Охоться на меня, дорогая - Мари Роуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы не монстры, созданные за одну ночь. Нет, дорогая моя, это было постепенное падение, вызванное кульминацией событий, шрамами и гноящимися ранами нашего прошлого. Мы были сломлены разрушенным миром, вынужденные искать свою собственную справедливость.
Вес его слов повисает в воздухе, тяжелое осознание того, что мы оба являемся продуктами общества, которое нас подвело. Воспоминания и события моего детства — это то, что подтолкнуло меня к тому, чтобы стать агентом ФБР.
— Но хватит о прошлом, моя Малышка, — говорит он, его голос возвращается к низкому, соблазнительному шепоту. — Есть еще одна отметина, которую мне нужно оставить на твоем прелестном теле.
Он отодвигается от меня, и лезвие снова находит свою цель, с рассчитанной точностью разрезая плоть на другой моей ягодице. Боль смешивается с удовольствием, и я не могу не задаться вопросом, как далеко мы оба зашли по этому темному пути.
— Теперь ты будешь думать о нас обоих всякий раз, когда садишься.
Ради всего святого. Как я могла не двигаться каждый раз, пока какая-нибудь часть меня не исцелится от этого? Я могу сказать, что порезы, которые они сделали, были не слишком глубокими, но они все равно не заживут за ночь.
Я слышу, как он убирает нож в ножны в штанах, узнав звук, когда Дэр делал то же самое. Затем его руки в перчатках вырисовывают узоры на коже моей спины. Ощущение, как кожаные перчатки скользят по моей коже, эротично, смешиваясь с пульсацией ран, когда его пальцы находят их. Сочетание ощущений — его прикосновение в перчатке, боль от моих ран и затяжное удовольствие от предыдущего оргазма — становится всепоглощающей бурей, которая поглощает мои чувства.
Пока его руки продолжают свое исследование, они осмеливаются скользить по моему телу, обхватывая мою грудь. Его прикосновения твердые, но нежные, его пальцы разминают плоть, дразня и мучая мои затвердевшие соски.
Но он на этом не останавливается. Его рука движется дальше вниз, находя дорогу между моих ног, где мой клитор пульсирует от желания. Кровь на его перчатках действует как скользкая смазка, усиливая ощущения, когда он аккуратно растирает его.
Мое тело предает меня, мои бедра непроизвольно терлись о его руку, ища большего восхитительного трения. Каждое поглаживание и прикосновение подводит меня ближе к краю, удовольствие нарастает во мне.
Он шепчет мне на ухо, его голос пронизан садистским восторгом:
— О, моя Малышка, ты такая отзывчивая, так хочешь, чтобы тебе доставляли удовольствие. Усиливает ли боль удовольствие для тебя? Возбуждает ли тебя ощущение крови на моих руках?
Его слова разжигают огонь внутри меня, подпитывая опьяняющую смесь боли и удовольствия, которая течет по моим венам. Я не могу отрицать темное желание, которое процветает внутри меня, извращенную потребность, которая жаждет большего.
Его руки снова двигаются, превращаясь в танец между его руками в перчатках и моим жаждущим телом. Его прикосновения чередуются между моей спиной, грудями и пульсирующим клитором, с каждым разом удовольствие нарастает. Каждый раз, когда он подводит меня близко к краю, он отстраняется, лишая меня освобождения, которого я так отчаянно жажду.
Отчаянный стон срывается с моих губ, мольба о большем, о сладком освобождении, которое витает вне досягаемости. Я на краю, балансирую, охваченная сводящей с ума смесью удовольствия и разочарования.
Он наслаждается моими мучениями, его прикосновения неумолимы. Его пальцы в перчатках танцуют по моему телу, заставляя каждое нервное окончание пылать желанием. Цикл повторяется, его руки прокладывают дорожку от моей спины к грудям, а затем спускаются к моему пульсирующему клитору, прижимая меня все ближе и ближе с каждым движением.
Я дрожу, мое тело изнывает от желания, мой разум поглощен отчаянной жаждой освобождения. Я больше не могу это выносить, мои мольбы срываются с моих губ отчаянным шепотом.
— Пожалуйста, — хнычу я, мой голос наполнен смесью отчаяния и тоски. — Пожалуйста, дай мне кончить. Мне это нужно, я больше не могу этого выносить.
Он мрачно усмехается, его голос сочится садистским удовлетворением.
— Ты так сладко умоляешь, Малышка, как будто каждое твое слово — мелодия только для моих ушей, — бормочет он, его горячее дыхание касается моей кожи. — Но я еще не совсем закончил с тобой.
С этими словами он снова двигает руками. Вместо того чтобы снова начать танец, он хватает меня за талию, притягивает к себе и разворачивает мое тело, прежде чем прижать спиной к стене.
Я задыхаюсь, когда мое тело сталкивается с неумолимой поверхностью, удар эхом проходит через меня. Внезапное изменение положения посылает толчок боли и возбуждения, пробегающий по моим венам. Мои связанные руки напрягаются в своих оковах. Я в ловушке между холодной стеной и его неподатливым телом, его руки собственнически сжимают мою талию.
Его лицо в маске нависает в нескольких дюймах от моего, его черные глаза горят с мрачной интенсивностью. В его взгляде голод, который совпадает с моим собственным, и его глаза не отрываются от моих, когда он вытаскивает свой твердый член из штанов и располагается у входа в мою влажную и ноющую киску.
Он толкает свой член в меня до тех пор, пока его пирсинг не оказывается прямо внутри, а затем он сильно толкается, полностью заполняя меня. Наклонившись, он поднимает одну из моих ног и оттягивает мое тело от стены, его пальцы в перчатках сильно впиваются в мою плоть способом, который, я знаю, только добавит отметин, уже усеивающих мое тело. Другой рукой он обхватывает переднюю часть моего и без того нежного горла, пока я не оказываюсь растянутой между кончиком его члена и твердой стенкой.
Я уже могу сказать, что это будет больно.
Я задыхаюсь, когда он врывается в меня с силой, граничащей с болью, мое тело напрягается, прижимаясь к неподатливой стене. Смесь удовольствия и дискомфорта посылает пульсирующее ощущение через меня, усиливая каждое ощущение. Его хватка на моем горле усиливается, ограничивая поток воздуха и усиливая интенсивность момента.
Его движения грубые и безжалостные, его член входит в меня с настойчивостью, которая соответствует темноте в его глазах.
