Тебе назло - Екатерина Риз

— Всё хорошо. Вроде бы…

— Вроде бы?

— Ну… — Света понизила голос до игривого шёпота. — Ведь приехала дочка Кирилла Александровича, разговоры только об этом. Все рады.

Я, как ни старалась, не смогла расслышать в её тоне насмешку или недовольство. Она просто рассказывала, и меня это разлило даже больше, чем если бы она высказалась в мой адрес как-нибудь нелицеприятно.

— Да уж, приехала, — проговорил Генка негромко, а я решила, что мне как раз время появиться. Из-за двери вышла, и мы с ним глазами встретились. Он, наверняка, понял, что я подслушивала, но мне всё равно. Не ему меня воспитывать, он сам вечно прислушивается и приглядывается, пёс сторожевой.

Света стояла ко мне спиной, но, видимо, по лицу Завьялова поняла, что что-то не так, и обернулась. Я ей улыбнулась, вот как могла постаралась.

— А вот и ты, — сообщила я Генке с широкой улыбкой, словно мы днём с ним не встречались. — Как всегда весь в работе, уставший, занятой. — Я в комнату вошла, продолжая сверлить Завьялова взглядом, не обращая внимания на Светлану. — И днём от меня сбежал.

— Я сбежал?

— А кто? Я в дом войти не успела, а ты убежал. Не соскучился? — Я к нему подошла и обняла. У Генки сердце барабанило, я это почувствовала, но надеяться на то, что это от волнения, не спешила. Он был зол, напряжён и просто-напросто вытерпел моё объятие. А я решила пояснить Светлане, обернувшись к ней. — Мы столько лет знакомы, я ещё девчонкой была, когда Гена начал у папки работать. — Я со всего маху стукнула Генку по спине ладонью. — Он мне, как старший брат.

Света улыбнулась мне в ответ, но как-то неуверенно. И на Завьялова посматривала, словно спрашивала у него совета, как себя со мной вести. А я вдруг вспомнила:

— Мы ведь так и не познакомились, как следует. — Я Свете руку протянула. — Меня зовут Василиса. Звать меня Васей не стоит. Это не всем позволяется.

— Очень приятно. Света.

Генка рядом хмыкнул.

— Света, — подтвердил он, обращаясь ко мне. — Звать её Цветочком не стоит. Это не всем позволяется.

Ещё раз и с чувством: гад! Уверен, что я подслушивала.

— Я учту, — пообещала я, улыбнувшись несколько натянуто.

— Кирилл где?

— Кирилл Александрович…

— Папка в кабинете. И тебе лучше поторопиться, Ника зашла к нему минут пять назад и, наверняка, придумает для него более интересное занятие, чем ты. Так что, постучи, прежде чем войти.

— Да?

— Да. Ты всегда забываешь об этом.

Мы с Генкой встретились взглядами.

— Я так рад, что ты вернулась, милая. — И тут же добавил: — Сестрёнка. Что бы я без тебя делал.

Он направился к кабинету, а я на Свету посмотрела. Потом прошла к дивану и села, продолжая к девушке приглядываться.

— Значит, ты здесь живёшь? — поинтересовалась я, решив особо не церемониться. Но при этом вести себя старалась дружелюбно и миролюбиво.

— Вероника Алексеевна решила, что так будет проще. Но это только на лето.

— Замечательно. — Я разгладила на коленях подол дизайнерского платья. — А ты учишься?

— Второе образование получаю. По первому я экономист, но решила, что дети — моё призвание.

— И у меня второе, — разулыбалась я.

— Да?

— Да. Первое я бросила, когда нестерпимо скучно стало.

Света улыбнулась и присела в кресло напротив меня.

— А мне не бывает скучно, я люблю учиться. Наверное, у меня это в крови. Мой папа — директор школы.

— Ужас какой.

Света искренне рассмеялась.

— Да, многие мои друзья так реагировали, когда мы ещё в школе учились. Но я не чувствовала никакого ужаса. Папа — педагог от Бога. Он преподаёт алгебру и математику, и поэтому я решила стать экономистом.

Света ещё рассказывала мне о себе, о том, как училась, почему решила стать именно детским психологом, а не учителем, а я на неё смотрела и мрачнела всё больше. Она милая. На самом деле милая, простовата, правда, но улыбчивая и симпатичная. Даже красивая, простоватой её именно улыбка делает, сразу становится понятно, что за этой искренностью никаких загадок и в помине нет, всё на виду. Лично я не считаю это достоинством, тем более в женщине. Меня всегда учили, что нужно чем-то удивлять, завораживать, а для того, чтобы вывалить на первого встречного все свои мысли и желания, много ума не нужно.

А ещё я совершенно не понимаю, что в ней Генка нашёл. Она противоположность всему, что его когда-либо привлекало в женщинах, я-то знаю. А тут, как я понимаю, серьёзный интерес и прозвище Цветочек. Цветочек-то она Цветочек, я же не спорю. Ромашка, лютик или василёк. А меня это всё равно злит. Меня цветочком он никогда не называл.

— Ваня — замечательный ребёнок, — тем временем говорила мне Света. — Когда ребёнка любят, когда у него родители, готовые посвящать ему каждую свободную минуту, это очень чувствуется. Я раньше в другой семье работала, так там родители работали с утра до вечера, а я с девочкой сидела. Так для неё час общения с родителями — просто счастье. Особенно важно, когда ребёнок маленький. Если он с самого начала чувствует это внимание, у него восприятие мира совсем другое. Вы должны меня понимать, Василиса. — Она мягко рассмеялась. — Или не должны. Когда растёшь в такой атмосфере, обычно не замечаешь…

— Когда я росла, мама меня к отцу привозила примерно раз в год. В моём лексиконе лет до семи не было слова "папа".

Светлана казалась обескураженной.

— Да? Простите…

— Кирилл Александрович мой приёмный отец, — пояснила я.

— Простите, я не знала.

— Что очень странно. Мне казалось, что в этом городе мою личную жизнь готов обсуждать каждый.

— Я, правда, не знала, Василиса. Извините.

Я легко отмахнулась.

— Ничего. — И почесала за ухом подбежавшую Фиму. Собака положила голову на диван рядом со мной и замерла, закрыв от удовольствия глаза.

Минут через пять из кабинета вышел папка с Никой, а за ними Завьялов. С высоты своего роста поглядывал настороженно, то на меня, то на Цветочек свой полевой, а я намеренно на него не смотрела, отцу заулыбалась.

— Я думал ты уже легла. Говорила же, что устала. — Филин наклонился ко мне, и я в щёку его поцеловала. И подтвердила:

— Устала, сейчас пойду. Мы со Светой заговорились.

Фима сделала попытку взобраться на диван, но Ника хлопнула в ладоши, отгоняя её.

— Серафима, иди на место. Иди, немедленно.

Собака преданно смотрела на неё, крутила хвостом и почти улыбалась, но уходить не собиралась.

Ника снова рукой на неё махнула.

— Иди, кому я сказала?

— Фима, место, — рыкнул Завьялов, и собака тут же растеряв игривость, стремглав выбежала из гостиной.