Лава - Сергей Дмитрюк

Наверное, пошел за дежурным офицером, подумал я и бросил взгляд на часы. Стрелки показывали два часа десять минут. Взглянул на Рэда. Он кивнул: пора! Постучал по стенке фургона, предупреждая наших товарищей, и взялся за ручку дверцы. Я последовал его примеру, вылез из машины. Остановился, поправляя мундир. Офицерская форма на мне должна была произвести должное впечатление на охранников. Спасибо Хо, что бережно сохранил ее как раз для такого случая. Рэд подошел ко мне, встал у меня за спиной. Направленный на нас прожектор слепил глаза. Я махнул часовому на вышке рукой, крикнул:

— Черт возьми! Да убери ты свет, идиот! Не видишь, свои?

Помедлив, часовой убрал свет. В это время, наконец, показался дежурный офицер. Солдаты поспешно распахнули перед ним ворота, и он вышел нам навстречу. Охрана последовала за ним, держа наготове оружие. Я уверенно шагнул вперед, козырнул в приветствии офицеру. Он неохотно ответил. Было видно, что его только что подняли с постели, и это обстоятельство далеко не радовало его.

— Какого черта? Что так поздно? — недовольно спросил он, продирая заспанные глаза и застегивая на ходу помятый мундир.

— Лейтенант Сорбо! Служба конвоирования ОЗАР, — представился я, и сообщил деловито-озабоченным тоном: — Дело особой важности! Приказано срочно доставить под вашу личную ответственность!

— Что, важные птицы? — насторожился офицер.

— Так точно! — кивнул я, дружелюбно улыбаясь и протягивая ему руку.

— Ладно, — недовольно пробурчал он, пожимая ее, — показывай, кого привезли!

Я сделал знак Рэду. Тот проворно подскочил к фургону, отомкнул запоры и раскрыл двери. Грозно гаркнул:

— Выходи по одному!

Кулак и Хрящ, держа за спиной руки, понуро вылезли из фургона в сопровождении Стояна и Гвоздя, одетых в форму конвойных.

— Ну-ка, ну-ка! Дайте взглянуть! — дежурный офицер шагнул им навстречу. — Заговорщики?

— Самые, что ни на есть отъявленные! — подтвердил я.

— Ну, что, голубчики? Теперь я буду для вас отцом родным! Окажу вам самый теплый прием, окружу вас заботой и лаской! А? Верно? — Он обернулся к солдатам и разразился громким неприятным смехом, задрав голову и широко раскрыв рот.

— Вам у нас понравится! Ручаюсь! — заверил он, еще давясь от смеха, остановившись около Кулака, и потирая руки, словно в предвкушении удовольствия.

Я подбадривающее улыбнулся ему, скосил глаза на часы: пора! Крикнул:

— Кулак! Давай!

Офицер недоуменно посмотрел на меня, но в тот же миг Кулак одним мощным ударом вонзил ему в грудь острый нож по самую рукоятку. Выпучив удивленные глаза, и тяжело захрипев, офицер мешком рухнул на землю к ногам старателя. Солдаты, не ожидавшие такого поворота событий, испуганно и растерянно отступили к воротам. Пользуясь замешательством врага, я выхватил пистолет, и одним выстрелом сразил часового на вышке, уже схватившегося за оружие.

— Рэд! Охрана! — бросил я через плечо, устремляясь к воротам, но мое беспокойство было напрасным.

Рэд Ван и четверо старателей уже сломили сопротивление перепуганных солдат, и бросились вслед за мной в распахнутые ворота. Цепляясь за скользкие ступени лестницы, я быстро вскарабкался на вышку. Весь лагерь был теперь у меня, как на ладони. С другой стороны по верху вала уже бежало несколько десятков вооруженных человек, стремясь достичь второй вышки и караульных помещений. Я развернул прожектор, освещая им дорогу, и ослепляя караульного на вышке. В ту же секунду град выстрелов рассыпался над лагерем, отдаваясь тревожным эхо по ночной степи. Испуганные заключенные внизу, в котловине, заметались по лагерю, сбиваясь к разделительному забору у сточной канавы. Сонные охранники, всполошившиеся и выбежавшие на шум выстрелов, принялись без разбора палить во все стороны, расстреливая беззащитных людей.

Я схватил автомат, выпавший из рук убитого караульного, и дал длинную очередь по казарме, уложив несколько солдат и разнеся в куски пластиковую крышу барака. В это время сверху вала, прямо на головы охранников, обрушились старатели во главе с Хо и люди Рэда Вана. Не ожидая столь дерзкого нападения, охрана отступила, и бросилась бежать, но у ворот их настигли неумолимые пули Кулака и его товарищей.

Староста старателей, ловко ковыляя на своем костыле, яростно отстреливался во все стороны, стремительно продвигаясь к ближайшему бараку, в котором укрылась горстка солдат охраны. Не отставая от него ни на шаг, Хрящ, Стоян и Гвоздь прикрывали своего товарища со спины плотным огнем, с каждой минутой сражая все больше и больше врагов. В это время Рэд Ван бежал в сторону рва, что-то крича и махая руками укрывшимся там людям. Сообразив, что в суматохе перестрелки могут погибнуть безоружные и беспомощные заключенные, я быстро спрыгнул с вышки, и бросился вслед за Рэдом, перепрыгивая через трупы поверженных солдат.

Дикие тени метались по пыльной земле. Неуправляемые прожекторы, сбитые ветром, резали ночную мглу на дне котловины широкими лучами света, словно это какие-то обезумевшие гиганты вели между собой смертельную битву, размахивая огненными мечами.

Я выстрелил два раза в охранника, неожиданно появившегося у меня на пути, и, перепрыгнув через его бездыханное тело, в два прыжка оказался у колючего забора. Луч света скользнул из-под моих ног по краю рва, и я увидел испуганные лица людей, укрывшихся здесь от шальных пуль. При моем появлении они дружно шарахнулись прочь, но я поспешно протянул вперед руки:

— Не бойтесь! Мы не причиним вам зла!

Поймав на себе их недоверчивые взгляды, я быстро скинул с себя ненавистный мундир, и спрыгнул в ров. Вонь душных испарений, смешавшаяся с пороховой гарью, резала глаза. Я прикрыл рукой лицо, едва не задыхаясь от смрада, царившего здесь.

— Друзья! Мы пришли, чтобы освободить вас! Я Максим Новак… неужели вы не помните меня?

Я подошел ближе, всматриваясь в тревожные, испачканные грязью лица.

— Не может быть! — воскликнул кто-то в толпе. — Максима убили охранники.

— Да нет же! Я жив, — пытаясь рассмотреть говорившего, я подошел еще ближе.

Из темноты вышел невысокий худой человек с желтым скуластым лицом и болезненно опухшими глазами. Присмотревшись, я узнал в нем Лао Ляна, одного из заключенных, с которым нас часто водили на земляные работы.

— Лао? Это ты?.. Дружище! Ты не узнаешь меня? Нам с Рэдом удалось спастись, и мы пришли, чтобы спасти всех вас!

— Максим?.. — Лао Лян с сомнением присматривался ко мне. — Неужели это действительно ты?.. Ну, да, точно!

Он радостно обнял меня за плечи и повернулся к остальным.

— Братья! Это Максим! Максим Новак — землянин! Они пришли освободить нас! Вы слышите?

Радостный ропот разнесся над головами людей. Не веря своему счастью, они обступили меня со всех сторон, пытаясь потрогать, обнять, протянуть руку в горячем пожатии. Я видел, как загорелись надеждой их глаза, давно уже с обреченностью смотревшие на мир. В этот миг их сердца снова обрели веру в справедливость.

Звуки перестрелки постепенно стихали, и на краю рва неожиданно появились Кулак, Рэд и Хо. Разгоряченные боем, возбужденные, они стояли, глядя сверху на меня и всех остальных, и не могли произнести ни слова. Правая рука Кулака лежала на перевязи, и темное пятно крови растеклось по рукаву его рубахи.

— Что с тобой? Ты ранен? — забеспокоился я.

— Пустяки! — отмахнулся староста здоровой рукой. — Так, царапнуло малость… Но я тому гаду тоже! — и он угрожающе потряс над головой увесистым кулаком. Посмотрел на меня.

— Ты как?

— Со мной все в порядке. Хо, что с охраной?

Старик устало оперся на ствол своего грозного карабина. Слегка наклонил голову:

— Все кончено! Мы победили их!

В это время кто-то направил прожектор на вышке в нашу сторону, и все мы смогли увидеть другую половину лагеря за забором, где были женщины. Напуганные ночной перестрелкой не меньше остальных заключенных, они сбились около барака, пытаясь укрыться под шатким навесом. Я приник к колючей проволоке, с замиранием сердца всматриваясь в темные женские фигуры, но Юли среди них не было. Неужели с ней что-то случилось? Неужели она случайно попала под шальную пулю, и теперь навсегда и безвозвратно потеряна для меня? Теперь, когда мы, наконец, одержали победу!..

В отчаянии, царапая в кровь руки, я принялся ломать колючую стену, стремясь перебраться через забор. Видя мое волнение, на помощь мне пришли мои товарищи, и остальные заключенные. Совместными усилиями мы повалили целый пролет забора, и я, спотыкаясь и выкрикивая имя жены, бросился к бараку, чувствуя, как бешено, колотится мое сердце. И тут, казалось, судьба сжалилась надо мной. Я увидел ее — живую, испуганную и взволнованную не меньше меня. И сердце мое радостно взлетело к небу, благодаря его за чудо.

Она бежала мне навстречу, спотыкаясь и падая, не обращая внимания на разбитые колени. Через минуту я подхватил ее в свои объятия — обессиленную, измученную, такую родную и любимую! Крепко-крепко прижал ее к своей груди, зарывшись лицом в ее пыльные волосы. Когда она подняла ко мне свое лицо, я увидел ее глаза — море счастья и безудержных слез.