Похищение Эми (ЛП) - Свит Иззи

Его гребаный сломанный нос об этом позаботится.

 — Ты стал проблемой, Иван. Обычно Люцифер занимается такими как ты лично... Но сейчас все происходит по-другому. Теперь, такими ублюдками как ты, занимается внутренний круг.

Он попытался что-то сказать через скотч, но это звучало как бульканье, чтобы можно было что-то понять.

Пожав плечами, я говорю:

 — Не понял ни одного гребаного слова из того, что ты сейчас сказал. Я бы снял эту ленту с твоего рта, но тогда ты, вероятно, начнешь визжать, как шлюшка.

Оглядев девушку с ног до головы, я могу оценить по достоинству то, что мужчина видит в ней.

Ее ноги выглядят офигенно. Ее сажали в машину далеко не осторожно, поэтому ноги и слегка приоткрывшаяся промежность – чертовски жаркое зрелище.

Еще она выглядит слишком утонченно для такого человека, как Иван... Ее красота не искусственная, как у жены Ивана. Нет, этой девушки никогда не касался нож пластического хирурга.

Судя по тому, что я видел в ресторане… черт. Если бы она была моей, я бы никогда не выпустил ее из постели.

Он снова кричит на меня через полоску скотча, которой заклеен его рот, и могу сказать, что Ивану действительно не нравится, что я смотрю на его цыпочку.

К черту его.

Я перевожу на него взгляд, просто не в силах выносить весь этот шум, который он извергает, как гребаная недорезанная свинья.

Подавшись вперед, бью его кулаком в живот. Воздух резко вырывается из его носа, и он теряет ко мне все внимание.

Повернув голову к Питеру, говорю:

 — Вези нас на склад. Посмотрим, что хочет сделать Люцифер. Нужно вытащить эту кучу дерьма из машины. От него несет кислой водкой и мочой.

Эми

Я ничего не вижу. Сколько бы я ни моргала, света нет. Не могу разобрать, что меня окружает. Только темнота.

Этот проклятый мешок на моей голове заставляет меня задыхаться.

Сначала, когда меня схватили и бросили в машину, я была на грани гипервентиляции, паникуя по поводу этой ситуации, но быстро взяла себя в руки. Все, что паника давала мне, это собственное горячее дыхание на лице и это был полный отстой.

Проблема. Они не сказали этого напрямую, но понимаю, что речь обо мне. Что бы они ни планировали, я не должна была участвовать в этом.

Где-то рядом со мной сидит мужчина, человек с очень низким, грохочущим голосом, который держит мою жизнь в своих руках.

Если бы я могла просить или умолять, то сделала бы это. Я бы встала на колени и пообещала что угодно. Но все, что могу сейчас сделать, это сидеть на месте и молиться, чтобы они решили, что я не являюсь для них угрозой. Я никому не скажу о том, что произошло.

Им нужен только Иван... и, черт возьми, они могут его получить. Что бы они ни планировали для него, он, вероятно, этого заслуживает.

Мой рот на замке.

Я знаю, что бесполезно что-то пытаться сделать с этим.

Видите ли, я уже усвоила урок, имея дело с такими людьми. Они делают то, что делают, и им это удается, потому что они не боятся властей. Они сами – власть в Гарден-Сити. Соблюдающие свои собственные правила и творящие свое собственное правосудие.

Полиция, судьи и все остальные у них в кармане.

Я усвоила это на собственном горьком опыте, когда пыталась добиться запретительного судебного приказа на Ивана. Мало того, что мое ходатайство было отклонено, так судья еще и прочитал мне лекцию о трате его времени и посоветовал помириться с Иваном. Он угрожал предать властям меня.

Рядом со мной булькает Иван, и я напрягаю слух, пытаясь понять его слова. Человек, который говорил раньше, теперь молчит. Он слишком тих.

Если бы я только могла говорить. Если бы я только могла сказать что-нибудь...

Я могу его чувствовать. Могу чувствовать, как он на меня смотрит. Все волоски на моем теле встают дыбом, указывая на это.

Я боюсь его, но что-то в этом страхе меня возбуждает.

Я чувствую себя испорченной.

Автомобиль замедляет ход и полностью останавливается. Двигатель выключается.

Черт, вот и все.

Дверь открывается, и я чувствую, как холодный воздух окутывает мои ноги. Иван рычит, и я чувствую борьбу рядом с собой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

 — Бл*ть, он действительно воняет, — ворчит кто-то. — Двигайся, мудак.

Воздух рядом со мной движется, а затем раздается глухой удар. Тело упало на тротуар?

 — Серьезно? Ты хочешь, чтобы я тащил тебя?

Слышна серия ворчаний и грубый звук волочения.

Я настолько сосредоточена на том, что происходит снаружи, что полностью забываю об опасности внутри.

Внезапно теплая рука опускается на мое голое бедро, и я делаю резкий вдох, напрягаясь.

Сильные пальцы сжимают мое бедро, впиваясь в плоть, но хватка не болезненная... Нет, в ней есть что-то странно собственническое.

Пальцы расслабляются, а затем тянутся вверх.

 — Ты будешь хорошей девочкой, да? — спрашивает низкий голос.

На мгновение я так напугана, что ничего не делаю. Затем, быстро осознав свою ошибку, быстро киваю головой.

«Я буду хорошей девочкой. Я буду очень хорошей», — пытаюсь сказать ему мысленно.

Я сделаю все, чтобы вернуться домой к Эбигейл.

Его рука достигает вершины моего бедра, а затем возникает давление. О боже... Он хочет, чтобы я раскрылась для него?

 — Если ты сделаешь все, что тебе говорят, — рычит он и нажимает сильнее, заставляя меня раздвинуть для него ноги. — Может, я смогу вытащить тебя из этого.

Может?! Он может вытащить меня из этого?

Я снова начинаю часто дышать, и мое собственное горячее дыхание наполняет мешок.

Его пальцы движутся, и я чувствую, как они касаются моих трусиков. Я замираю.

 — Было бы так досадно… — бормочет он, а затем отдергивает руку.

Напряжение исчезает, и мои легкие втягивают столь необходимый воздух. Прежде чем я успеваю обдумать то, что он только что сказал или сделал, меня хватают за руку и вытаскивают из машины.

Спотыкаясь, я пытаюсь сориентироваться.

Меня окутывает прохладный воздух, и я начинаю дрожать. Пальцы, сжавшиеся на моей руке, тянут меня вперед.

Мои каблуки утопают в гравии, и я благодарна за твердую хватку, которая меня направляет. Мелкие камни заставляют меня немного скользить.

Несколько раз я чуть было не упала на задницу.

Через несколько минут мы заходим в здание, защищенное от пронизывающего ветра.

Больше не сосредотачивая все свое внимание на попытке предотвратить вывих лодыжки, понимаю, что разговор, звучавший ранее, только что резко оборвался.

Из-за меня?

Внезапно волосы у меня на затылке становятся дыбом, и моя грудь сжимается от паники.

Я их не вижу, но чувствую. Монстры в темноте...

Дверь за мной захлопывается, и я едва не выпрыгиваю из собственной кожи.

Пальцы на моей руке тянут меня вперед, а затем сжимаются по-настоящему, когда я не двигаюсь с места.

Я слишком напуган, чтобы двигаться.

Мои каблуки пытаются пронзить гладкий пол, в то время как в голове звенит тревожный звонок.

 — Будь хорошей девочкой, — шипит глубокий голос, таща меня вперед.

Я быстро понимаю, что уже лажаю. Как, черт возьми, мне пережить это?

Пальцы на моей руке расслабляются, меня толкают назад, и я, спотыкаясь, приземляюсь на стул.

Напуганная, я немного трясу головой, а затем мои руки заводят за спину и чем-то плотно оборачивают запястья, связывая их вместе.

Все происходит быстро и чертовски умело... У них, должно быть, большая практика в этом...

Рядом со мной кто-то болезненно стонет, и мне требуется всего мгновение, чтобы понять, что это Иван.

Внезапно с моей головы срывают мешок, и глаза наполняются слезами, пытаясь привыкнуть к яркому свету прожектора, падающему на меня. Я быстро моргаю, чтобы убрать их.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Передо мной с ухмылкой на губах стоит самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.

Он такой красивый, такой нереальный и неземной, что сначала я думаю, что он, должно быть, является плодом моего воображения. Светлые волосы и голубые глаза. Черты лица настолько совершенны, что я не могу найти в них изъянов. Кажется, что свет ласкает его сияющую кожу, но чем дольше я смотрю на него, тем больше я чувствую себя несчастной.