Сердце в небесах - Кристина Дорсей

Она танцевала для него.

Никогда до этого не ощущала она себя до такой степени именно женщиной, а его — мужчиной. Извивающиеся вдоль тела волосы щекотали ее плечи, и это ощущение было завораживающим. Плоть ее трепетала, груди набухли. Облизнув внезапно пересохшие губы, Рэчел ощутила на них его вкус.

И возникшее глубоко в ней томление все нарастало вместе с нарастающим темпом музыки.

Ей доводилось флиртовать, но соблазнять — никогда.

Теперь она использовала технику обольщения так искусно, будто была создана для этого. Словно ее телом управляли сирены. Слушайся сердца, говорил шаман, и она подчинилась.

Она поддразнивала, она завлекала, она завораживала, послушная вздымавшейся в ней волне желания. На ее коже выступили капельки пота, но она танцевала все быстрее и быстрее, не отставая от неистового грохота барабана. В почти лихорадочном ритме она качнулась в его сторону, и ей почудилось, что и он качнулся к ней.

Внезапно все кончилось. Барабаны вдруг смолкли. Танцоры застыли.

Прежде чем она остановилась, ей почудилось что он движется к ней. Именно так оно и было. С чисто мужской грацией он оттолкнулся от столба и зашагал в ее сторону. Когда он протянул руку, обвивая ее запястье длинными пальцами, у Рэчел прервалось дыхание.

Он ничего не сказал. Время разговоров прошло, и оба это знали. Не оглядываясь, она последовала за ним к хижине.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Поберегись, чтоб страсти не затмили смысл здравый, а толкнули на поступки, в которых не захочется сознаться и самому себе.

Еще не успела захлопнуться дверь, как его рот нашел ее губы.

Рэчел думала, что знает, что такое страсть, но все прежнее не шло ни в какое сравнение с внезапно охватившим ее пламенем. Ее ладони метнулись к его шее, запутались в волосах, судорожно сжимаясь. Всю ее сотрясала дрожь, будто внезапно взбухшее тело старалось вырваться из вдруг ставшей тесной кожи.

Хотелось вырваться.

А ее кожа… она то горела, то содрогалась от озноба.

— Рэчел… — Он оторвал свои губы от ее губ ровно настолько, чтобы выдохнуть ее имя, и вновь привлек не спрашивая, покусывая, пробуя на язык. Его ладони обхватили ее щеки, не давая возможности отклониться. Его язык проникал все глубже, в крови бурлил водоворот, прижимавший его к ней всей мощью тела.

Она непроизвольно извивалась, всем телом прижимаясь к нему. От ощущения твердости его тела груди ее набухли, и снова нараставшее откуда-то из глубины томление переполнило ее, так что она не могла сдержать дрожь.

Когда его ладони передвинулись ей на плечи, у нее вырвался стон. Ладони скользнули ниже, обхватывая бедра, и колени ее подогнулись. Не будь она прижата к двери его телом, она бы рухнула на пол.

Неожиданно он одним рывком стянул с нее через голову платье из оленьей кожи и отбросил его в сторону коротким движением. Теперь она стояла перед ним обнаженная — если не считать бриллиантового ожерелья, — нисколько не стыдясь своей наготы. Ее тело мягко, розово светилось в отблесках огня в очаге.

Рэчел вдруг осознала, что не забыла подбросить в очаг поленьев, прежде чем уйти, и это обрадовало ее. Если бы не свет очага, она могла не заметить огоньки восхищения в его глазах. В тех местах, на которых задерживался его взгляд, кожа ее начинала гореть. Плоть ее как будто сама тянулась к нему. Ее соски отвердели, лоно увлажнилась росой желания.

Она ждала его прикосновения, ощущения легко скользящих по ее телу, длинных пальцев. Ждала с нетерпением, пугавшим ее саму. Но не пальцы, а его рот проложил обжигающую дорожку по ее коже.

Когда он вобрал в рот отвердевший сосок, Рэчел вскрикнула. Ее пальцы судорожно вцепились в его плечи, разыскивая расстегнутый ворот рубахи, стремясь добраться до жаркой гладкой кожи.

Он перебрался к другому соску, покусывая и посасывая, проводя языком по напрягшемуся кончику. Рэчел с трудом могла дышать, прерывистыми глотками хватая воздух. Она даже не подозревала, что на земле можно испытать такое блаженство; казалось, ничто не сможет его превзойти. Но тут его рот решительно передвинулся ниже.

Щетинистый подбородок царапнул шелковистую кожу живота, и она вся затрепетала. Когда он опустился перед ней на колени, она пыталась отпрянуть, смутно представляя, что он собирается делать. Но как ни вжималась она спиной в шершавые доски двери, ей не удалось избежать его языка.

И она уже и не пыталась, когда этот влажный язык начал исследовать тайны ее плоти.

Его крепкие ладони обхватили ее бедра, поддерживая ее, открывая ему широкий путь для вторжения.

Разведав дорогу, он решительно проник внутрь, безжалостно атакуя ее.

Пальцы Рэчел вцепились в его волосы, крепче прижимая его голову к себе. Она была не в силах дышать, не в силах думать. Ей остались только ощущения, такие сильные, такие всепоглощающие, что, казалось, сейчас она умрет.

В ушах стучало все громче и громче, пока стук не превратился в невыносимый грохот. А его язык не переставал буйствовать.

— Логан! — Крик вырвался непроизвольно в тот момент, когда вся она будто раскололась на тысячу сверкающих кусочков, воспарив в небо, охваченная неземным блаженством.

На одно короткое мгновение ей удалось овладеть своими мыслями, и она подумала, что это, может быть, и есть дорога обратно, то самое путешествие к ослепительному переливчатому свету, которого она так желала. Возможно, она уже держит путь домой, обратно к ангелам или в королевский дворец. Но почему же она вовсе не рада такому повороту событий?

Когда она открыла глаза, то увидела Логана, его горящий взор. Он наклонился и подхватил ее на руки, оторвав от пола и прижимая к своей груди. Ее голова склонилась ему на плечо, а биение сердца отдавалось во всем теле.

А он уже опускал ее на циновку, прожигая взглядом, и она потянулась к нему в отчаянном исступлении.

Логан помедлил ровно столько, чтобы сдернуть рубаху и снять наножники, прерывая даже эти простые процедуры для того, чтобы снова и снова коснуться ее, видя, как при каждом прикосновении ее глаза вспыхивают желанием. Она сорвала с него набедренную повязку, столь же нетерпеливая в стремлении соединиться с ним, как и он с ней. Он опустился над ней на колени.

— Я как на сковородке из-за вас, — пробормотал Логан ей в шею, опускаясь в изгиб ее тела.

В яростном поцелуе он завладел ее губами, и ее страсть не уступала его страсти. Он склонил голову набок, поглощая ее, проникая языком глубже, ощущая сопротивление ее языка.

Никогда до этого он не желал женщину так, как желал ее. С того мгновения, когда он впервые ее увидел, в нем нарастало стремление овладеть ею. После каждой попытки бороться с искушением он, казалось, желал ее еще больше. Когда она танцевала для него, ее чувственные телодвижения настолько разожгли пламя его желания, что он готов был броситься к танцующим и взять ее там же, на месте.