Космические волки: Омнибус - Уильям Кинг

— Этот нюх, братья, столь же остер, как и любой клинок в оружейных Клыка. Этот нюх сразил больше врагов человечества, чем орудия иного боевого корабля. Не нашлось бы на Сориксине и уголка, в котором Тысячерукий сумел бы укрыться от моего носа. Запах твари я уловил возле груды тел гвардейцев, и что это была за вонь! Кому из вас не знаком орочий смрад?

В ответ на это Космические Волки застонали в отвращении и гневно заворчали. Особенность их геносемени, унаследованная от самого примарха Лемана Русса, состояла в исключительно развитом обонянии. Поистине, невозможно было скрыться от воина Фенриса, учуявшего запах добычи; он мог закрыть глаза и воспринимать мир в различных ароматах вместо цветов. Энгир Погибель Кракена гордился нюхом, благодаря которому выследил фенрисийского веркракена, проделав долгий путь через ледники и фьорды. Многие Космические Волки прославляли мастерство, с которым братья использовали дары собственных носов.

А орки действительно воняли. Сам Ульрик помнил, как впервые учуял зеленокожего — такое никогда не стиралось из памяти воинов Фенриса.

— Да, вы хорошо его знаете, — продолжал Погибель Кракена. — Этот оттенок протухшей требухи, жгучее зловоние падали, застрявшей между клыков! Гнилостный смрад из ран на теле твари! Когда придет Час Волка, когда я встану рядом с Императором и лордом Руссом, чтобы сразиться в последней битве, то возрадуюсь, зная, что больше никогда мне не придется чуять запах орков!

— А Тысячерукий обладал весьма характерным душком. Прозвище он получил из-за человеческих кистей, которые брал как трофеи и всегда носил их связки, куда бы ни отправился. От чудовища несло не только привычной вонью зеленокожего, но и смертью. Так я выслеживал его в джунглях, пробираясь через овраги, задыхающиеся от нечистых испарений, пересекая заводи булькающей едкой желчи. Сориксин IX изо всех сил пытался остановить меня своими экзотическими ароматами, будь то запах гнилолилии или разлагающегося скарозавра, но я не отступал.

— Но охотились и на меня! Тысячерукий знал, что я иду за ним, и тоже взял мой след. Мы кружили по джунглям, то приближаясь, то отдаляясь друг от друга, отыскивая наилучшее место для атаки. Оказались ли мы равны между собой? Была ли эта жертва настолько же умелым хищником, как Энгир Погибель Кракена?

— Спустя много дней преследования я обнаружил темную и зловонную нору. Зная, что Тысячерукий, самое меньшее, в полусутках пути, ваш лорд счел это место идеальным для воплощения своего замысла: заманить добычу в лабиринт смертельных ловушек. Используя каждый клочок знаний, скопившихся за десятилетия на полях боев, я установил капканы и копьеметы, заряженные ветками молодых деревьев, выкопал ямы с шипами и поставил растяжки. После этого ваш лорд залег в конце полосы препятствий, изображая раненую, изможденную жертву — неотразимую приманку для свирепого орка.

— Но Тысячерукий не был сыном Фенриса. Не ведал он о честной охоте, об уважении к добыче, о связи между ловцом и его целью, про которую мы узнаем, едва выбравшись из колыбели. Ксеноса не привлекало чистое убийство лицом к лицу. Нет, он оказался трусом. Определив мое местонахождение, чужак тут же приказал орочьей артиллерии на ближайшем холме обрушить на меня яростную пламенную бурю осколочных фугасов!

Космические Волки принялись шикать и плеваться, услышав о бесчестности зеленокожих. Поговаривали, что давным-давно, в эпоху Рассредоточения, люди впервые встретили орков и при виде их ощутили инстинктивную ненависть, оказавшуюся взаимной. Эти чужаки достаточно понимали суть цивилизаций, чтобы наслаждаться их разрушением, и достаточно осознавали суть благородства, чтобы при любой возможности совершать подлости.

— Но при этом, — снова заговорил Энгир, жестом усмирив ворчание, — я не был глупцом. Разумеется, ваш лорд понимал, что зеленокожий решит прикончить врага с помощью больших пушек. Разумеется, я знал, что Тысячерукий переступит через все честные правила охоты и попытается совершить позорное убийство, поэтому приготовил отход из смертельной ловушки. Это был туннель среди скал, который начинался в липком перегное лесной подстилки, и был достаточно широк, чтобы вместить мое могучее тело. Как только над головой засвистели снаряды, я прополз туда и выбрался наружу в расположенной поблизости долине, где артиллерия уже не достала бы меня.

— Обстрел продолжался часами, небо, почерневшее от дыма, озаряли алые всполохи разрывов. Ужасные раскаты грома прокатывались по джунглям! Но, оставаясь невредимым, я выжидал в сочащейся нечистотой долине. Хищники, бежавшие от грозы, видели во мне такого же охотника и далеко обходили стороной.

— Наконец, огонь перестал обрушиваться с небес. Как только утихли его отголоски, я услышал боевые кличи чужаков, пробирающихся через остатки моей полосы препятствий. А потом ваш лорд учуял запах Тысячерукого, шагающего во главе банды орков, и понял, что тварь пытается найти мое тело.

— Да, Тысячерукий искал меня — и нашел! Не желая больше таиться в подлеске, будто ящерица, я выпрыгнул из укрытия и впервые увидел врага вблизи. О, что это было за чудище! Вдвое выше и втрое шире космодесантника, громадная зверюга, вселявшая ужас в солдат на всех фронтах Сориксина IX. Великанские клыки чужака, увешанного цепями со связками рук, были покрыты засохшей кровью и гнилью. В лапе орк держал топор, густо измазанный кровью имперских гвардейцев, а темно-зеленая кожа его казалась такой же узловатой, как истерзанные пулями деревья в джунглях.

— Наши взгляды встретились над тлеющими останками леса, и Тысячерукий понял, что его перехитрили. В чужаке нашлась толика благородства жертвы, поскольку он гневно рявкнул на идущих следом зеленокожих, заставив их отбежать в сторону и не вмешиваться. Я вытащил могучий инеевый клинок, зубы которого прежде принадлежали кракену, сраженному моею рукой. Орк же взвесил в лапе топор, оружие настолько громадное, что оно валило вековые деревья с одного удара. И мы бросились в атаку.

— Удастся ли мне точно передать ярость битвы? Пусть я и красноречив, но сейчас не нахожу слов. Попади чудище в цель, оно развалило бы меня надвое, но ваш лорд не давал врагу такого шанса. Я использовал все финты, все фехтовальные приемы, которым обучился в тренировочных залах Клыка, даже те трюки, что узнал от своего народа, будучи юнцом в племени Дьявольской Рыси. Никогда прежде мне не встречался такой противник, и никогда прежде мне не доводилось так глубоко погружаться в себя за ответом на вопрос: как же одолеть неприятеля?

— Но Тысячерукий был орком, а я — сыном Фенриса. Разозленный моей хитростью чужак попытался разрубить меня от макушки до основания, мощным взмахом топора сверху вниз. Но ваш лорд откатился в сторону, и оружие недруга застряло в обожженной земле! Вскочив на ноги, я занес меч, испустил рев возмездия и вонзил клинок в затылок чудища!

Космические Волки счастливо завопили. Из всех историй они едва ли не больше всего любили рассказы о погибели таких ксеносов.

— Острие вырвалось у него из пасти, и мозги потекли между зубов!

Ещё больше радостных криков.

— И, когда я выдернул инеевый клинок, череп Тысячерукого опустел, глаза его потухли, а топор выпал из мертвых пальцев!

Морские Волки улюлюкали, выли и колотили огромными кружками по столу. Улыбнувшись, Энгир Погибель Кракена запустил руку в кожаный мешок на поясе и вытащил пару морщинистых, узловатых зеленых кистей, втрое больше человеческих. Обе были отрублены у запястья.

— Вот добыча, принесенная мною в Клык! — провозгласил Волчий лорд. — Руки Тысячерукого!

Ульрик проследил за тем, как отсеченные орочьи лапы укладывают в стенную нишу одного из многочисленных трофейных залов Клыка. На протяжении тысячелетий сюда в почти необозримом количестве приносили добычу Космических Волков, совершивших важное убийство или выполнивших критически важную задачу. В роли кураторов выступали трэллы, целая армия которых вела учет, кем и с какого врага был взят тот или иной приз. Гости ордена тоже наблюдали за помещением кистей в хрустальный выставочный стенд, чтобы впоследствии рассказать своим племенам о поразительных, невиданных вещах, снятых или срубленных космодесантниками с неприятелей. Молодежь будет пытаться привлечь внимание Космических Волков подвигами, кто-то из юнцов впоследствии сам завоюет трофеи, и цикл продолжится.

С великой гордостью Энгир Погибель Кракена смотрел, как трэллы опускают крышку стенда. Орочьи лапы оказались рядом с поврежденным шлемом предателя из Тысячи Сынов и отсеченной рукой ненавистного ясновидца эльдар.

Морские Волки триумфально взвыли, когда подношение их лорда Клыку было добавлено к призам тридцатой Великой охоты.

Волчий лорд Берек Громовой Кулак вышел из транспортника, держа в руке боевую глефу эльдарского пирата, которого лично сразил во время штурма космического скитальца «Вивисектор». Вскоре после него прибыла великая рота Харальда Волка Смерти, взявшего в качестве трофея голову мятежного губернатора Трискеля-секундус. Воин, преисполненный насмешливой торжественности, нес свой приз на бархатной подушке. Наконец, вернулся Кьярль Мрачная Кровь, рота которого понесла тяжелые потери в жестоком бою с бандой предателей, Повелителей Ночи. Трофейные залы Клыка этот Волчий лорд украсил двумя дюжинами богохульных сердец.