История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима - Сьюзен Бауэр

Неудивительно, что Ясма-Адад ненавидел его. После смерти Шамши-Адада Ишме-Даган написал брату, по-видимому, пытаясь улучшить их взаимоотношения. К несчастью, он унаследовал манеры и тон отца:

«Я взошел на трон в доме своего отца, и я очень занят, иначе послал бы тебе известие раньше. Теперь же я скажу – у меня нет другого брата, кроме тебя… Тебе не следует беспокоиться. Пока я жив, ты будешь оставаться на своем троне. Давай поклянемся в братской верности друг другу. И непременно сразу же вышли мне полный отчет».4

Трудно теперь узнать, насколько дружественным был этот жест примирения. Нерешительный Ясма-Адад вскоре оказался перед угрозой извне: Зимри-Лим, принц Мари, которому пришлось бежать от Шамши-Адада на запад, теперь планировал вернуться. Он упрочил свое положение благодаря войску, предоставленному ему тестем, царем Алеппо. Через шесть лет после смерти Шамши-Адада Зимри-Лим был готов двинуться против Ясма-Адада.

Из Ашшура не прибыло никакого подкрепления. Ясма-Адад в одиночку противостоял осаждавшим и погиб во время одного из штурмов.

Теперь царем Мари снова стал Зимри-Лим. Имея на востоке соседями три больших и ненасытных царства (государство Ишме-Дагана с центром в Ашшуре, государство Хаммурапи в Вавилоне и Рим-Сина на юге), Зимри-Лим понимал, что Мари необходимо заключить союз с самым сильным, дабы выжить рядом с двумя другими.

Но было совершенно непонятно, кто же самый сильный. Одно из писем Зимри-Лима времен его правления говорит по этому поводу:

Нет царя, который является сильнейшим сам по себе. Десять из пятнадцати царей находятся в союзе с Хаммурапи из Вавилона, такое же количество следует за Рим-Сином из Ларсы, и такое же число идет за царем Эшнунны.

После анализа ситуации он в итоге останавливается на Хам-мурапи как на лучшем варианте.

Хаммурапи принял этот союз. Без сомнения, он был осведомлен о силах, собирающихся против него. Ишме-Даган продлил двусторонний договор с царем Эшнунны, независимого города на восток от Тигра, и со страной Элам. Это создавало угрозу, с которой приходилось считаться. Со времени падения Ура Элам был более или менее единой державой: южные его земли в разное время попадали под правление различных месопотамских царей, но северные территории всегда оставались за эламитами. Теперь новая династия Эпарти захватила контроль над всем регионом и была готова присоединиться к борьбе против Вавилона.[93]

А на юге Рим-Син, похоже, решил, что лучше присоединиться к коалиции против Хаммурапи, состоявшей из Ашшура, Эшнунны и Элама. Возможно, теперь он считал, что Хаммурапи невозможно разбить. Но также можно предположить, что он слишком устал и был слишком стар, чтобы присоединяться к борьбе так далеко на севере. Он находился на троне уже почти шестьдесят лет – дольше, чем любой другой известный нам месопотамский царь.

Ишме-Даган и цари Эшнунны и Элама выступили без него. В 1764 году до н. э., через девять лет после того, как Зимри-Лим вернулся на трон Мари, объединенная армия начала свой поход против Хаммурапи.

Хаммурапи, чья армия была усилена солдатами Зимри-Лима, добился успеха в этой войне. Он захватил Ашшур и сделал его частью Вавилона; он взял Эшнунну, и хотя не прошел весь путь на восток, на эламитское высокогорье, захватил Суму и разграбил ее. Он также похитил несколько статуй эламитских богинь и официально поместил их у себя, в Вавилоне, вместе с их жрицами. Это было священным вариантом похищения жен врага и овладения ими.

Через год он выступил против Рим-Сина, которого не спас нейтралитет. Почему Рим-Син не присоединился к нему против северной коалиции? Когда Рим-Син не смог ответить на этот вопрос, Хаммурапи ирригационными методами развернул один из речных потоков прямо на густонаселенную территорию царства Рим-Сина. Вероятно, Рим-Син сдался без слишком большого сопротивления, согласившись присягнуть и, согласно его собственным записям, осушить землю где-либо в другом месте, чтобы быстро переселить крестьян, жилища и участки, которые были затоплены.

Затем Хаммурапи повернулся против собственного союзника.

Очевидно, Зимри-Лим был слишком могущественным воином и слишком сильной личностью, чтобы Хаммурапи мог чувствовать себя комфортно, имея его за спиной. Хаммурапи не напал на своего союзника – вместо этого он потребовал права проверять и контролировать всю переписку Зимри-Лима с другими царями. Этот особый способ доминирования – право контролировать международные отношения другой страны – позднее стал широко практиковаться в политике, он означал конец настоящей независимости. Зимри-Лим понимал это и с негодованием отказался. Хаммурапи пригрозил жесткими мерами. Зимри-Лим игнорировал угрозы. Хаммурапи осадил Мари и казнил всех пленных, взятых под стенами города. Так как сопротивление продолжалось, Хаммурапи взял город штурмом, разрушил его стены, увел все население в рабство, а сам город сжег.6

О дальнейшей судьбе Зимри-Лима записей нет, как нет их о Шипту, его царице и его дочерях. У него было два маленьких сына, но ни один не появился снова в анналах Мари или Вавилона.

Через год после этой кампании Хаммурапи снова вернулся к Ларсе. Мы можем предположить, что Рим-Син выбрал независимость и оказал сопротивление. После шести месяцев осады Ларса пала.

На этот раз Хаммурапи не стал убивать конкурента. Рим-Син был взят в плен, его шестидесятилетнее правление завершилось. Теперь все старые шумерские города – не говоря уже о многих городах западнее и севернее старого Шумера – стали частью империи с центром в Вавилоне. «Пусть все мужчины согнутся в поклоне тебе, – записали писцы Хаммурапи. – Пусть они признают твою великую славу; пусть они принесут послушание к ногам твоей превосходящей силы»7

Для единой империи был создан единый закон. Хаммурапи держал в руках свои разрастающиеся благодаря завоеваниям территории частично потому, что установил один свод законов во всех областях страны. Единственная сохранившаяся копия этого свода была найдена много веков спустя в Сузах, ее текст вырезан на черной каменной стеле. Ясно, что эти законы декларировали справедливость (верх стелы изображает бога правосудия, передающего власть Хаммурапи) – но присутствие подобных стел в завоеванных городах демонстрировало контроль над покоренными народами. Судя по тексту на стеле, точно такие же законы соблюдались в Ниппуре, Эриду, Уре, Ларсе, Исине, Кише, Мари и других городах.

Хаммурапи не был первым законодателем – Ур-Намму обошел его в этом плане. Но законы Хаммурапи являются самыми целостными и завершенными из всех, сохранившихся с древних времен. Они охватывают удивительно широкий ряд тем: наказание за воровство (смерть), помощь в побеге рабу (смерть), воровство детей (смерть), строительство дома, который рухнул и кого-то придавил (смерть), наказание за плохое исполнение своей службы царю (смерть). Это сопровождается подробным брачным законодательством – брачный контракт требовался обязательно; муж мог получить развод от судьи, но на это же имела право и жена, муж которой опозорил ее. Существовало наказание за нанесение травмы (любой человек, который выбил глаз другому свободному человеку, терял свой собственный, но выбить глаз рабу обходилось лишь в мелкую серебряную монету), были сформулированы законы наследования (вдова может унаследовать землю, но не может продать ее; она обязана сохранить ее для своих сыновей), каралось мародерство (если человек идет бороться с пожаром в дом своего соседа и крадет его добро под прикрытием дыма, он «будет брошен в огонь»).8

Все эти законы и правила Хаммурапи, поддерживаемые из центра империи, были необходимы, чтобы убедить завоеванные народы в справедливости правления Вавилона. Но они также служили вожжами этого правления, с помощью которых Хаммурапи контролировал своих подданных.9

Жесткие нормы управления пронизывали почти все взаимоотношения Хаммурапи с его царством. Благодаря обширным завоеваниям он контролировал все речные пути от верховий Тигра и Евфрата до самого юга; кедр и ляпис-лазурь, камень, серебро и бронза – все обязано было проходить через его таможни, откуда лишь кораблям с царским пропуском позволялось продолжать путь.10 Это не только гарантировало полную оплату всех пошлин, но также позволяло царю контролировать поток товаров, направляющийся вниз, на беспокойный юг. Ни один город в империи Хаммурапи не мог тайно вооружиться.

Хаммурапи любил называть себя пастухом своего народа; тем не менее он куда больше был обеспокоен тем, как бы овцы не отрастили волчьи зубы и не вырвались из загона, чем появлением волков извне.

Он прекрасно понимал, что его империя будет удерживаться вместе до тех пор, пока он осуществляет полный контроль над всеми сторонами ее деятельности. В письме, написанном им одному из военачальников, мы видим его после неудачи в битве, когда он пытается решить, как вернуть назад на родную землю статуи увезенных эламитских богинь, чтобы они благословляли его кампании. Он не представляет, как это осуществить, потому что не собирается прорываться в Элам с боем, но одновременно опасается, что если просто передаст их эламитам, те могут увидеть в этом акте проявление слабости.11