Камбер – Еретик - Кэтрин Куртц

– Ты имеешь в виду, что я дрался с тобой? – Краска залила узкое лицо озадаченного, и смущенного графа. – Я использовал силу? Рис, я действительно сожалею. Я… – Он замер на минуту, а затем в глазах вспыхнул испуг, словно граф позабыл что-то важное, испуг рос с каждой секундой и скоро стал смесью страха и отчуждения. – Рис? Я не могу почувствовать тебя, Рис! – Словно тонущий человек, Грегори, ничего вокруг не замечая, цеплялся за руку Целителя. – Что случилось? Что ты со мной сделал? – Другую руку он в тревоге прижал к виску. – Рис, я не вижу тебя мозгом!

– Что?!

Мгновенно поняв, о чем речь, Рис мысленно послал запрос и содрогнулся от ужаса и изумления, осознав, что мозг этого человека был совершенно открыт для него. Исчезли обычные для дерини защиты, которые должны были восстановиться, как только Грегори пришел в себя, исчезли малейшие намеки на некогда огромное могущество, отличавшее такого опытного и сильного дерини, как граф Эборский. Рис оказался внутри, мозга Грегори, не встретив ни следа поистине великих сил и способностей, против которых он боролся не далее, как четверть часа назад.

Он ощутил смешанную с его собственным неверием тревогу Эвайн, когда она вошла в контакт с ним и подтвердила отсутствие сопротивления, словно Грегори Эборский был обычным человеком с самым незатейливым внутренним миром. Что могло произойти?

Тряхнув головой, чтобы прочистить ее, он сжал руками голову Грегори и осторожно прижал к подушке, пробегая пальцами по затылку, в то время как большие пальцы оставались прижатыми к влажным вискам, мозг поддерживал контакт. Граф не сопротивлялся, его глаза были полны ужаса и обвиняли, но в них не было и тени ощущения того, что Целитель проник в его мозг. Он стал беспомощен и уязвим.

Не в силах вынести этого взгляда, Рис закрыл глаза и нежно, но настойчиво надавил пальцами, возвращая пациента в спасительное бессознательное состояние, а сам продолжал обследование. Никогда раньше он не слышал о таких вещах! Дерини не теряли своего могущества. Неужели причина тому он?

Ты знаешь, что случилось? – ясная мысль Эвайн прорвалась сквозь его удивление и смятение.

Пока я был очень-очень глубоко, исцеляя, я, должно быть, повредил что-то в его голове, – отозвался он, только частью своего существа отвечая на вопрос Эвайн. – Останься со мной, любовь моя. Мне нужно докопаться до причины. Это должно быть там!

Закончив контакт, он заставил себя проникнуть как можно глубже, разыскивая каналы, на которые ненароком повлиял каким-то особенным образом. Несколько минут полнейшего транса, даже Эвайн не могла следовать за его мыслями, так глубоко она не осмелилась проникнуть и следила только за тем, чтобы организм не забывал дышать, а сердце спокойно и размеренно билось.

Он опустился так глубоко, что не осознал, как нашел искомое, просто понял, что нашел, и вернул обычный ход вещей. Провел обследование, чтобы убедиться, что все действительно восстановлено, тяжело вздохнул и вынырнул на поверхность, уставший, немного озадаченный и довольный. Когда он снял руки с головы Грегори и поднес к своей, они тряслись. Рис позволил себе роскошь опуститься на пол рядом с кроватью и отдышаться, уронив голову на край постели.

Обойдя кровать, Эвайн стиснула его руку, гладила по щеке, старалась поймать взгляд.

– Рис, с тобой все в порядке? – требовательно спросила она и расслабилась, когда ее собственные чувства подтвердили его кивок. – Где ты был? Раньше ты никогда не забирался так глубоко.

Рис устало повел плечами и, улыбнувшись, заключил жену в объятия.

– Точно. Возможно, это наибольшая странность из тех, что я когда-либо переживал. Я все еще не понимаю, как все это вышло. Придется немного покопаться, прежде чем вытащу это на поверхность. – Помолчав, он задумчиво продолжал:

– Знаешь, твой отец должен посмотреть на это. Интересно, приедет ли он сюда, если послать за ним?

– А нельзя подождать до следующего заседания Совета? – спросила Эвайн. – Он не захочет оставить Синила даже на несколько часов.

– За несколько часов с Синилом ничего не случится, – ответил Рис. – Тавис там, а если понадобится другой Целитель, так в городе есть и другие. По-моему, это стоит проверить, прежде чем у Грегори появится шанс переиначить, а возможно и скрыть случившееся. Может быть, твой отец поможет мне выяснить, как это получилось.

– Ты прав. И уж конечно, никто не сделает этого лучше. Только как ты собираешься вызвать его? Вряд ли следует писать обо всем в послании. Представь, что Синил прочтет, а о гонце и говорить нечего.

– Верно. С другой стороны…

Просунув руку под тунику Целителя, он потянул за тонкий зеленый шелковый шнурок, и на свет появился тусклый серебряный медальон размером с неспелый грецкий орех. С задумчивым видом он вертел медальон в руках, рассеянно чертил ногтем большого пальца по гравировке… И обдумывал свой следующий ход. Затем он крепко обнял Эвайн и встал, а когда подал руку жене, помогая подняться, медальон болтался на шнурке из стороны в сторону.

– Не принесешь ли мне письменные принадлежности, любовь моя? Мы попросим примерного епископа проведать больного друга, графа Эборского. Мы обратимся к его долгу священника и епископа, а равно и друга. На печати я добавлю, короткое послание, которое сможет прочесть только адресат. Понятных всем слов хватит для предлога, и Синил отпустит его сюда, ну а печать поведает, зачем он в действительности нужен нам. Пока будешь искать прибор, я прикажу гонцу седлать лошадь и готовиться в путь.

Глава 2.

И восстанет на место его презренный, и не воздадут ему царских почестей; но он придет без шума и лестью овладеет царством.

Синил Халдейн откашлялся прерывисто и звонко, прикрыв рот платком, затем подвинул лучника на инкрустированной игральной доске и уставился на партнера в кресле. Улыбнувшись, человек, которого король знал как Алистера Каллена, ответным ходом передвинул фигурку всадника. Синил нахмурился.

– Черт возьми, зачем ты пошел так, Алистер? Там логово карадота, ты же знаешь. Порой я совсем не понимаю тебя.

Камбер улыбнулся, приподняв косматую бровь, и прикрыл рукой улыбку.

– Я осведомлен о логове карадота, сир. А также я осведомлен о силе моих лучников и всадников.

– Твоих лучников? Но я… О!

Синил замолчал – он изучал расположение фигур, но затем схватил одного из своих лучников и двинул в контратаку.

Не спеша, почти апатично Камбер протянул руку и переставил своего герцога на соседний квадрат. Уловив вздох удивления Синила, он поднял указательный палец.

– У вас один шанс, сир, чтобы выбраться из этой позиции. Если поймете, в чем суть, сможете даже выиграть. Если нет, сдавайтесь.

– Что? – вспыхнул Синил. – У тебя нет возможности… О, я вижу. – Он вздохнул. – Черт бы тебя побрал, Алистер. Неужели можно так здорово разбираться во всем, что делаешь?

Камбер пожал плечами, а Синил наморщил лоб и, положив подбородок на руки, изучал позицию на доске, задумчиво пожевывая тонкий седой ус. Он подавил новый приступ кашля, но теперь не сумел скрыть боли, которую как раз и вызвало нежелание выказать недуг.

Камбер притворился, будто ничего не заметил, откинулся в кресле, прикрыв глаза и вертя большим пальцем аметистовый перстень на правой руке. Он отлично знал, что королю не удалось провести и Йорама, который молча сидел в дальнем углу комнаты, у окна, и читал, находясь вне досягаемости звуков, но не видимости.

Йораму было сорок, но выглядел он все тем же рыцарем Ордена святого Михаила, каким был прежде. Он все еще носил синюю рясу священника Ордена и белый пояс рыцаря, только теперь он служил личным секретарем епископа Грекоты, своего бывшего наставника по Ордену. Эта должность была отличным прикрытием – она позволяла оставаться рядом с человеком, которого вот уже тринадцать лет считали мертвым и причислили к лику святых. Все, кроме избранных, были уверены, что Камбер мертв, пал в битве при Йомейре в 905 году, защищая своего друга Алистера Каллена от принцессы Ариэллы. И только Йорам, Рис, Эвайн и надежный Джебедия из Алкары знали, что именно Алистер, а не Камбер умер в этот день, Камбер же принял облик мертвого друга и его знания, чтобы иметь возможность влиять на недавно коронованного короля. Секрет оберегался вот уже тринадцать лет, риск был оправдан. Синил оказался в общем-то хорошим королем. Успех дальнейшего правления зависел, по крайней мере, частью, от того, сумеет ли Камбер сохранить свою тайну еще некоторое время.

Йорам вопрошающе поднял голову, среагировав на приступ Синила, и застыл, прислушиваясь, что с некоторых пор стало обычным при Дворе. Камбер чуть заметно кивнул ему и вновь обернулся к Синилу. Король кашлянул и двинул своего короля-священника на архиепископа Камбера. – Ну-ка, как тебе понравится это, Алистер? Когда Камбер занес руку над доской для отражения атаки, в дверь настойчиво постучали. Досадливо вздохнув, Синил возвел глаза к небу.