Слова подвижнические - Святитель Василий Великий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но не одни ли это слова, а не дела? Итак, вот: в Коринфе имевший жену отцову и ни в чем другом кроме сего не обвиненный не только сам предается сатане во измождение плоти (1 Кор. 5, 5), пока не загладит прегрешения достойными плодами покаяния, но и вся вместе Церковь за то, что не наказала за грех, подвергается тем же обвинениям: Что хощете? с палицею ли прииду к вам? (1 Кор. 4, 21) и вскоре потом: И вы разгордесте, и не паче плакасте, да измется от среды вас содеявый дело сие (5, 2).
А Анания, упоминаемый в Деяниях (Деян. 5), какое другое злое дело совершил, кроме описанного там? За что же оказывается достойным такого гнева? Продав собственное имение, принес он деньги и положил к ногам Апостолов, утаив несколько от цены, и за сие в тот же час вместе с женою наказывается смертию, не удостоившись выслушать слов о покаянии во грехе, не имея времени прийти о нем в сокрушение, не получив отсрочки на покаяние.
А исполнитель сего страшного суда, служитель такого гнева Божия на согрешившего, блаженный Петр, который был предпочтен всем ученикам, который один более других был отличаем и ублажаем, которому вверены ключи Царства Небесного, когда слышит от Господа: аще не умыю тебе, не имаши части со Мною (Ин. 13, 8), какого, даже и каменного, сердца не убедит страшиться и трепетать судов Божиих? И это слышит тот, кто не показал и вида греха и презрения, напротив того, воздал самую высокую честь Господу и показал почтительность, свойственную рабу и ученику. Ибо видя, что его и общий всех Бог и Господь, и Царь, и Владыка, и Учитель, и Спаситель, и все вместе, препоясывается полотенцем, подобно служителю, и хочет омывать ноги его, тотчас, как бы пришедши в сознание своего недостоинства и пораженный достоинством Приходящего, воскликнул: Господи, Ты ли мои умыеши нозе? и еще: не умыеши ногу моею во веки (Ин. 13, 6, 8). И за сие слышит такую угрозу, что если бы, сознав опять истину слов Господних, не ускорил исправить прекословия послушанием, то к уврачеванию настоящей его непокорности было бы недостаточно всего предшествовавшего и собственных его заслуг, и Господних ублажений, даров и обетований, и самого откровения о толиком благоволении Бога и Отца к Единородному Сыну.
Но если пожелаю собрать все, что нахожу в Ветхом и Новом Завете, то скоро не достанет у меня времени, чтобы пересказать это. Когда уже перехожу к самым изречениям Господа нашего Иисуса Христа в Евангелии, к глаголам Того, Кто будет судить живых и мертвых, к глаголам, которые для верующих достовернее всякой истории и всякого другого доказательства, то познаю из них великую, так скажу, необходимость благопокорности во всем Богу, но совсем не вижу, чтобы в каком-либо случае оставалось извинение не раскаивающимся в непокорности, если только при столь открытых, ясных и решительных изречениях позволительно отважиться хотя помыслить о чем другом. Ибо говорит: Небо и земля мимоидет, словеса же Моя не мимоидут (Мф. 24, 35). Нет здесь различия, нет разделения, вовсе никакого не сделано исключения. Не сказал: те или другие слова, но словеса Моя, то есть все в совокупности, не мимоидут. Ибо написано: Верен Господь во всех словесех Своих (Пс. 144, 13), запрещает ли что или повелевает, обещает ли или угрожает как за соделание запрещенного, так и за опущение предписанного.
А что наравне с соделанием зла наказывает и опущение добрых дел, душе, не вовсе недугующей неверием, достаточное в том доказательство и удостоверение упомянутый выше суд над Петром, который не что-либо запрещенное сделал и не заповедь какую-либо не исполнил, чем обличилось бы нерадение или презрение не исполнившего, а только из благоговения не соглашаясь принять услугу и честь от Владыки, услышал такую угрозу, которой не избежал бы, если бы, как сказано выше, не предупредил гнева скоростью и ревностью в исправлении. По крайней мере, поелику благий и милосердый Бог, будучи к нам долготерпелив, благоволил одно и то же показать нам многократно и во многих примерах, чтобы душа, возбуждаемая и поражаемая многими и непрестанными вразумлениями, хотя со временем могла избавиться от долговременного навыка к беззаконию, в настоящем случае нужно упомянуть только сказанное о тех, которые в великий и страшный День Суда станут ошуюю Господа нашего Иисуса Христа. О них Приявший от Отца всю власть суда, Пришедший во свете привести тайная тмы и объявить советы сердечныя (1 Кор. 4, 5) сказал: идите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (Мф. 25, 41) и присовокупил причину, говоря: не потому, что вы убивали, или блудили, или лгали, или кого-нибудь обижали, или делали что иное из запрещенного, хотя бы и маловажное. Но почему? Потому что не радели о добрых делах. Взалкахся бо, — говорит, — и не дасте Ми ясти; возжадахся, и не напоисте Мене; странен бех, и не введосте Мене; наг, и не одеясте Мене; болен и в темнице, и не посетисте Мене (Мф. 25, 42–43).
По благодати благого Бога, хотящего всем человеком спастися и в разум истины приити (1 Тим. 2, 4) и учащего человека разуму (Пс. 93, 10), познав сие и подобное сему из богодухновенных Писаний, постигнув ужаснейшую причину такового разногласия многих и друг с другом, и с заповедями Господа нашего Иисуса Христа, наставленный о страшном оном суде за такое беззаконие, наученный и тому, что всякое преслушание всякого Божия суда равно наказывается, и еще познав страшный оный суд над теми, которые хотя не грешили, однако ж подпали гневу, потому что не показали доброй ревности против грешивших, хотя часто и не сознавали сего греха, почел я за нужное, хотя и поздно (потому что всегда ожидал подъявших этот самый подвиг благочестия и не полагался на себя одного), впрочем, может быть, и не безвременно, собрав из богодухновенных Писаний и что не угодно Богу, и чем Он благоугождается, предложить сие ныне по мере сил и по общему желанию в напоминание подвизающимся подвигом богочестия,