А результатом могло стать новое ненужное кровопролитие.

Однако ничего нельзя было поделать. Оба человека уже исчезали в темной зоне, где очертания дороги, постепенно расплываясь, терялись совсем.

Точно в пункте 47–72 директивного плана района, при пересечении дороги с опушкой леса, застыв, не производя ни звука, за стволом ближайшей толстой ели, сдерживая дрожь нетерпения, пронизывающую все его тело, ждал Веннар. Взглянув на часы, он вздохнул. Час ночи. И все еще никого.

Вдруг легкий порыв юго-западного ветра донес до него неясный и едва различимый звук, слившийся с шелестом листвы. Воздух задрожал, затрепетал на какое-то мгновение, и снова воцарилось спокойствие. Больше ничего. Прошло полминуты. Веннар разочарованно встряхнулся и только тогда уловил, уже не сомневаясь в себе, все более четкий звук торопливых приближающихся шагов. Он, не таясь, вышел из своего укрытия. При свете луны четко обозначился его квадратный и мощный силуэт, свисающий складками просторный военный плащ делал его похожим на часового.

На твердой дороге поступь замедлилась в нерешительности, потом возобновилась снова, став более осторожной, затем замерла окончательно.

Веннар, до этого стоявший затаив дыхание, не торопясь, отчетливо просвистел первые такты «Хорста Весселя»[34]. Пришедший вышел из-за прикрытия кустов, двинулся было вперед, но опять настороженно остановился метрах в пятнадцати от опушки леса. Последовало несколько секунд тишины и напряженного ожидания, пока шпион не подхватил гитлеровский гимн с того места, на котором он был прерван, но его неровный, сбивчивый свист быстро замолк.

Веннар, весьма осторожно приблизившись, произнес:

— Nun, was los?[35]

На его плоской фуражке блеснула кокарда.

Тогда человек, пришедший со стороны форта, звонко щелкнул каблуками и с большим вздохом облегчения сказал бесцветным голосом:

— Endlich. Gott sei dank! Das könnte nicht weiter dauern. Oberleutnant Kuhnecke. Zum Befehl[36].

И тут Веннар допустил роковую оплошность. Будучи уже не в состоянии управлять своими до предела натянутыми нервами и притворяться, чтобы выиграть еще несколько метров, остававшихся до шпиона, который уже шел к нему в руки, он вдруг крикнул: «Ко мне!», подзывая свою команду, а сам с голыми руками кинулся на врага, желая взять его живым. На какой-то миг он сковал его волю, глядя ему прямо в глаза, и, свирепо крикнув, со всего размаху ударил его кулаком в лицо. Защитный рефлекс вывел человека из оцепенения: в этой первой встрече, где все зависело от долей секунды и от миллиметров, шанс был на его стороне. Из его разбитой брови брызнула кровь, но он ухитрился мощным ударом дубинки по ногам повалить комиссара.

Бежать он решил в северном направлении; внезапно перед ним, менее чем в двадцати метрах, появились два человека, стремительно приближавшиеся к нему по дороге. Тогда он отпрыгнул в сторону, чтобы обогнуть их: опушка огласилась пистолетными выстрелами. Какое-то время он бежал параллельно частоколу деревьев: каждый раз, когда он сворачивал, стремясь укрыться в лесу, новые выстрелы выгоняли его на гибельную для него дорогу.

Тогда он почувствовал, что это конец, что с опустошенным, подавленным мозгом он теперь всего лишь загнанное животное, обреченное действовать лишь рефлекторно, возможно, даже менее осмысленно, чем пули, которые посылают загонщики.

Сделав круг, он устремился обратно к дороге — своему отправному пункту. Из-за куста метрах в двадцати сзади на него прыгнул человек, который только что следовал за ним по пятам, и схватил его, однако град пуль заставил его прижаться к земле. Когда он снова поднялся, беглец, который даже не пригнулся, уже перепрыгнул через него и снова бежал сломя голову по дороге. Оставив за спиной угрожавшую ему опасность, выстрелы, он кинулся к… объекту.

Вдруг два треугольных луча ослепительного света накрыли долину: то были находившиеся на обоих пиках «Старого Фрица» два огромных ночных боевых прожектора, весьма кстати зажженные по чьей-то инициативе.

Ослепленный Ардан часто заморгал глазами. Он так и остался на своем наблюдательном посту, пригвожденный к месту отчаянием и ощущением собственного бессилия. Когда у его ног осветилась долина, ему пришлось снова оглядеться вокруг, как будто он только что явился сюда. Сначала он увидел лишь большую нежно-зеленую скатерть тонкого, нереального, как в сновидениях, цвета, напоминающего цвет искусственно освещенных газонов. Белая ослепительная лента дороги делила этот феерический ковер надвое. Виден был рельеф леса. Но зато по резкому контрасту даже подходы к объекту были теперь погружены в непроницаемую, глубокую темноту. За пределами пучков света капитан ничего не видел. Даже лежащие внизу в 400–500 метрах передние пологие скаты объекта были скрыты от его взора.

В освещенной зоне что-то дрогнуло и переместилось.

Это отчаянно бежавший по дороге человек приближался к неосвещенному месту. Другой, почти догнав его, отстал.

«Только бы никто не начал стрелять», — вслух подумал Ардан. И тут же раздалась резкая, лихорадочная, бешеная очередь ручного пулемета, за ней последовали другие. В продолжение нескольких секунд недра холма выплевывали на равнину свой огонь. Наконец яркая ракета со свистом поднялась высоко в небо, и медленно и плавно вниз пошел мертвенно-бледный сигнал «прекратить огонь». Все умолкло. Ардан с облегчением вздохнул.

Человек, который был впереди, продолжал бежать, не останавливаясь. Вот он исчез в темноте, окутавшей передний скат форта. Его неутомимый преследователь, когда кончилась стрельба, поднялся с земли, но теперь он уже безнадежно отстал. Больше нигде ничто не двигалось.

Ардан вынул пистолет и стал ждать. Теперь только слух мог сослужить ему службу; он даже закрыл глаза, чтобы лучше слышать.

Беглец приближался к нему. Когда их отделяло уже менее пятидесяти метров, он споткнулся, упал и тут же, выругавшись, поднялся. Капитан пополз в его сторону. Но противник стал двигаться то в одном, то в другом направлении, казалось, он что-то лихорадочно искал и топтался при этом так шумно, будто кабан продирается сквозь кустарник. Ардан изо всех сил старался его не потерять. Внезапно в этих беспорядочных хождениях туда и обратно он увидел его совсем близко, на расстоянии каких-нибудь пятнадцати метров. Он поднял револьвер… Однако его охватили сомнения. Он уже готов был окликнуть его по имени, чтобы наверняка узнать, кто находится перед ним, когда тот вдруг исчез, будто провалился сквозь землю. Капитан кинулся вперед и остановился на краю вентиляционной трубы, которую беглец наконец-то нашел. На глубине нескольких метров внизу он услышал его прерывистое дыхание, уловил ухом, как скользят по металлическим скобам его подошвы. Его первым побуждением было тоже начать спускаться, но он передумал. Если это не шпион, то с какой стати? Если же это он, то он будет стрелять не задумываясь, поскольку для него здесь все враги, а промахнуться в этой узкой горловине, которую человеческое тело заполняет полностью, невозможно.

Ардан отправился на поиски своей трубы. Нашел он ее достаточно быстро. Когда он спускался туда, то услышал, как подбежал первый из группы преследователей беглеца.

Он тяжело приземлился, не нанеся себе, однако, увечья, в самую середину своей груды из ящиков и бросился в ротонду. Аджюдан-шеф Марнье уже построил там его роту с оружием в положении «к ноге». С видом человека, уже отчаявшегося что-либо понять, он коротко доложил: