Грязный спорт - Кирилл Казанцев

Баркетов перехватил Ромика за руку.

– За мой счет, – сказал он и многозначительно подмигнул правым глазом. – Скажи, что я такой же поклонник женской красоты, как и российского спорта.

– Понял. Передам слово в слово.

Бармен отправился смешивать клиентке новый коктейль. Уже не поворачивая головы в их сторону и делая вид, что смотрит по телевизору матч, боковым зрением Баркетов видел, как Ромик процитировал его девушке, и та заинтересованно посмотрела в его сторону. Спросила что-то. Бармен ответил. Девушка, явно не будучи фанаткой хоккея, интересовалась, что за человек изъявил желание ее угостить. Баркетов не сомневался, что Ромик охарактеризует его наилучшим образом. Подобным приемом в «Гарпии» Максим уже пользовался неоднократно. Серьезных отношений после таких случайных знакомств не завязывалось, но форвард «Стальных Беркутов» ни к чему подобному и не стремился. Заводить семью в ближайшее время в его планы не входило.

Как только девушка закажет третий коктейль, а что так и будет, сомнений не возникало, Баркетов подсядет к ней ближе…

«Интер» забил четвертый мяч в ворота «Фиорентины». Ключевский вернулся за барную стойку, но садиться не стал. Допил виски стоя.

– Я еду к Жанке, – сообщил он Баркетову, застегивая куртку и тем самым скрывая болтавшийся поверх водолазки крест. – Ты со мной, Макс? Она, если что, мигом подсуетится насчет подружки.

Баркетов отрицательно покачал головой:

– У меня другие планы.

– Лады. Тогда я помчался.

– Погоди, Ключ. – Молчать дальше уже не было сил. Баркетов тоже спрыгнул с табурета; Павел возвышался над товарищем на полголовы. – Всю последнюю неделю я, честно говоря, сам не свой… А мы с тобой так ни разу и не затронули эту тему.

– Какую тему? – нахмурился Ключевский. Ему уже все стало понятным.

– Насчет Осы… Эта нелепая смерть… Как-то уж странно, Ключ. Я не верю в совпадения и думаю…

– Я не знаю, о чем ты там думаешь, Макс, – резко перебил Ключевский. В голосе появился металл, свидетельствующий о том, что он готов взорваться в любую секунду. Баркетову уже прежде доводилось видеть друга таким. Левый глаз Павла нервно дернулся. – Но я еще не готов к этому разговору. Не отболело. Извини.

– Но мы же не можем…

– Ты меня не понял? Я еще не готов! Повторить по слогам?

Пару-тройку секунд они молча и сосредоточенно смотрели в глаза друг другу. Баркетов не выдержал первым. Он опустил взгляд.

– Не нужно. Я понял. Иди, Ключ.

– До завтра, Макс. Главное – держи хвост пистолетом, – Ключевский похлопал товарища по спине. – Прорвемся.

С этими словами он заложил руки в карманы куртки и двинулся к выходу из «Гарпии». Баркетов смотрел ему вслед до тех пор, пока огромная широкоплечая фигура Павла не скрылась в дверях. Затем вновь уселся на табурет.

– Еще глоточек виски, Макс? – предложил бармен.

Баркетов задумчиво пожевал дольку лимона, а затем заставил себя встряхнуться.

– Налей лучше соку. Манго или апельсин.

– Могу смешать и то и другое.

– Валяй, – Баркетов отодвинул от себя стакан с недопитым виски. Покосился на девушку. – Что она сказала?

Опытный Ромик сразу понял, о ком идет речь.

– Она тобой заинтересовалась, Макс. Хотя, если хочешь моего совета… Это не твой контингент.

– Плевать. Дай мне знать, когда она закажет третий коктейль.

– Договорились, – не стал спорить бармен.

В матче итальянской лиги в ворота «Интера» назначили пенальти. До конца встречи оставалось немногим больше пятнадцати минут. «Фиорентину» это уже не спасало. Баркетов перегнулся через стойку, сам взял пульт и выключил телевизор. За его спиной компания подростков громко попросила Ромика «закрыть им столик». Девушка грациозно закинула ногу на ногу. Максим слегка улыбнулся ей.

Игорь Викторович проснулся от того, что кто-то сильно и весьма настойчиво тормошил его за плечо. Выходить из состояния сладостной дремы не хотелось. Минувшая ночь выдалась бессонной по причине режущихся у внука молочных зубов, и Игорь Викторович искренне надеялся покемарить часок-другой на рабочем месте. Не получилось…

– Проснись, Викторыч! Ну, кому говорят! Продирай глаза-то? – доносился откуда-то, словно издалека, хрипловатый по природе баритон Нины Сергеевны. Этот голос Игорь Викторович, наверное, сумел бы различить среди тысячи других. Как и сопутствующий ему противный рязанский акцент. – Что за люди, ей-богу?! Где ж это видано – спать на рабочем месте. Эх, страна! Да ты слышишь меня, Викторыч?!

– Слышу, слышу, – Игорь Викторович неохотно разлепил веки. Потянулся. – Чего ты надрываешься? Не спал я. Задумался.

– Как же! – Нина Сергеевна отпустила плечо вахтера и с грохотом поставила ведро на пол. – Не спал он! Что-то я раньше никогда не видела, чтобы люди храпели, задумавшись.

– Ты сюда брюзжать пришла, Сергеевна?

В холле спортивного комплекса царил полумрак, и Игорь Викторович мог видеть только левую половину лица уборщицы. Правая пряталась в тени. При таком освещении нос Нины Сергеевны казался невероятно длинным, как у Буратино.

– Знаешь что? – обиделась женщина. – Это, может, другие сюда брюзжать да дрыхнуть приходят. А я, между прочим, работаю не покладая рук. Что за люди, ей-богу! Ключик мне от раздевалки дашь? А то я везде уже убралась…

– От какой раздевалки? – Игорь Викторович с хрустом зевнул.

Хотелось покурить, но в присутствии Нины Сергеевны он бы на такой шаг не отважился. Значит, придется дождаться, пока она уйдет.

– Ты, я вижу, Викторыч, до конца не проснулся. Раздевалка, где наши игроки раздеваются. О какой еще я могу тебя спрашивать? Мне только там убраться и осталось. Давай ключ. Не до утра же мне тут торчать с тобой. Что за люди, ей-богу!

Игорь Викторович бросил взгляд на стену с ключами, а затем вновь повернулся к Нине Сергеевне.

– От раздевалки ключа нет, – выдал он. – Не сдавали.

– Как это не сдавали? Ты что, издеваешься надо мной? Утром со склада придут инвентарь забирать, а там пылища! Кто, скажут, бардак развел? Нина Сергеевна? Увольнения моего хочешь? Да, Викторыч?

Вахтер поморщился:

– Ничего я не хочу. Говорю тебе, как есть. Ключ от раздевалки с вечера не сдавали. Последний, кто из здания уходил, – это Денисов. Попрощался со мной и вышел. После него я не видел никого… Но ты сходи посмотри, может, там открыто…

– Как так открыто? – продолжала недоумевать Нина Сергеевна.

Рука Игоря Викторовича нащупала в кармане пачку сигарет. Желание курить становилось просто непреодолимым.

– Сходи и посмотри, – жестко повторил он. – Если закрыто, будем Денисову звонить. А то стоишь тут и препираешься без толку…

Еще какое-то время Нина Сергеевна с вызовом смотрела в глаза мужчине, затем нагнулась, подхватила с пола ведро и сокрушенно качнула головой:

– Эх-ма… Что за люди, ей-богу!

Чтобы попасть к раздевалке, ей пришлось миновать западное крыло здания, свернуть налево и уже под трибунами пройти к помещениям, занимаемым спортсменами. В паре метров от раздевалки Нина Сергеевна в растерянности остановилась. Мало того, что дверь была распахнута настежь, так внутри еще и горел свет. Женщина поставила ведро на пол.

– Эй! Кто там? Отзовись, ежели есть кто живой!

Ответом на ее призывный оклик была мертвая тишина. Из открытой раздевалки не доносилось ни единого шороха.

– Нет, что ли, никого? Что за люди, ей-богу!

Оставив ведро в коридоре, Нина Сергеевна двинулась на свет. В раздевалке по-прежнему было тихо. Может, и впрямь дверь закрыть забыли? И свет не выключили… Уборщица остановилась в проеме.

– Есть кто живой? – требовательно повторила она.

Женщина шагнула вперед. В раздевалке для игроков «Стальных Беркутов» живых действительно не было. У дальней скамейки на боку лежал тренер команды Виталий Борисович Агафонов…

Нина Сергеевна истошно заверещала.

Глава 2

Старший следователь районной прокуратуры Владимир Чуйкин отошел в сторонку, неспешно раскурил сигарету и разогнал рукой повисшее перед лицом облако дыма. Фотограф сделал очередной снимок лежащего на полу раздевалки Агафонова. Зашел слева. Щелкнул еще раз. На лбу фотографа выступили крупные капли пота. В раздевалке и в самом деле было слишком душно.

– Приоткрой окно, Коля, – обратился Чуйкин к своему помощнику, все это время бестолково топтавшемуся в дальнем углу помещения.

Следователь глубоко затянулся. Фотограф присел на корточки и попытался поймать в фокус лицо погибшего, наполовину прикрытое согнутой рукой.

«Да уж, – пронеслось в голове Чуйкина. – Такое фото на коллекционную карточку явно не сгодится».

Почти все друзья и коллеги Чуйкина знали о его невинном хобби. Владимир увлекался коллекционированием. Целые горы карточек известных спортсменов мира складировались у него дома с тех самых пор, как сыну Чуйкина исполнилось восемь лет. Владимир, будучи сам ярым болельщиком, пытался приобщить к этому делу и Максима, но отпрыск болельщицким духом, увы, не проникся. А вот сам Чуйкин-старший втянулся. Он стал коллекционировать карточки уже исключительно для себя. Футбол, хоккей, баскетбол… В огромной коллекции Чуйкина можно было отыскать любого спортсмена – вне зависимости от страны, из которой тот был родом, и времени, когда он являлся действующим игроком. Хоккейный клуб «Стальные Беркуты» не стал исключением из правил. У Владимира имелись карточки с изображением всех игроков и тренеров клуба…