Грязная Гарди (СИ) - Петрук Вера

— Один он живет, — мрачно сдвинул брови Дерек. — На самом краю поселка, почти в лесу. К людям редко выходит, только, если продать, что в лесу нашел. Местные платят ему, потому что боятся. Не купишь у него ягод, так он тебе пасеку подожжет. И еще говорят, будто он оборотень. Ему уже почти тридцать, а его ни разу с бабой не видели. Оно и верно, конечно. Какая нормальная женщина с ним ляжет? Все это странно.

— Действительно, — согласилась Гарди. — Кир вроде не урод. На вид он младше кажется.

— Ведьмовы чары, — Дерек сплюнул. — Как приедем, попроси у бабки Тусии травок от сглаза, мне кажется, Кир тебя приворожить пытался. Может, от кого услышал, что богатая наследница едет, так надумал свои денежные проблемы с твоей помощью решить.

— А другие интересные люди в поселке есть? — попыталась поменять тему Гарди, чувствуя, что сплетен про Кира на сегодня ей хватит. Дереку не понравилось, что она его перебила, и до самого Голубого Ключа они ехали в молчании.

Домишки появились внезапно. Тополиная аллея закончилась изумрудным плоскогорьем, откуда открывался вид на обширную долину, прорезанную двумя нитями рек и усыпанную человеческими строениями. Какие-то дома утопали в садах и едва виднелись за амбарами и сараями, другие одиноко торчали посреди пашен, третьи стояли по окна в траве. На возвышенности у левой реки раскинулось какое-то общественное здание — то ли церковь, то ли почта, то ли местное самоуправление. Белокаменный квадрат увенчивался площадкой, похожей на вертолетную. Но так как Голубой Ключ и авиация были несовместимы, то вариантов имелось множество. Впрочем, общий вид поселка оказался не настолько древним и отталкивающим, каким она его представляла.

Едва они миновали первый дом, как Гарди накрыл густой, опьяняющий аромат цветущих садов. Она чувствовала его и раньше, но теперь деревья находились на расстоянии вытянутой руки, так как некоторые участки примыкали напрямую к дороге. Низкие плетеные изгороди стояли не везде. Большинство домов огорожено не было, а естественными границами участков служили заросли кустов и полотна огородов, густо засаженных молодой зеленью. Воздух на станции еще сохранял запах поезда, здесь же он был совсем иным — пьяным, свежим, свободным. Гарди, привыкшая к смогу Старого Города, настолько увлеклась «вдыханием», что не сразу обратила внимание на слова Дерека, к которому снова вернулась привычная говорливость.

— Надо же, ни души, — изумился адвокат. — Обычно ребятня еще на Брусничной сопке встречает. Это место за тополями, откуда мы с вами приехали. Ну, точно к празднику все готовятся. А ваше наследство — вон, на холме у Бурлистой речки. Там земли побольше будет, не то, что у этой бедноты.

На взгляд Гарди, домики мимо которых они проезжали, бедными не выглядели — все аккуратные, с уютными двускатными крышами и бревенчатыми стенами, но когда она увидела то, о чем говорил Дерек, то поняла разницу.

Усадьба тетки возвышалась на небольшом холме и сразу бросалась в глаза. Крепкая чугунная решетка встречала резными воротами и тянулась вдоль зарослей диковинных кустов с красными цветами, исчезая в лесу. Кусты и деревья скрывали большую часть дома, прячущегося в глубине сада, однако массивная крыша и многочисленные окна второго и третьего этажей, равнодушно глядящих на поселок, говорили, что этот дом всем остальным — не ровня. Белокаменные стены были увиты чем-то похожим на плющ, да так густо, что казалось, будто строение ощетинилось чешуйками.

Пока Дерек возился с ключами у решетки, Гарди оглядывалась. Ближайшие соседи находились через небольшое поле и реку с мостом, и ей это понравилось. Лес с другой стороны отсутствие соседей гарантировал. От ворот хорошо просматривалась вся дорога до самого центра поселка. Далеко впереди по грунтовке топал человек, которого Гарди узнала по выцветшей рубашке, еще сохранившей следы синего цвета.

Дерек сказал, что от станции в поселок вела лишь одна дорога, а значит, либо Кир прятал лошадь в кустах и, обскакав их по лесу, первым добрался до деревни, либо он ходил очень быстро, раз сумел обогнать повозку. Как бы там ни было, но он оказался в Голубом Ключе раньше них, и Гарди нахмурилась. В мистику она не верила.

Это же местный житель, одернула себя девушка. У него наверняка сотни знакомых троп в лесу, которые значительно сокращают дорогу. И все-таки удаляющаяся фигура Кира не давала покоя. Наверное, из-за зря потраченных пять корон, на которые, как она узнала, можно было купить козу.

Гарди торжественно вошла в ворота, проследовала по потрескавшейся дорожке к массивному крыльцу и перешагнула порог. Дерек с не менее торжественным видом пожал ей руку и объявил, что теперь усадьба по закону принадлежит ей. Уже по дороге к дому Гарди поняла, что не все так радужно, как выглядело в описании наследства. Видно было, что тетка не занималась ни домом, ни садом как минимум года три, что Дерек и подтвердил.

— Да, здесь все запущено, — вздохнул он. — Алисия в последнее время жила затворницей, всех работников уволила и никого к себе ни пускала. Поговаривали, что у нее случилась серьезная болезнь головы, надо было ложиться в больницу, но ехать в город она отказалась. Так у себя дома и померла.

Гарди молча обвела взглядом огромный вестибюль, витую лестницу и открытую галерею второго этажа, во мраке которого виднелись силуэты закрытых дверей. Столько комнат она не видела даже в борделе, где работала мать, а он считался крупнейшим в городе. Стены внутри дома были выкрашены в практичный серый цвет, а пол покрыт чем-то похожим на бетон — и это была первая странность, которая бросалась в глаза. Внешний вид особняка предполагал панели из натурального дерева на стенах и, как минимум, паркет на полу. Гарди присела и поцарапала покрытие ногтем. Оно было твердым и следов на себе не оставляло.

— Одно из причуд Алисии, — Дерек присел рядом. — Пару лет назад она заказала дорогостоящий ремонт дома, я сам привозил ей рабочих из города. И был поражен, когда в результате увидел это, — он показал рукой на пол. — Какая-то смесь бетона и асфальта, говорят, везли контрабандой из Старого Города, так как у нас подобные вещи запрещены. И от мебели она тоже избавилась, продала за бесценок Асу Гойдону. На кухне остался только буфет, стол и плита. Весь последний год она прожила в комнате для слуг, которая примыкает к кухне. В ней и померла.

Дерек опасливо покосился на темные провалы второго этажа и засеменил к одному из коридоров, стараясь придерживаться светлых полос, падающих из окон. Только сейчас Гарди обратила внимание, что все створки были раскрыты, однако аромат леса и цветущих деревьев чувствовал себя внутри дома довольно робко. Его вытеснял какой-то другой запах, незнакомый, вызывающий странные чувства — тревогу, смешанную с ностальгией.

— Здесь кухня, — послышался голос адвоката в конце коридора. — Наверное, единственное место в этом доме, где еще немного уютно.

Гарди вошла в просторную комнату с огромным витражным окном и большим подоконником, заставленным горшками. Когда-то в них росли растения, о которых заботились, но смерть Алисии оборвала и их жизни тоже. Посередине стоял массивный деревянный стол с выщербленной поверхностью, у одной из стен притулился буфет с незакрывающимися дверцами, напротив входа расположился большой камин, при одном взгляде на который до Гарди дошло — он не только для обогрева, но и для приготовления еды. Котел на вертеле и прихватки в углу говорили сами за себя, а значит, нормальной печи, тем более микроволновки, у Алисии не было. Дошло до Гарди и другое. Мыть посуду и утварь нужно было в тазу, который стоял на приставке рядом. Тут же находились ведро и щетки.

Наверное, в ее взгляде промелькнуло что-то такое, отчего Дерек затараторил:

— Вам, конечно, не нужно здесь оставаться. После праздника я отвезу вас в гостиницу в город, а потом и квартирку вам подберем. У меня на душе, честное слово, будет спокойнее. Порог вы переступили, условие выполнили, больше вам здесь делать нечего. Признаться, у меня мурашки по коже идут от этого дома. Особенно от второго этажа. Алисия им много лет не пользовалась. А жила она вот здесь.