Дом на Сиреневой улице - Автор, пиши еще!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А мальчик слушал и смотрел на него внимательными глазами небесного цвета. Вовке его чувства были знакомы, как никому. Ведь и его мало кто мог понять – зачем и почему он каждую ночь сидит на этой крыше и смотрит на звёзды.
Дело о черном мешке
Мира Кейл
Моя работа заканчивалась, когда у других она только начиналась. Возвращаясь со смены, я не мог совладать с ехидством, наблюдая за соседями, спешащими влезть в уздечки.
– Могли бы и помочь! – вдруг донеслось вслед, стоило ступить на лестницу.
Обернулся. Я всегда оборачивался. Не потому, что надеялся на общение, а чтобы удостовериться, что все в порядке. Хотяв большинстве своем люди лезли со всякой чушью.
У лифта стояла женщина в полосатом халате, который совсем не красил и без того пухлую фигуру. Кажется, она живет этажом выше. Она опиралась на большой черный мешок и смотрела на меня чуть ли не с обидой.
«Объятия с кроватью откладываются», – тоскливо подумал я и, молча взяв увесистый мешок, пошел к выходу.
– Вам не тяжело? – обеспокоенно спросила женщина.
– Ничуть. Что у вас там?
– Не что, а кто. Мой бывший ухажер, – засмеялась соседка. – Надоедливый до тошноты, видеть его больше не могла!
Резко остановился. Даже если шутка, она отвратительна. Расчлененкой может шутить только тот, кто с ней никогда не сталкивался живьем… Или же тот, кто ею занимается.
Оценив небольшой рост, пухлые руки и мягкую улыбку, я решил, что беспокоиться не о чем. Но пометку сделал.
На всякий случай еще раз прикинул вес мешка: килограмм пятнадцать, не меньше. Забрасывая его в контейнер, незаметно ощупал содержимое пакета. Нечто плотное. Так сходу и не поймешь.
– Большое спасибо… эм… – расплылась в улыбке женщина, видимо ожидая обмен именами.
Черта с два.
– Обращайтесь.
– Забегайте как-нибудь на чай. Вкусный, с мятой и лимоном!
Ограничившись кивком, я отправился домой.
***
Хороший день с мусорного мешка не начнется, – подумал я, пробудившись от телефонного звонка.
– Вот ты и попался, Эпиграф! Хорошо спрятался! – звучит в трубке голос бывшего напарника.
– Очевидно, не очень хорошо, раз мы сейчас разговариваем.
– Я тебя уже вторую неделю ищу. Не дозвониться! Квартира пустая! Но, – так и вижу, как он погрозил мясистым пальцем, – следак от следака не уйдет. Друг от друга тем более. Пробили мы твой новый номер.
Надо было не просто старую симку молотком отбить и поменять город, а вообще свалить в другую страну. Унизили, как могли, лишили работы из-за одного говнюка, а теперь думают, что я захочу иметь с ними хоть какое-то дело.
– Долго искал, – выдавил я, готовый бросить трубку.
– Так дал тебе время отдохнуть. Обиду вытравить. Так что, Эпиграф, куда делся?
Ненавижу, когда коверкают мою фамилию. Да, я вечно непонятый, как эпиграф к книге, но сколько можно!
– Занимался переездом, не было времени на болтовню, – буркнул я, включив вентилятор. Жарища неимоверная.
– Три месяца?!
– Мы не будем это обсуждать.
– Подожди, хоть выслушай! Леха открыл контору. Ты же помнишь, как он восхищался твоими методами?
– Ну и?
– Ты можешь все начать сначала. Помогать людям, как ты и хотел.
– Люди не хотят, чтобы им помогали. Они любят ныть и обвинять, – до сих пор тошнит, когда вспоминаю вишенку на торте моего последнего дела. – А вот я жажду лечь спать. Это все?
– Тебя тут не хватает, – серьезно произнесли на другом конце провода.
– Не вздумай никому давать этот номер.
С мыслями о том, что придется сделать отбивную и из этой симки, провалился в сон.
***
Есть такой закон: когда ты запредельно вымотан и хочешь спать – тебе не дадут. Грохотать, когда сосед умирает от недосыпа – это для людей, мать их, священно.
Я почему взял все ночные смены в музее? К расследованиям возвращаться не хотел. Надоели хитрожопые личности, которые то врут, то льстят, то за глаза обвиняют своих супругов, а ты иди, ищи доказательства их мудачества.
В музее же отлично – никого нет, сиди себе спокойно, кроссворды решай, да квесты на телефоне проходи. Один минус – сплю я днем, а днем мой дом чуть не подпрыгивает от активности его жителей.
Мало мне в стену соседские близнецы то головами стучат, то скребутся, будто пытаются лаз прорыть, так еще и верхняя дамочка сменила график.
Не знаю уж кто она, но раньше мы работали практически синхронно, я ее почти никогда не слышал. А теперь что ни день, то шум.
Проклятье, надо увеличить дозу кефира, – думал я, разгадывая уже третий сканворд на толчке.
– Ай, да что же это такое! – донеслось сверху после громкого удара.
Потом еще грохот и порция брани.
«Мой бывший ухажер. Надоедливый до тошноты, видеть его больше не могла» – против воли всплыла фраза в голове.
Да ну, бред, – отмахнулся я.
Но уши навострил, глаз прищурил.
Идя на смену, увидел капли крови на своей площадке. Так-так, из лифта ведут к моим застенным мучителям.
Даже не удивляюсь. Эти бесята вполне могли опять лягушек выпотрошить.
Свежая, – делаю вывод, мазнув по капле пальцем. Вызываю лифт и обнаруживаю кровь и там.
Привычка берет свое, и я пробегаюсь по этажам. Увидев неслабую такую лужу у квартиры двадцать два, которая прямо надо мной, напрягаюсь.
Видимо, это наследил второй по счету неподходящий ухажер. Потому и грохот был.
Вдруг почувствовал себя безумцем.
Мужик, у тебя конкретно уже шифер рвет. Это же надо такое умозаключить! Может, кто-то мясо нес, чего сразу труп-то?
Ушел на смену, купив в магазине стандартный набор: кефир, пряники и японские сканворды. Молоденькая продавщица, без устали строящая мне глазки, по обычаю назвала номер страницы, с которой мне следует начать разгадывать.
Это наша с ней безобидная игра: она смотрит в ответы и выбирает самый, по ее мнению, интересный рисунок.
Не знаю почему, но я всегда начинаю именно с него, хотя там то и дело цветы, обжимания, танцы да ужины. Девочка явно на что-то намекает, а я пока держу оборону.
В очередной раз возмутившись абсолютной нелогичностью и неумением вести расследование в квесте на телефоне, традиционно выпиваю стакан кефира и приступаю к сканворду.
От получившейся карандашной картинки у меня похолодела нога. По-прежнему только одна, после травмы вторая так и не вернула чувствительность.
Женщина режет овощи. Ничего такого. Вот только в ее руке огромный нож! Не знаю уж, на что намекала продавщица, но номер страницы в точности тот же, что и у квартиры моей соседки, выносящей ухажеров в мешках.
***
Соседские мальчишки слетели с катушек, и разговор с их мамашей ничем не помог. По закону можно шуметь до одиннадцати, я и сам знаю. А по-человечески?
Грубо предложил ей хотя бы иногда выгуливать своих
