Мой лучший враг - Эли Фрей

И никто не знал, что наше «вместе» кончится ровно через шесть лет.

Глава 4

Дядя Костя открыл дверь машины. Я вышла из нее, крепко сжимая в руках клетку с моим питомцем – кроликом Умкой. Посмотрела на дом моей бабушки, который с этого дня должен был стать и моим домом. Он был похож на пряничный домик – белые резные наличники на окнах делали его каким-то воздушным и сказочным.

Я прошла в дом, по дороге вырвав морковку с грядки. Поднялась по лестнице на второй этаж. Здесь, под самой крышей, была моя комната. Я поставила клетку на пол, открыла дверцу. Протянула Умке угощение.

– Ну что, Умочка? – ласково обратилась я к питомцу. – Теперь это наш дом. Мы всегда будем здесь жить. Ты рада?

Кролик смешно дергал ушами и часто-часто двигал челюстями – грыз морковку.

В комнате пахло деревом – стены и наклонный потолок были обиты деревянными панелями. Я любила эту комнату гораздо больше, чем комнату в московской квартире. Под каждой деревяшкой, в каждом углу, в каждой маленькой щелке здесь теплилось волшебство.

Вскоре вошел дядя Костя. Он поставил на пол чемодан и тяжело выдохнул.

– Уф! – пробормотал он. – Ну и тяжесть! Томка, ты вроде такая маленькая, а барахла больше, чем у мамки!

Я засмеялась. Кокетливо дернула плечом и, подражая маме, ответила:

– Ну, мы же женщины. Имеем право. Тут уже засмеялся дядя Костя.

– Женщины! А мне потом мучайся с больной спиной!

– Дядя Костя, спортом надо заниматься! – я осуждающе посмотрела на его большой живот.

Он подтянул штаны. Провел пальцем по пышным усам.

– Надо-надо, да только лень. Ладно, ты давай разбирай тут вещи, а я пойду водицы хлебну.

Я стала не спеша разбирать одежду. Перекладывала в комод футболки и шорты. Вешала в шкаф свитера и кофты. Потом подошла к окну. Отдернула занавески. Окно выходило на крышу терраски. Я перелезла через подоконник. Прошлась по крыше. Посмотрела вдаль улицы. Желтая проселочная дорога. Череда одноэтажных домов и высоких деревьев. Где-то там, через несколько домов, находился дом Стаса. Отсюда был виден кусочек его кирпичного коттеджа. И окно в его комнату. По ночам мы часто дурачились – сидя каждый в своей комнате, перемигивались светом от люстры или фонариками.

Я услышала, что кто-то на улице кричит мое имя. Сердце замерло.

Крыша терраски располагалась со стороны сада, и не получалось разглядеть, кто же стоит у калитки. Но я ни секунду не сомневалась – кричал Стас. Его звонкий детский голос я бы узнала из тысячи других. Я бросилась на улицу, сгорая от нетерпения рассказать Стасу потрясающую новость. Открыла калитку. И увидела его. Своего любимого мальчишку. Он улыбался самой красивой улыбкой на свете. Белесые волосы растрепаны. Огромные голубые глаза излучали добро.

– Стас! Стас! – закричала я и кинулась к нему. – У меня такая новость! Ты сейчас обалдеешь! – Эту фразу, «ты сейчас обалдеешь», я подцепила из маминого лексикона. Она часто начинала так свои разговоры с дядей Костей. В последний раз, после того как она сказала ему «ты сейчас обалдеешь», последовала захватывающая история о том, как Танька с ее работы выгнала мужа из дома. – Представляешь, мама перевезла меня сюда! Насовсем! Я теперь буду здесь всегда жить! Не только летом и на выходных, а всегда! Представляешь!

Он очень обрадовался моему переезду. Мы пошли вдоль улицы. По дороге болтали о будущих планах.

– Мы пойдем вместе в школу, а потом будем вместе отмечать мой день рождения, а потом мы будем вместе справлять Новый год… – перечислял Стас. – А потом… Хм. А что будет дальше Нового года?

Я пожала плечами. Я не знала, что будет дальше Нового года – до него ведь так далеко… Впереди нас ждало лето, самое счастливое лето в моей жизни, и оно будет длиться целую вечность.

Начались наши веселые беззаботные деньки. Стас часто приходил ко мне в огород – овощные грядки, ржавые баки и всякий садовый инвентарь казались нам прекрасным фоном для многих игр. Мы выбирали самый огромный бак. Залезали в него, ставили в центр палку с привязанными к ней бабушкиными панталонами (это был наш флаг), смотрели в бумажную подзорную трубу на морковные грядки и кричали:

– Вижу землю! Право руля!

Бабушка страшно ругалась на нас за развешенные панталоны. Но из них получался чертовски клевый флаг! Огромные, желтые, они гордо развевались на ветру и были главным аксессуаром нашего корабля.

Дома мы играли в «рыбу» – ловили на самодельные удочки всякие вещи и клали их в тазики. Кто наловит больше рыбы – тот и выиграл. Еще мы со Стасом часто раскидывали прямо в огороде палатку, таскали туда съестные припасы, подушки и фонарики. Часто ходили в гости к Стасу. У него дома играли в разные игры на приставке, а потом на улице рисовали на дороге всякие маршруты из игры и бегали по ним, придумывая свои приключения.

Любимая игра Стаса была «Мортал комбат». Я не очень любила игры, где надо было драться, но раз Стас ее любил, мне тоже приходилось. Он всегда был Саб-Зиро. Я могла играть за Мелену или Китану, но девчачьи роли я терпеть не могла. И я стала Скорпионом.

Мы делали себе прикольные костюмы. В играх я обожала драматические истории героев, любила выдумывать костюмы и делать оружие. Из собачьей цепи и металлической пластинки я даже сделала себе кунай, как у героя.

Скорпион и Саб-Зиро. Огонь и холод. Змея и лед.

Помимо «Мортал комбат» мы играли в сказки. Любили играть в Робин Гуда. Я, конечно, была Робин Гудом, а Стас – Большим Джоном. Логично было предположить, что он сам станет Робин Гудом, а я девицей Мэриан, но я упорно отказывалась от женских ролей. Мы даже подрались с ним тогда в первый раз. И я победила, став Робин Гудом. А Стасу досталась второстепенная роль Большого Джона. Крольчиха Умка была нашей принцессой. Я склеила корону из бумаги, водрузив ее на голову крольчихи.

Деревянная площадка на дереве была замком Ноттингем. На площадку мы помещали мешочки с мелочью. Мы грабили Ноттингем и раздавали мешочки близлежащим кустам. Кусты у нас были домами бедняков.

Специально для игры в Робин Гуда я сшила себе зеленую шляпку. Стас тоже хотел такую, но я сказала, что это отличительный знак Робин Гуда. Тогда Стас на меня здорово обиделся.

Мы любили забираться куда-нибудь высоко – облазили все деревья в округе, излазили сверху донизу и старый сломанный грузовик, который стоял у дома наших соседей, по-моему, с самого моего рождения. Мы прыгали по гаражам соседей слева и по наваленной груде бетонных блоков соседей справа. Мы часто падали и разбивали коленки.

Стас переносил боль хуже меня, плакал тогда, когда я не плакала, но я никогда не смеялась над ним из-за этого. Когда он падал и разбивал в кровь коленку или локоть, я садилась перед ним, срывала подорожник, пела ему песенку про котенка и паровозик, заставляла его подпевать мне, чтобы отвлечь от боли, и лепила лист подорожника на ранку.

Стас успокаивался. С удивлением смотрел на залепленную листом рану.

– Совсем не щиплет! – удивлялся он.

– Ну так это же я тебя отремонтировала! У меня никогда не будет щипать! – гордо улыбалась я.

Мы часто уходили ко мне. Подолгу лежали на крыше терраски и смотрели в небо.

Днем наблюдали за пролетающими облаками.

– О чем ты думаешь? – как-то спросила я Стаса, когда мы лежали на крыше.

– О том, что вон то облако похоже на огромного муравья. Видишь?

– Нет, ничего не вижу! – ответила я.

– А вон то, рядом, на паука с мордой обезьяны.

– Хм. Скорее на какую-то палку.

– И они как бы дерутся. У них злые лица. Интересно, если они на самом деле будут драться, кто победит?

– Не знаю.

– Нет, ну ты как думаешь?

– Не знаю, мне как-то странно об этом думать.

– Мне кажется, муравей.

– Почему?

– Просто мне так кажется.

Я не видела в облаках ни муравья, ни обезьяноподобного паука. У меня никак не получалось представить, что облако может быть на кого-то или что-то похоже. А Стас все время видел в облаках столько всего: драконов, динозавров, горилл и годзилл…

А ясными вечерами мы искали в небе созвездия. Стас по знаку зодиака – Стрелец, и я учила его, как быстро находить в небе созвездие Стрельца. Мы обсуждали созвездия и ели конфетки. Конфетки с разными фруктовыми вкусами мы покупали в палатке у дома. За фиолетовый кругляшок со вкусом винограда у нас со Стасом часто велись нешуточные бои. Но иногда все-таки Стас, видя, что осталась только одна виноградная, по-джентльменски уступал ее мне.

Когда становилось совсем холодно, мы забирались в дом. Играли с Умкой. Стас очень любил Умку, всегда приходил в гости с чем-нибудь вкусненьким для нее. Он открывал дверцу и доставал зверька. Умка обычно не любила чужих, начинала странно фыркать и чихать, но Стасу она доверяла. Он доставал из кармана яблоко или морковку. Откусывал кусочки и протягивал их Умке. Умка тянула к угощению свою смешную мордочку, обнюхивала еду, потом начинала есть. Мы гладили ее по серой шерстке.