Прямой доступ (СИ) - Донцов Иван

Возникло странное ощущение беззащитности. Словно меня связали, раздели и выкинули на улицу в час пик.

— Прямой доступ к памяти конечного носителя открыт — начало декодирования и загрузки пакетов данных через… Три… Два… Один…

Глава — 2

— У-у-у… А-а-а… — раздавалось рядом.

Я старался дышать медленно, но получалось плохо. Организм хотел больше кислорода, не понимая, что ему это не поможет. Мысли путались, в голове возникали странные и непонятные образы.

— Загрузка данных подтверждена, целостность после декодирования — не нарушена, — голос сделал паузу, добавил: — Обширные повреждения конечного носителя, необходимо медицинское вмешательство.

Раздался хлопок откуда-то из коридора, потом снова воцарилась тишина. Выключился свет, это я понял и с закрытыми глазами. Скорее всего, зашла полиция, но мне уже всё равно. Никак не получалось собраться с мыслями — в голове что-то происходило. Вполне возможно, как раз эти самые «обширные повреждения» пытались меня добить.

— Чисто, — спокойный тихий голос.

Шаги мужчины, я откуда-то знал — это звук ботинок из «Юсэй» на специальном каучуке. Это могла быть и женщина, но она вряд ли может весить больше девяносто килограмм. При нагрузке на эту резину свыше семидесяти — появляется характерный звук подошвы, который меня почему-то раздражал.

«Или не меня?» — пронеслась странная мысль.

Мужчина опустил руки, он в тактической куртке. Всё подогнано хорошо, одежда для боя. Я легко узнал еле заметный шорох и цоканье молнии на боку для вентиляции зоны подмышек. Не броня, но очень удобная и непримечательная одежда.

— Он? — спросил ещё один голос.

— Ы-ы-ы-а-а-а… — это рядом со мной дёргался Константин, похоже, лишившись разума.

Раздался тройной писк, кажется, один из мужчин сел рядом с телом старика и уколол его. Анализатор джапов, наши издают долгий гудок при сравнении ДНК. Я не слышал, но, судя по паузе, один кивнул другому, они сейчас рассматривают нас. Оставалось только дышать очень медленно, чтобы обмануть опытных людей и их импланты. У ребят не должно возникнуть сомнений, что я сплю или дремлю.

— Ы-а-а-ы… — продолжал несчастный дёргаться.

— Чисто, — ответил третий голос.

Это точно не полиция, и даже не объединённая служба безопасности корпораций. И те и другие действуют по-другому. Есть протоколы и законы, которые они должны соблюдать. Тем более в богатом районе, пусть и не верхнего города. Тут живут не топ менеджеры, конечно, но тоже руководители.

— Он. Хорошо, что взяли это дерьмо, — тихо сказал второй, который проводил ДНК тест, скорее всего, он поднял руку с небольшим прибором: — Экранирование полное.

— Отключи, — приказал четвертый голос, до этого молчавший.

Рядом со мной стянули с кресла Константина, услышал характерное клацанье магнитного коннектора шунта. Я не мог видеть, но кажется, они положили его на пол и осторожно осмотрели. Главный вздохнул, сказал:

— Не успели.

— Наш? — спросил второй голос.

— Наш, — подтвердил четвёртый, — Дерьмо, она нас…

Он не договорил, но я понял — это главный. Интонации, поведение, вообще всё кричало для меня — это командир, он должен умереть первым. В том что они все должны умереть — сомнений не было.

Голова просто раскалывалась, внутри роились чужие мысли. Очень много чужих знаний, и, кажется, я понимал, что произошло. Теперь уже было не разобрать — я понимаю потому, что раньше об этом слышал, или потому, что в меня это только что вогнали. На секунду стало страшно, и я не выдержал, отпустил контроль, вздрогнул.

— Внимание, — скомандовал четвёртый.

Опять — я не мог видеть, но понял, что три пистолета или винтовки смотрят на меня. Один, скорее всего третий, подошёл, ухватился сзади за кабель и отстегнул его. Стало очень больно, внутри всё кричало что ни в коем случае нельзя терпеть, поэтому я застонал:

— А-а-а… Б-б-бо… А-а-а…

Пощёчина, ещё одна, меня хватают за грудки. Голова и затылок взрываются болью, начинаю стонать ещё сильнее. Получаю по лицу снова и наконец-то открываю глаза. Смотрю на коротко стриженого мужчину, что меня держит. Два импланта, в глубине которых еле заметно отражается свет как у кошек. Вокруг темно, и это плохо, у меня нет ночного зрения — придётся действовать так, с ограниченной видимостью. А ведь у них может быть и ещё что-то — протезы рук или ног, титановые черепушки — всё, что угодно.

«Но шанс есть», — успокоил меня кто-то.

Через секунду понял — это не кто-то, это я, просто внутри всё изменилось. А ещё появилась чёткая цель — мне очень нужно выбраться, потому что дома ждёт в одиночестве дочь.

— Ч-ч-что, где? — простонал, с трудом щурясь.

— Имя? — строго спросил голос, в глаза ударил белый свет фонарика.

— А-а-а? — посмотрел на него, пытаясь изобразить страх.

Ещё одна пощёчина, он бросил меня обратно на кресло. Удар в живот я почти пропустил, но смог немного смягчить, подавшись назад. Вскрикнул, схватился руками и застонал. Получил ещё одну оплеуху.

— Имя?! — закричал всё тот же наёмник.

Скорее всего, наёмники — но непонятно почему именно они. Это было плохо — у них опыта обычно в достатке, больше, чем у полиции. Мне с текущими физическими данными тягаться с ними почти нереально. Ещё непонятно зачем им имя — есть же нейрошунт. Тут дошло — у меня теперь новое устройство и неизвестно что там вообще зашито, если зашито.

— Ай… Максим Смирнов… Н-н-не бейте… Максим Иванови-и-ич Сми-и-ирнов… Не надо! — я взвыл, когда он вскинул руку.

Получилось пустить сопли, слёзы — очень легко вышло изобразить истерику. Стало легче, боль немного отступила. Теперь я знал — крик повышает толерантность к болевым ощущениям.

— Джонни, ты чего, не трогай его — может он не при чём? — вступил наконец то в игру четвёртый, присел рядом со мной на корточки, спросил: — Парень, мы из полиции, это очень важно — что ты тут делал?

— Я-я-я не виноват… Я ничего не делал… Я не виноват! — прошептал, хлюпая носом, — Э-э-это он, это всё он, он пригласил!

— Тони, давай я немного его обработаю, чего ты возишься! — вступил тот, который меня уже бил, — Сейчас пару зубов и глазик, а потом…

Я сжался, всем видом показывая, что боюсь его больше, чем своей жизни в спальнике. Он, кажется, улыбнулся краями губ, а главный выдержал паузу, сказал спокойно:

— Успокойся, Джонни, парень всё расскажет, ты же видишь — ему просто не повезло, да?

— Д-д-да… — я сглотнул, затараторил, стараясь чтобы часть слов было не разобрать, хныкая и глотая слюни и сопли: — В-в-вызвал, говорит, денег… Денег много будет… Работать… Я-я-я не знал… П-потом вот того — того, и м-м-меня, резать, и-и-и его р-р-резать!

— Резать? — спросил четвёртый, главный.

Не стоило думать, что получилось его удивить. Он видел кровь под креслом, возможно, не знал, откуда она, но видел и понимал, что тут прошла какая-то операция. Сказать правду — то, что сейчас нужно, они должны поверить, что я сотрудничаю с ними.

— В-в-вон… В-в-вон… В-в-всё из-з-зрезал, вон там… — я показал на затылок, он осторожно дотронулся до входа нового нейрошунта, я, не притворяясь, зашипел: — Ш-ш-ш…

— Видел такое? — спросил кто-то из мужчин, не тот, что меня бил и не тот, что был у них командиром.

— Не знаю, может, этот урод старый и не нужен, может, вот в этом всё и дело, — ответил главный, посмотрел на меня: — Сейчас поедем в управление полиции, там всё расскажешь подробно, договорились, Максим?

Закивал что есть силы, стараясь не обращать внимания на адскую боль в голове и затылке. Мужчина смотрел на меня внимательно, хотя его глаз я почти не видел — очень хорошие импланты, дорогие. Варианта что у него их нет — я не рассматривал. Наконец решив, что хватит, остановил свою голову, робко попросил:

— М-можно воды?

Мне нужно было чтобы хотя бы один ушёл на кухню, или что там есть в этой квартире. В операционной я не припоминал никаких фляг или бутылок, так что, если они прониклись моей игрой, кто-то уйдёт. Но не повезло, главный, которого называли «Тони», сказал: