О гномах и сиротке Марысе - Мария Юзефовна Конопницкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стах вспомнил, как позапрошлой весной вот такой же малюсенький человечек помог ему найти и пригнать на пастбище убежавших в лес телят. А на прощание насыпал полную шапку земляники, погладил по голове и сказал:
«На вот тебе, не бойся!»
Подойдя к костру, учёный летописец вынул трубочку изо рта и сказал вежливо:
— Здравствуйте, дети!
— Здравствуй, гномик, — серьёзно ответили пастушата.
А девочки, вытаращив на пришельца голубые глазёнки, съёжились, натянули на лбы платочки — только носы выглядывают, как пуговки.
Чудило-Мудрило, улыбаясь, посмотрел на них и спросил:
— Можно мне у костра погреться? Холодно что-то!
— Почему ж нельзя? — рассудительно ответил Ясек.
— Места не жалко! — прибавил Стах.
— Присаживайтесь! Гостем будете! — сказал Юзек, подбирая полы своего серого зипуна и освобождая местечко у огня.
— Картошка испечётся — и поесть можете, коли захотите, — радушно предложил Куба.
— Конечно, кушайте на здоровье! Картошка почти готова, по запаху слышно!
Учёный летописец уселся у костра и, ласково глядя на разрумянившиеся лица, сказал растроганно:
— Милые вы мои детки! Чем же я вам отплачу?
Только он сказал это, как Зоська, заслонясь рукавом, выпалила:
— Расскажите нам сказку!
— Ну её, сказку! Быль интересней сказки! — с важностью сказал Стах.
— Конечно, интересней, — согласился гном. — Разве сказка может с правдой сравниться?
— Ну, коли так, — весело воскликнул Юзек, — расскажите, откуда взялись гномы!
— Откуда взялись? — повторил учёный муж и уже открыл было рот, готовясь начать рассказ, как вдруг с громким треском начала лопаться картошка.
Дети кинулись выгребать её палками из золы и углей.
Неожиданный треск не на шутку напугал учёного. Отскочив в сторону, он спрятался за камень и из этого укрытия стал наблюдать, как дети едят какие-то круглые дымящиеся ядра: таких ему никогда прежде не доводилось видеть. Раскрыв книгу, он положил её на камень и написал дрожащей рукой:
«Народ в этой стране столь воинственен и отважен, что малые дети прямо в горячей золе пекут шрапнель, которая потом рвётся с грохотом, подобным громовым раскатам. Тогда мальчики, с колыбели презирающие смерть, и даже слабые девочки выгребают эту оглушительно рвущуюся шрапнель и ещё дымящейся отправляют в рот. Будучи свидетелем этой геройской отваги, не мог ей надивиться, а посему записываю в назидание потомству. Дано в поле, на пашне, вскоре после полудня».
Затем следовала подпись с завитушкой, ещё более замысловатой, чем в первый раз.
Но печёная картошка пахла так вкусно, что у нашего учёного потекли слюнки и в животе заурчало. Видя, что «шрапнель» не причиняет детям ни малейшего вреда и они знай себе уплетают да похваливают, он вылез из своего укрытия и осторожно приблизился к костру.
Зоська отломила кусочек картошки и, нацепив на палочку, протянула ему попробовать.
Не без опаски взял он его в рот, но, распробовав протянул руку за новым.
Девочки разламывали самые пропечённые картофелины и давали ему по крошечке. Под конец они так осмелели, что последнюю Кася сунула ему прямо в рот. Все девочки запищали от восторга, а громче всех — сама Кася.
III
Подкрепившись, Чудило-Мудрило опять подсел к костру, а когда пастушата подложили хвороста в огонь и сухие ветки весело затрещали, рассыпая искры, начал свой рассказ:
— В прежние времена не гномами нас называли, а боженятами и мы не ютились под землёй, в скалистых пещерах, под корнями старых деревьев, как сейчас, а жили в хатах по деревням, вместе с людьми. Только давно это было. Тогда княжил над теми местами Лех, который основал город Гнезно. Он увидел там гнездовья белых птиц и сказал себе: «Раз птицы нашли себе здесь пристанище, значит, это край покойный и благодатный».
Так и оказалось.
О птицах тех молва гласит, будто это были орлы; но в наших старинных книгах написано, что аисты; они гнездились там и бродили в тучных лугах. Так или иначе, край этот стал называться Лехией, по имени князя Леха, а народ, заселивший те земли, называл себя лехитами.
Соседи же прозвали их полянами, потому что они пахали поля и сеяли хлеб. Всё это записано в наших летописях и скреплено печатью.
— А лесов тогда совсем не было? — тоненьким голоском перебил Юзек. — И речки тоже? Только всё поля да поля?
— Что ты! — ответил Чудило-Мудрило. — Ещё какие леса были! Не то что теперь — дремучие, без конца без краю. И водились в них звери, свирепые, огромные. Как станут реветь — деревца пополам переламываются. Но мы, гномы, всё только с медведями сталкивались. Прадедушка моего прапрадедушки рассказывал мне такой случай. Раз медведь выбирал мёд из липового дупла да вместе с мёдом и пчёлами вытащил и его. Взял к себе в берлогу и заставил день и ночь сказки сказывать. А сам лежит, подремывает да лапу посасывает. Только когда морозы ударили и медведь заснул крепко, сбежал от
