Дурдом на выезде - Людмила Милевская

— За какое короткое время? — озадачилась Ася.

— Ну, сама посуди. Пока ты здесь, я спокоен. Но так будет не всегда. Закончив «операцию», мы будем вынуждены вернуться в Москву. И вот там-то сразу и выяснится, что ты не Савинова.

— Я докажу, что я Савинова.

Она сказала это с такой уверенностью, что Горохов вздохнул с облегчением:

— А я тебе помогу.

— Вот и начнем прямо сейчас, — обрадовалась Александра, ловя себя на мысли, что ей даже интересно побольше узнать о сопернице.

Но Горохов покачал головой:

— По легенде будем работать каждый день понемногу. Разом все не упомнишь. И начнем чуть позже. А пока надо решить другой важный вопрос.

— Ага! Так вот почему ты пришел! — прозрела Ася. — И что за вопрос?

— Твоя вчерашняя беседа с королевой возымела потрясающий успех. Я получил из «центра» сообщение…

Он запнулся и, решив не продолжать, сказал:

— Короче, алгоритм дальнейших действий такой: на днях едем в Америку. Очень влиятельный человек (я даже в мыслях боюсь назвать его имя) рассчитывает на личную беседу с тобой.

— На какую беседу?

— Тебе, дорогуша, видней. Я-то не знаю о чем вы толковали там с королевой.

— О кулинарных рецептах, — промямлила Ася.

— О чем, о чем? — поразился Горохов.

— Я рассказывала королеве рецепт Зинкиного борща.

— Дурдом! — воскликнул он, имея ввиду не дворец королевы, а состояние своих собственных дел.

— Но она просила сама.

— Да-а, — задумчиво почесав затылок, он заключил: — Теперь ясно почему королева выдала тебе такие странные, на мой взгляд, рекомендации в высоких кругах.

Ася охнула:

— Она поругала меня?

— Напротив, очень хвалила.

— Королева хвалила мои кулинарные способности?

— Уж не знаю, что именно королева хвалила. Знаю только одно: поговорив с тобой, она через доверенных лиц играла на бирже от чего стала богаче на несколько миллионов. Теперь и этот важный американец, ее друг, тоже мечтает разжиться у тебя парочкой русских рецептов, оракул ты наш. Уж и не знаю чем кончится эта немыслимая афера, но ехать надо. Приказ из «центра». Обсуждению не подлежит. Как только американец получит рецепт, сразу летим во Францию.

— А как же этот, как его… Ну тот, который старый друг Савиновой?

— Гудмэн? — безразлично осведомился Горохов и с обидой добавил: — Ну и козыряла же она этим дружком. Только из-за него и терпели в «центре» эту бездарность. Ну как же, сам Гудмэн благоволит…

— Тогда как же мы сразу летим во Францию? Ты же говорил, что я должна встретиться с Гудмэном.

— Он нам не нужен. Твои связи гораздо полезней. У нас нет времени распыляться на какого-то там Гудмэна. Сразу летим в Париж.

— А там что?

— То же самое.

— Рецепты?

— Они.

— А язык? — растерялась Ася.

Горохов рявкнул:

— Что-о? Ты до сих пор не знаешь французского языка? Язык к тому времени выучишь!

— Понятно, — испуганно кивнула она.

Он усмехнулся и, взглянув на часы, спросил:

— Ну что, Савинова, у тебя есть сегодня дела?

— Сегодня как раз и нет, — ответила Ася и, подумав, добавила: — Кроме гипнотизера. Но мы с ним по несколько часов в день уже занимаемся.

— Значит пойдешь после обеда, — постановил Горохов.

— А сейчас что будем делать?

— Легенду учить. И все остальное. Ты же теперь Савинова, должна о себе все знать.

И они начали учить «легенду». Сначала Горохов вкратце рассказал биографию Савиновой, потом перешел к деталям. Однако детали Ася уже поглощать не могла. Она переваривала потрясшую ее информацию: оказалось, что Стерлядь старше на целых пять лет.

«А прикинулась молодой, морочила Игоря моего», — страдая, думала Ася.

Горохов, заметив ее отстраненность, раздраженно спросил:

— Не слушаешь, что ли, меня? Для кого я все это рассказываю?

— Старуху нашел мой дурак! — от ужаса закатывая глаза, простонала Ася. — Это надо же! Тридцать три года!

— Старуху? — удивился Горохов. — Какая Ритка старуха? И мне тридцать три, но я стариком себя не считаю.

Ася с гордостью сообщила:

— Стерляди уже тридцать три, а мне всего двадцать восемь!

Он отмахнулся:

— Да знаю я.

Ей стало обидно:

— А вот я ничего не знаю. Не с того ты начал эту легенду. Где родилась, где училась, — чепуха. Зачем это мне? Ты начни мне с главного!

— С главного я и начал, — разозлился Горохов. — Разве не должен человек в первую очередь знать где он родился и кто его мать да отец?

— Нет! — воскликнула Ася. — В первую очередь мне надо знать где эта Стерлядь Игорька моего подцепила! А ну, рассказывай, когда твоя Стерлядь с Игорьком моим снюхалась?

— Да тогда же и снюхалась, — начала Горохов и, зло сплюнув, поправился: — Тогда же и познакомилась, когда в его школу пришла.

— Стерлядь училась с моим Игорьком?! — хватаясь за голову, воскликнула Ася.

— Мы же все в одном классе учились: Игорек, Стерлядь и я… Тьфу на тебя! — опять рассердился Горохов. — Какая еще Стерлядь! Ритка она! Мы с Игорьком и Риткой в одном классе учились.

Ася опешила:

— Вы учились в одном классе? А как же я?

— Что ты? Ты жила в своем Распердяевске.

— Как ты смеешь! — взвизгнула Ася. — Мой город называется Растердяевск! Славное русское имя!

— Да я же не против, — миролюбиво согласился Горохов. — Был я там, неплохой городишко: куры, свиньи по проспекту гуляют, грязь везде по колено. Родина еще та, без прикрас, в полном своем естестве.

— Мне разве это надо знать для легенды? — зверея, спросила Ася. — Это я знаю!

Он не стал спорить:

— Это ты знаешь.

— Вот и рассказывай, как я появилась!

— А ты появилась пять лет назад…

Она резко и нетерпеливо его перебила:

— Когда появилась, теперь я знаю! Рассказывай как я появилась?

Горохов поскреб в затылке и нехотя сообщил:

— Ты появилась тогда, когда окончательно решено было начать подготовку операции «Домохозяйка». На главные роли Игоря и Риту уже утвердили, меня утвердили их непосредственным руководителем, точнее — куратором. Оставалось выбрать подходящую домохозяйку. Короче, сама понимаешь, какая нужна нам была биография: что бы из провинции, из простой семьи.

— Но похожа на Стерлядь! — ревниво вставила Ася и с обидой подумала: «Выходит, не она на меня, а я на нее должна была походить».

— Телосложением, — уточнил Горохов. — Остальное, дело пластики. Домохозяйке своей внешности лишаться нельзя. Она какой родилась, такой нам и пригодилась. Это Ритку пришлось под нее перекраивать. Поэтому в специальной комиссии были врачи. Они и смотрели чтобы лицо кандидатки под пластическую операцию подходить: ну скулы, конструкция черепа и так далее. В связи с этим мы объявили конкурс, якобы в актерскую школу девиц набираем.

Ася, заламывая руки, воскликнула:

— А я, дура, мечтала артисткой стать и клюнула!

Горохов ее успокоил:

— И не только ты. Явилось много девиц. Среди них было достаточно похожих на Ритку. Внешность у нее, в общем-то, ординарная.

— Хватит! — топнула ногой Ася. — Наслушалась я уже «комплиментов»!

— Я не понял, ты что, уже Стерлядь… Тьфу, вот же привязалось словечко! Ты что, Ритку уже защищаешь?

— Я защищаю себя! Игорь мне говорил, что у меня обаятельная и редкая внешность! И выдающаяся!

— Правильно говорил, — не моргнув глазом, солгал Горохов и подумал: «Только редкой выдающейся внешности домохозяйке нашей и не хватало. Она что, топ-модель? Вот обаяние, это да! Это важная деталь в домохозяйке, но этого у нее не отнимешь. Обаятельная, чертовка!»

— Именно поэтому комиссия и выбрала тебя, что ты обаятельная, — закончил он свою мысль уже вслух. — Им понравилось и твое имя: уменьшительное — Ася, милое и простое; большое — Александра, звучное, зовущее к победе. Короче, как у меня!

— От скромности ты не умрешь, — буркнула Ася.

— И тебе это не грозит, — «лягнулся» Горохов.

Сквозь слезы она усмехнулась и с легким кокетством спросила:

— Значит, я обаятельная?

— Ты — да! Именно такой в «центре» и видели свою будущую героиню. Впоследствии, правда, выяснилось, что обаяние идет изнутри. Внешность твою Ритке приправили, а вот обаяние не удалось. Как была она самовлюбленной дурехой, так и осталась.

Ася хлюпнула носом:

— А мой Игорек как раз такую дуреху и полюбил.

Горохов нахмурился и сообщил:

— Да Игорь на Ритку до тех пор внимания не обращал, пока ей внешность не изменили. А она, как позже выяснилось, еще в школе глаз на него положила.

Она возмутилась:

— А вы Стерляди помогли! Вы разрушили нашу семью!

— Да как ты не поймешь, — рассердился Горохов, — не было никакой семьи!

Ася опешила:

— Как это «не было»? Почти пять лет мы с Игорем прожили в полном согласии.