Подари мне все рассветы - Мэри Бэлоу

Она перестала смеяться и взглянула на генерала.

— Столкнуться лицом к лицу с капитаном Блейком? Почему бы нет? Я думаю, мне будет даже приятно, генерал. — В ее глазах блеснули озорные искорки.

— Но тогда ты никогда не сможешь вернуться в Португалию, — спокойно заметил он.

— Но ведь еще до конца лета Португалия станет частью империи, как и предполагалось? Не так ли, генерал? И я вернусь. Я вернусь в Лиссабон с вами под руку. И устрою бал в вашу честь и в честь маршала Массены. Будет чудесно находиться в Португалии и дома одновременно.

— Не послать ли за ним прямо сейчас? — спросил генерал. — Время дорого, Жанна. Мы должны узнать правду.

— Непременно. Горю нетерпением встретиться с ним.

— Возможно, придется подождать, — сказал он. — Поскольку необходимость держать его под стражей отпала, я не знаю, где именно он сейчас находится. К тому же я хотел бы, чтобы присутствовали капитаны Дюпюи и Дион, которые допрашивали его два дня назад, а также полковник Леру, которого я назначил главным за всю операцию. Сам я нахожу разговор с пленным утомительным и несколько унизительным.

— Полковник Леру? — спросила Жуана. — Я его знаю?

— Он только что возвратился из Парижа. Он тебе понравится, Жанна. Красавец.

— В таком случае, наверное, понравится. Мне всегда нравились красивые мужчины.

— Я пришлю тебе сюда прохладительные напитки, а тем временем соберу всех, — сказал генерал, поднимаясь с кресла.

— Не спешите, — проговорила она. — Я должна вволю посмаковать удовольствие от предстоящей встречи, генерал.

Улыбка оставалась на ее лице, пока генерал не вышел из комнаты. Потом она почувствовала, как дрожат у нее руки и ноги. И как трудно стало дышать.

Значит, он цел и невредим. Слава Богу, он жив. Она едва осмеливалась надеяться на такой оборот событий. Чем ближе она подъезжала к Саламанке, тем безумнее казался ей весь план Веллингтона. Даже сейчас он еще казался безумной затеей. Но пока Блейк по крайней мере был жив. И она тоже.

Она боялась его взгляда. Кажется, ничего в своей жизни она не боялась так сильно.

Блейк не спеша пристегнул к поясу саблю и взглянул на винтовку, аккуратно поставленную в углу весьма комфортабельной — и неохраняемой! — комнаты, которую ему отвели в конфискованном господском доме, где были расквартированы еще несколько французских офицеров, и решил оставить ее на месте. Они снова пожелали побеседовать с ним.

Пару дней и ночей он прожил как в кошмарном сне, хотя на него со всех сторон сыпались приглашения и обращались с ним скорее как с почетным гостем, чем с пленником. Однако он никак не мог успокоиться. Он не понимал, как и когда могли подменить документ. Если такое произошло по причине халатности, допущенной кем-то, то за это кто-то должен ответить. А может, это сделано умышленно? Неужели среди офицеров штаба главнокомандующего есть предатель?

Трудно поверить, что он вполне сознательно отдал себя и документ в руки французов для того лишь, чтобы узнать, что открыл тем самым путь к уничтожению английской и португальской армий и к посрамлению всей Европы в целом. Если англичан выгонят из Португалии, то вся Европа снова окажется под каблуком у Наполеона Бонапарта.

И он, сам того не зная, почти единолично дал французам такую возможность.

Он одернул мундир, который, как бы он ни старался, все равно выглядел потрепанным, да и времени привести себя в порядок у него не было, потому что в проеме открытой двери его вежливо ждал французский лейтенант, чтобы сопроводить к генералу Валери.

Даже после двух дней размышлений капитан Блейк не знал, как вести себя в подобной

ситуации. Если он попытается убедить их, что чертежи — фикция и что они имеют целью ввести французов в заблуждение, то они поймут, что он им лжет. Ведь если чертежи не настоящие, то в его интересах было бы делать вид, будто они настоящие. Однако если он будет молчать и позволит им делать собственные выводы, они решат, что чертежи подлинные.

Так и не придя к определенному решению за два дня, он сделал и то и другое. Сначала он продемонстрировал свое презрение к их уверенности, но поняв, что они могут неправильно истолковать его презрение, замолчал и открыл рот только для того, чтобы выпустить заряд ругательств по их адресу, когда они начинали слишком наседать со своими вопросами. На мгновение, к собственному ужасу, ему показалось, что он может потерять сознание.

«Пропади ты пропадом, Веллингтон, — подумал он, направляясь к двери и кивнув ожидавшему его лейтенанту. — И пропади пропадом вся ваша шпионская возня. И черт бы побрал меня самого за то, что позволил узнать о своей способности к быстрому постижению иностранных языков». Хорошо бы сейчас снова оказаться со своими стрелками и делать дело, которому его обучали и которое он отлично умел делать. Он не актер. Тем не менее ему снова придется выйти на сцену.

— Ты знакома с капитаном Дюпюи и капитаном Дионом, Жанна? — спросил генерал Валери, возвратившись через четверть часа в комнату в сопровождении двух офицеров. — Знакомьтесь, Жанна да Фонте, маркиза дас Минас, джентльмены, дочь графа Левисса, который находится сейчас в императорском посольстве в Вене.

— Анри! — воскликнула Жуана, улыбаясь капитану Диону. — Как приятно снова видеть вас. Вы поправились после ранения в локоть? — Она протянула ему руку. — Капитан Дюпюи? Рада познакомиться с вами.

— Я тем более рад нашему знакомству, миледи. — Дюпюи щелкнул каблуками и склонился к ее руке.

— За Блейком послали, — сказал генерал. — Полковник Леру занят одним важным делом, но он присоединится к нам через несколько минут.

— Вот и хорошо, — сказала Жуана, улыбнувшись офицерам, тогда как сердце у нее бешено колотилось в ожидании встречи. Она никак не могла унять волнение, от которого у нее дрожали даже кончики пальцев. Ей хотелось, чтобы дверь поскорее открылась, появился он и чтобы первые минуты встречи остались позади. В то же время ей хотелось, чтобы капитана Блейка нигде не смогли найти. — У Анри будет время рассказать мне, поправился ли он окончательно после своего ранения. А капитан Дюпюи…

— Меня зовут Антуан, миледи, — покраснев и снова поклонившись, заметил капитан.

— Антуан, расскажите мне все о себе. — Она уже поняла, что капитан попадает под ее чары. — Но сначала я должна сказать о том, как чудесно снова быть среди своих и говорить по-французски.

Дверь снова распахнулась. Жуана, стоявшая у окна, боялась повернуть голову, с застывшей на лице улыбкой она не отводила глаз от генерала. Вот он, страшный момент! Она и сама не могла объяснить, почему так боится предстоящей встречи. Какая разница, что он думает о ней, если их совместная работа делается успешно?