Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь - Александра Потанина

Вследствие болезни главной помощницы Потанина и ее смерти результаты этого путешествия, продолжавшегося в Сычуани и на окраине Тибета только несколько месяцев, далеко не так значительны, как предыдущие, и ограничиваются (если не говорить о работах зоолога и геолога) небольшим отчетом, напечатанным в «Известиях Географического Общества» в 1899 г., содержащим путевые дневники, и естественно-историческими коллекциями; в дневниках имеются описания буддийских монастырей и этнографические данные.

Здесь уместно будет посвятить несколько слов памяти Александры Викторовны Потаниной. Она была деятельной помощницей и сотрудницей Григория Николаевича не только в его путешествиях, но и в промежуточной между ними научной и общественной работе. Она помогала собирать всякие коллекции и вести наблюдения по метеорологии, записи по этнографии; в отношении изучения быта и нравов туземцев она была особенно ценной помощницей, потому что, как женщина, могла проникать в такую среду, которая совершенно закрыта для постороннего мужчины, именно в среду китаянок и мусульманок, и изучать семейную жизнь китайцев, дунган, киргизов и таранчей. Своими наблюдениями она пользовалась и для самостоятельных очерков из жизни народов Азии, печатавшихся в различных журналах и газетах и затем собранных и изданных Московским обществом любителей естествознания, антропологии и этнографии в виде отдельной книги.

Александра Викторовна была первой женщиной, проникшей в глубь Центральной Азии, и ее присутствие особенно оттеняло мирный характер путешествий Потанина, в отличие от военного облика экспедиций Пржевальского и Певцова. Она не только содействовала Григорию Николаевичу в его трудах и разделяла его лишения, но и служила ему огромной и ничем не заменимой нравственной поддержкой, удваивая таким образом его силы и энергию. Вот почему, несмотря на ослабевшее здоровье, несмотря на советы врача в Пекине в начале последнего путешествия, она не осталась там, а смело пустилась в глубь далекой окраины Тибета, чтобы не лишить своего мужа этой поддержки. За это самоотвержение она заплатила своей жизнью, еле достигнув возраста 50 лет. И вполне понятно, что Григорий Николаевич, лишившись своей жены, был настолько поражен горем, что не мог продолжать научную работу и вернулся на родину.

А каковы были невзгоды и лишения, которые приходилось переносить во время путешествий, видно из писем и очерков Александры Викторовны (сам Григорий Николаевич в своих дневниках почти умалчивает о тяжелых условиях пути): грубая и скудная пища; езда на тряской лошади верхом или на тряской телеге вскачь по монгольским почтовым трактам; невыносимая вонь, теснота и паразиты в маленьких постоялых дворах Южного Китая, где все ютятся в одной комнате или сарае – и путешественники, и носильщики, и погонщики в ближайшем соседстве со скотом; назойливость и крикливость китайской толпы; летний зной и пыль, зимние морозы и вьюги, дожди и грязь и т. д.

Много мужества нужно было иметь Александре Викторовне, чтобы переносить все эти лишения и невзгоды и самой еще участвовать в научной работе, вместо того чтобы спокойно жить в культурном центре в ожидании возвращения мужа из путешествия.

Совершенно выбитый смертью Александры Викторовны из колеи, Григорий Николаевич, по возвращении в Петербург, прожил здесь пять лет, занимаясь преимущественно изучением народного эпоса Азии и Европы по своим материалам и литературным источникам. Затем его опять потянуло в глубь Азии, несмотря на то что ему было уже 64 года. Но в Монголии еще оставалась страна, лично неизвестная Григорию Николаевичу, именно ее восточная окраина на склоне хребта Хингана. Туда и отправился Григорий Николаевич весной 1899 г. на средства Географического Общества и Ботанического сада; в экспедиции участвовали студенты Солдатов и Звягин и два переводчика; она началась в Кулусутаевском карауле в Восточном Забайкалье, прошла через восточную окраину Монголии на юг, обследовала среднюю часть Большого Хингана и другим путем вернулась к осени в Забайкалье, собравши коллекции, главным образом ботанические и этнографические. В путевых дневниках напечатанных в «Известиях Географического Общества», Григорий Николаевич, по обыкновению, подробно описывает страну и ее население.

Это было последнее путешествие Потанина в глубь Азии. Дальнейшие 15 лет он прожил в Иркутске, Красноярске и Томске и летом совершал еще поездки, но сравнительно недалекие, в Забайкалье, на Алтай, в Киргизскую степь, в местности, географически уже известные, где собирал исключительно этнографические материалы, главным образом интересуясь народными легендами, сказками, поверьями для своего труда о восточном эпосе.

Но в городах Сибири он принимал деятельное участие в научной и общественной жизни, являясь часто инициатором учреждения ученых и других обществ, школ и музеев. Он хлопотал об открытии в Красноярске и Томске подотделов Географического Общества, составлял об этом докладные записки, ездил в Петербург двигать дело. Убедившись, что открытие подотдела в Томске не встречает сочувствия, он явился инициатором учреждения самостоятельного Общества Изучения Сибири, которое и открылось в 1908 г. Его естественным председателем являлся, конечно, Григорий Николаевич, но он скромно уклонился от этой роли, чтобы сразу не портить репутацию новорожденного, так как все еще считался неблагонадежным[3]. Он сделался товарищем председателя, но и в качестве такового был фактически душой Общества и его главной пружиной, инициатором экспедиции, посланной в 1910 г. для изучения русской торговли в Монголии на средства нескольких бийских купцов, им же выхлопотанной.

Он был также одним из инициаторов открытия в Томске первых в Сибири Высших женских курсов и одним из учредителей Общества изыскания средств для них. Он пропагандировал идею создания в Томске сибирского областного музея, устраивал музей наглядных пособий для городских школ, литературно-художественный кружок и т. д. Все свое время он делит между общественными, просветительными и научными предприятиями, и нужно удивляться той энергии, той инициативе и тому интересу к культурной работе, которую проявляет до сих пор этот человек, проживший уже 80 лет и имеющий за плечами ряд больших путешествий и десять лет тюрьмы и ссылки.

Наиболее полное и правильное представление о заслугах Потанина, как исследователя Азии, мы получим при сравнении его с другими путешественниками, работавшими одновременно с ним.

Когда будет написана история географических открытий и исследований во Внутренней Азии во второй половине XIX века, на ее страницах займут почетное место и будут поставлены рядом имена трех русских путешественников – Г. Н. Потанина, H. М. Пржевальского и М. В. Певцова.