Бродяга - Алексей Курганов

Варвары продолжали метать огненные стрелы. Раздался новый грохот. Начальник гарнизона отчаянно закричал и, выхватив меч из ножен, бросился вниз. Жрец побежал за ним.

Ужасные разрушения открылись их глазам: ворота были разнесены вдребезги, решетка обрывками торчала из стен. Неведомая сила перекрутила, смяла в клубки толстые прутья.

Жрец стоял у чердачного окна трехэтажного здания городского совета — самого высокого здания в крепости. Клубы дыма застилали дома. Слух привык уже к вою и крикам, к призывам бить и убивать.

Ощетинившись копьями, по улице внизу медленно пятились солдаты. Их было немного — остатки одного из разбитых у ворот отрядов. Варвары наседали, неумолимо тесня атлантов в сторону площади. Жрец понимал, там враги развернут строй, и их преимущество в силе станет очевидным.

Выждав, пока варвары окажутся перед зданием совета, он крикнул:

— Навались! Разом!

И со своим телохранителем первым скинул тяжелое бревно на головы врагов. Следом хлынула целая лавина. Окружавшие жреца люди хватали все, что попадалось под руку, и яростно швыряли вниз.

Несколько тел неподвижно распростерлось на мостовой, иные корчились в предсмертных муках. Варвары откатились назад. Жрец, высунувшись в окно, кричал и грозил им кулаком.

Кто-то догадался проломить дощатую стену чердака и выбраться на соседнюю крышу, нависавшую над головами варваров. Выстроившись в цепочку, люди быстро передавали друг другу камни, обрушивали их на врагов. Варвары вновь отступили, но на этот раз стремительно и почти без потерь. Их предводитель — высокий, в сверкающей броне — указал мечом на здание, с которого летели камни, и его воины с ревом устремились на штурм. Затрещали двери. Вскоре дым повалил из окон первого этажа. Крики, звон оружия быстро поднимались вверх. Путь на лестницу был перекрыт. Безоружные в массе горожане заметались по чердаку, по соседней крыше.

Жрец застыл в растерянности. Кто-то сильно пихнул его в плечо. Мимо, таща бревно, пробежали его телохранитель и солдат без шлема. Как тараном, стали бить они древесным обрубком по крыше. Доски треснули, и бревно проскочило в образовавшийся пролом. Еще несколько ударов, дыра расширилась, и люди один за другими начали прыгать вниз.

Спустившись в комнату верхнего этажа, жрец увидел, что телохранитель и солдат яростно долбят бревном пол. Доски трещали, бревно пружинисто подскакивало.

По счастью на первом этаже они попали в комнату, где не было ни варваров, ни огня. Через окно вылезли во двор, кинулись в подворотню, но там их встретил враг, погнал обратно.

Жрец успел увидеть, как его Истинный, возвышаясь над всеми, отбивается от наседающих варваров, рядом сверкали еще несколько мечей. Затем жреца впихнули в дверь. Началась безумная гонка по коридорам, комнатам, прыжки в окна.

Опомнился он за какой-то оградой. Вытирая с лица пот и сажу, ощутил непривычную тяжесть в руке. С изумлением долго смотрел на прямой варварский меч, запятнанный кровью.

Битва распалась на множество схваток: сражались на улицах и площадях, во дворах и в домах, на лестницах и крышах. Облака дыма окутывали порой сражающихся, заставляя прекращать бой. Солдаты — варвары и атланты — выбегали из домов, прыгали из окон, не в силах вынести жара. Раскаленные доспехи жгли тело.

Огонь, как кошка, перепрыгивал с дома на дом, перебрасывался с улицы на улицу. Пепел и головни осыпали сражающихся. Вопли горящих заживо неслись из домов. Рушились раскаленные развалины.

Две силы сшиблись в просторном зале второго этажа одного из домов в центре города. Горожан было больше, и они шаг за шагом оттеснили варваров к стене. Но на большее сил и уменья не хватало. Как рука, пытающаяся раздавить камень, они тщетно напрягали мускулы. Мечи и копья скользили по щитам и панцирям, не доставая живого тела. Атлантам не удавалось одолеть варваров, но и те способны были лишь защищаться. И в этом положении теряли свои преимущества в оружии и навыках боя. Рано или поздно придет подкрепление или клинки атлантов нащупают брешь.

Не дожидаясь, когда это случится, двое варваров в неуловимо короткий миг оперлись спинами о стену и ударили ногами напирающих на них горожан. В пробитую брешь с ревом кинулся светловолосый богатырь. Двусторонним боевым топором он наносил сокрушительные удары. И если не убивал, то заставлял атлантов расступаться. Монолит нападающих треснул и распался на отдельные кучки людей.

Топор гиганта-варвара ухнул по щиту жреца, повергнув его на пол. Варвар захохотал, сжимая в руке обломок топорища, отшвырнул его и выдернул из мертвого тела короткое копье.

Жрец, поднявшись на ноги, пятился к стене, прикрывая щитом тело. Серые глаза врага встретились с его глазами, варвар весело оскалился. Сделав обманное движенье, он заставил атланта раскрыться и со страшной силой метнул копье. К счастью, жрец успел повернуться боком, и оно скользнуло по кольчуге, скрытой под одеждой. Но удар был так силен, что лишил его дыхания, и атлант с разинутым ртом сполз по стене, повиснув на собственной одежде.

Варвар повернулся к нему спиной и, подхватив с пола меч, напал на другого врага.

Волосатые, перепачканные сажей ноги светловолосого богатыря танцевали перед лицом жреца. На этот раз варвару попался опытный противник.

Хватая ртом воздух, жрец медленно сжимал рукоять меча. Наконец силы вернулись к нему, и он что было сил рубанул мечом по маячившим перед глазами ногам.

Раздавшиеся неожиданно выстрелы вырвали Вернова из сна. Он открыл глаза и тут же опять закрыл их. Голова была, как пылающая печь. Боль обручем стягивала надбровья, виски, затылок. Вернов попытался разлепить губы, чтобы попросить пить, но вспомнил, где находится и что он в подвале совершенно один. Пошарив возле себя левой рукой, наткнулся на кувшин и опрокинул его. Тот пусто звякнул об пол. Надежда и силы оставили Вернова, голова закружилась, и он снова провалился в тяжелое забытье.

Во сне он увидел старика с длинной седой бородой, в черном костюме и черной круглой шапочке. В руках он держал кисти. Рядом за столом сидела пожилая красивая женщина в длинном темно-бордовом платье. Лицо ее было добрым и одухотворенным.

«Это она!» — подумал Вернов во сне.

Подвальное оконце медленно, но неумолимо светлело. Выступали из тьмы облупленные, в сырых разводах стены, обрисовалась фигура лежащего на полу человека. Его серое обросшее щетиной изможденное лицо было почти одного цвета с укрывавшей его шинелью. Человек тяжело с булькающим хрипом дышал. Потрескавшиеся от жара губы непрестанно шевелились.