Литературная Газета 6460 ( № 17 2014) - Литературка Литературная Газета

И теперь, ровно по той же логике, на юго-востоке сбрасывают знамёна Украины и водружают российские, и все вдруг стали русскими. Мы видим массовую демонстрацию русской идентичности, хотя прежде эти территории по населению считались преимущественно украинскими. Например, по переписи населения в том же Славянске 73% украинцев и только 23% русских, а русскоязычных лишь чуть больше половины. Конечно, это неправда. Это фиктивная советская «национальность», которая вписывалась в паспорт независимо от того, каковы на самом деле были у человека родная культура и родной язык. И теперь, когда украинская идентичность всё ярче предстаёт в своём бандеровском выражении, её стали воспринимать как чужую. Однако украинское государство основано на той вымышленной реальности, которую воспроизводила в своих переписях. И исходя из неё очень трудно понять, откуда вдруг в Славянске такое мощное русское движение. Наверняка «москали» приехали.

На деле сейчас по всей Юго-Восточной Украине происходит массовый отказ от украинской идентичности. Она стала восприниматься как чуждая, как майданная. А главное – происходит осознание её антирусского характера. К местным жителям долго обращались с вопросом: «Какой же ты украинец, если не ненавидишь москалей?» А что делать тем, кто не готов их ненавидеть? Значит, наверное, да, не украинцы. Происходит возвращение к русскому самосознанию. И это уже трудно остановить.

Юго-востоком движет не столько идея русского воссоединения или особая любовь к России, сколько усталость от украинизации, абсурда, от желания всё переиначить. Его жители хотят жить соответственно себе. Как в одном из продолжений того стишка: «Чем вам мышь не угодил? Он себе спокойно жил. Бросьте думать о плохом, не бывать мышу ежом!»

Теги: Украина , майдан

Мораль в плане выгоды

Нас долго уверяли, что "невидимая рука рынка" сама всё сделает в экономике. Однако за четверть века  рыночная система не решила наших социально-экономических проблем, не обеспечила технологического прорыва. По данным социологических опросов, идея рыночной экономики утратила поддержку большей части россиян...

Что же делать? Как нам двигаться дальше? Об этом мы беседуем с почётным директором Института международных экономических и политических исследований РАН, академиком Олегом БОГОМОЛОВЫМ.

- Меня удивляет то, почему, сделав 23 года назад выбор в пользу «невидимой руки рынка» и получив в результате массу проблем, либералы до сих пор в неё верят. Хотя в мире вера в достоинства и преимущества свободного рынка угасает. Особенно после последнего глобального экономического кризиса.

Сегодня процесс переосмысления ситуации в мире наблюдается повсеместно, и это позволяет говорить о тектонических сдвигах, происходящих на наших глазах. Раньше было немыслимо представить, чтобы газета The Financial Тimes писала о мировом кризисе капитализма, а ООН и её структуры в своих докладах утверждали, что рыночный фундаментализм позорно провалился. Сегодня же таких высказываний довольно много, что неопровержимо свидетельствует о том, что революция в умах уже началась. И на этом фоне после 23 лет разрушительных реформ мы сталкиваемся с желанием правительства РФ продолжать тот же социально-экономический курс.

Я не призываю вернуться к административно-командной системе и советской модели хозяйственного устройства. Она имела свои сильные стороны, во время войны помогла преодолеть все невзгоды и одолеть фашизм. Но у неё были и большие слабости. В их числе тотальный дефицит, крайне узкий ассортимент продукции, бюрократизм, отсутствие материальной заинтересованности предприятий в улучшении своей работы и целый ряд других недостатков. Но это не значит, что в прошлом всё было плохо. После того как произошло объединение ГДР и ФРГ, восточные немцы стали говорить: «То, что нам внушали про преимущества социализма, по большей части оказалось неправдой, а всё то, что говорили про капитализм, было правдой». В первый же год жизни в составе ФРГ они вкусили все прелести капитализма. А немецкая экономическая модель – далеко не самая либеральная, у неё была социальная ориентация.

– Так и мы сполна хлебнули прелестей неконтролируемого рынка...

– И мы теперь знаем, что рынок может дать обществу и чего никогда не даст. Не думаю, что выход из экономического кризиса состоит в возврате к советской плановой экономике. Попытки её совершенствования предпринимались задолго до распада СССР – и у нас, и в других государствах Восточной Европы. Первой на реформирование экономики пошла Югославия. Я был там в 1963 году и видел процветающую страну, великолепные условия жизни, обилие товаров. В то время для нас Югославия была образцом успеха. Поиском новых решений в экономике занимались в ГДР, Венгрии, Польше и Чехословакии.

Особого внимания достоин китайский опыт разработки и усовершенствования социалистической модели экономики. В начале 1990-х гг. у нас говорили, что рынок и план – несовместимы. Это якобы столь же немыслимо, как женщине быть «немножко беременной». Китайцы план и рынок совместили, и у них прекрасно получилось.

Я это говорю для того, чтобы было понятно, что уже тогда шёл поиск иной экономической модели. Оживился сегодня интерес к теории конвергенции. Это было попыткой в теории соединить преимущества социально ориентированной экономики с рыночной. А в государствах Северной Европы такая конвергенция была осуществлена. Поиск новой экономической модели продолжается. На обложке журнала The Еconomist – одного из лучших экономических и политических журналов мира – мы видим портрет Владимира Ильича Ленина, курящего сигару с символом доллара на ней. Внизу подпись: «Государственный капитализм становится образцом для развивающегося мира». На Западе НЭП называли государственным капитализмом. А НЭП – это сочетание находящихся в руках государства командных высот экономики с развитием рыночных отношений.

В условиях, когда Запад понял, что в экономической модели назрели серьёзные перемены, правительство РФ продолжает уповать на свободный рынок. Хотя по данным опросов Института социологии РАН, подавляющее большинство населения России выступает за модель с социальной ориентацией экономики и регулирующей ролью государства во многих областях жизни общества. Экономика должна служить людям!

– Плановое начало в экономике должно присутствовать?

– Конечно, план нужен. Плановое начало будет усиливаться. Нужна продуманная стратегия развития общества и экономики.Граждане должны понимать, к какому обществу нас приведут реформы. Надеюсь, не к дикому капитализму, а к конвергентному обществу, где будут совмещаться план и рынок, будет соблюдаться социальная справедливость.

– А кадры для усиления планового начала имеются?

– России, по сравнению с другими бывшими союзными республиками, не повезло. Там имелись республиканские плановые и финансовые структуры. А РСФСР управлял в основном Кремль. Квалифицированные люди из Госплана СССР и статистических управлений ушли в бизнес. Часть управленцев была потеряна. Сегодня кадровый голод налицо. Это заметно по Министерству финансов, и особенно по Министерству экономического развития, которым руководит Алексей Улюкаев. А то, что творится в Министерстве образования, – просто ужас! Мы имеем резкое падение уровня школьного и вузовского образования. Заметно снизились и требования к соискателям учёных степеней.

– В 2003 году мы обсуждали в «ЛГ» тему «Выгода и мораль» (№ 21). Вы тогда пришли к выводу, что эффективность экономики зависит от нравственного климата в обществе. Приведя примеры вопиющей безнравственности поведения олигархов и министров экономического блока, всё же выразили надежду, что со временем ситуация улучшится. Прошло одиннадцать лет... Надежды оправдались? Чиновники, бизнесмены и нравственный климат в обществе стали другими?

– Нет. К сожалению, нравственная деградация продолжается и углубляется. Мы видим, что коррупция приобрела тотальный размах. Она захватила не только чиновников, но и часть преподавателей, врачей и т.д. Болезнь стала системной. Не быть некоррупционером в ряде случаев просто невозможно.

– Коррупционерам не нужны незапятнанные свидетели?

– Конечно. Это вопрос, с одной стороны, государственного устройства, и здесь должны работать правоохранительные органы. С другой стороны, вопрос воспитания. А о нём никто не заботится. Почему? Между тем детский мозг наиболее восприимчив к тому, чтобы усвоить нравственные нормы и принципы. И религия этому помогает. Наш патриарх говорит, что безнравственная экономика не может быть успешной. Мы выпустили книгу «Неэкономические грани экономики». Там есть статья патриарха на темы морали, культуры и науки.