Пятое Евангелие - Рудольф Штайнер

Поэтому есть это необходимо, также ответить себе на вопрос, почему нашему времени предшествовало другое, в которое Христос-Импульс мог расширяться без того, чтобы к этому было необходимо понимание, без того, чтобы люди со своим сознанием были при этом. Некое событие было это, через которое это было возможно! И событие, к которому ясновидческое сознание указывает, есть так называемое событие Пятидесятницы (Pfingstereignis), распространения Святого Духа. Отсюда было это, что сначала ясновидческий взор, который подвижим был через действительный Христос-Импульс в Антропософском смысле, был направлен на это событие Пятидесятницы, распространения Святого Духа. Ясновидчески рассматривая есть это событие Пятидесятницы, что себя сначала предлагает исследованию, которое будет вестись с некого известного лицезрительного пункта.

Что свершилось в то мгновение Мирового развития на Земле, которое нам почти непонятно сначала как снисхождение Святого Духа на Апостолов излагается? Когда обращают ясновидческий взор исследуя, на то, что здесь собственно свершилось, тогда получают некий Духовно-научный ответ на то, что подразумевается с тем, что говорится: Простые люди, как ведь были также Апостолы, начинают неожиданно говорить различными языками то, что они из глубин Духовной жизни имели сказать, и что им не предполагалось способным. Да, однажды начало Христианство, Христианские импульсы так расширяться, что они стали независимыми от понимания людей, в чьи душевности они расширялись.

Из события Пятидесятницы изливается затем поток Христос-Силы по Земле, который был охарактеризован. Что было тогда событие Пятидесятницы? Этот вопрос подступает к Духовной науке и с ответом на этот вопрос, с Духовно-научным ответом на вопрос: Что было событие Пятидесятницы? начинается Пятое Евангелие и с этим желаем мы завтра продолжить наши рассмотрения. ""

Христиания (Осло), Второй доклад, 2 Октября 1913

С так называемого события Пятидесятницы должно начать при этом рассмотрении. В первом докладе я уже наметил, что взор ясновидческого исследования сначала должен быть по крайней мере направлен на это событие. Ибо это событие представляет себя, назад направленному ясновидческому взору так, как некий род пробуждения, которое ощутили те личности неким известном днем, о котором равно событие Пятидесятницы должно напоминать, личности, которых обычно Апостолами или учениками Христоса Иисуса именуют. Это есть не легко, вызвать некое точное представление всего этого, ведь без сомнения, особо-странного явления, и мы будем должны напомнить себе уже о некотором так сказать в под-основах наших Душ, что могло выдаться нам из прежних Антропософских рассмотрений, если мы желаем соединить точные представления со всем тем, что прямо об этой теме нашего цикла докладов сегодня есть сказать.

Как пробужденные приходились себе Апостолы, как люди, которые в это мгновение имели ощущение, что они долгое время - многие дни насквозь - в неком им необычном состоянии сознания якобы жили. Это было действительно нечто как некий род пробуждения из некого глубокого сна, все-таки некого достопримечательного, сновидчески-исполненного сна, как из некого сна, который однако есть так - я замечаю подчеркнуто, я говорю всегда о роде, как это являлось сознанию Апостолов - что исполняют при этом все внешние отправления дня, как телесно здоровый человек обходится, так что в известной мере также другие люди с которыми обходятся, у некого вообще не видят, что он находится в неком другом состоянии сознания. Однако-же наступил временной пункт, где это Апостолам так пришлось, как если они некое долгое, днями длящееся время проживали как в неком сновидчески-исполненном сне, из которого они теперь пробудились с этим событием Пятидесятницы. И это пробуждение, уже это чувствовали они в неком своеобразном способе: они чувствовали действительно, как если из Миро-вселенной снизошло вниз на них нечто, что можно было бы назвать субстанцией всецарящей Жизни. Как, как бы оплодотворенные сверху вниз через всецарящую Любовь и как пробужденные из изложенного сновидческого состояния жизни, так чувствовали себя Апостолы. Как если через все то, что как пра-источную силу Любви, которая пронизывает и про-тепляет Миро-вселенную, они были пробуждены, как если эта пра-источная сила Любви погрузила бы себя в Душу каждого отдельного, так приходились они себе. И другие люди, которые их могли наблюдать, как они теперь говорили, приходились им совсем чужеродно. Они знали, эти другие люди (Menschen), что это были люди (Leute), которые доныне в неком чрезвычайно простом способе жили, из которых все-таки некоторые в последние дни вели себя как-то особенно, как сновидчески-потерянные. Это знали. Теперь, однако, приходились они людям как превращенные: как люди, которые на самом деле достигли некий совсем новый настрой, некое совсем новое настроение Души, как люди, которые узкость жизни, всю своекорыстность (Eigensьchtigkeit) потеряли, которые завоевали некое бесконечно широкое сердце, некую охватывающую толерантность во Внутреннем, некое сердечное понимание для всего, что есть человеческого на Земле, которые могли так выразить себя, что каждый, кто здесь был, понимал их. Ощущали как бы что они могли созерцать в каждое сердце и Душу и из глубочайшего Внутреннего угадывали тайны Души, так что они каждого могли утешить, могли сказать то, что он прямо нуждался.

Это было естественно удивительно для этих наблюдателей, что некое такое превращение могло произойти с неким числом людей. Эти люди сами, однако, которые как бы через Дух Любви Космоса были пробуждены, эти люди чувствовали теперь в самих себе некое новое понимание, чувствовали некое понимание для того, что все-таки разигралось в теснейшем сообществе с их Душами, что они однако тогда, как это разигралось, не поняли: Только теперь, в это мгновение, так как они чувствовали себя оплодотворенными Космической Любовью, наступило перед их Душевным оком некое понимание для того, что собственно свершилось на Голгофе. И если мы взглянем в Душу одного из этих Апостолов, того, который обычно в других Евангелиях именуется Петр, то представляется его Душевное внутреннее для созерцающего назад ясновидческого взора так, что его земное нормальное сознание в то мгновение было как бы как полностью оборванное, с того мгновения, который в других Евангелиях обычно описывается как отрекание. Он смотрел на эту сцену отрекания, как он был вопрошаем, имеет ли он некую совместную связь с Галилеянином (Galilдer) и он знал теперь, что он тогда это отрек, потому что его нормальное состояние начало приглушаться, потому что расширялось некое анормальное состояние, некий род сновидческого состояния, которое означало некую отрешенность в некий совсем другой Мир. Ему было это так при этом празднике Пятидесятницы, как некому при пробуждении утром и здесь вспоминают о последних событиях вечером перед засыпанием; так вспоминал Петр о последних событиях, прежде чем вступило анормальное состояние, о том, что обычно именуют отрекание, трех-кратное отрекание, прежде чем прокукарекал петух. И затем вспомнил он, что над его Душой расширилось то состояние так, как для спящего расширяется ночь. Однако он вспомнил также, как то промежуточное состояние наполнялось не голыми сновидческими образами, но образованиями, которые представляли некий род высшего сознания, которые представляли некое со-переживание чисто Духовных дел. И все, что свершилось, что Петр как бы проспал с того времени, это выступило как из некого ясно-созерцаемого сновидения перед его Душой. Прежде всего научился он созерцать событие, о котором можно действительно сказать, он его проспал. Он пережил его не своим пониманием, потому что к полному пониманию для этого события было необходимо оплодотворение со все-царящей Космической Любовью. Теперь, где это последовало, выступили ему пред глазами образы Мистерии Голгофы. Так выступили они ему перед глазами, как мы их опять-таки можем пережить, если мы их можем бодрственно вызвать с созерцающим назад ясновидческим сознанием, если мы установим для этого условия.

Часто стояло: с неким чувством, которое есть всецело своеобразно, решаются отчеканить в словах то, что открывает себя ясновидческому сознанию, когда созерцают в сознание Петра и других, которые были собраны при празднике Пятидесятницы. С некой священной робостью только можно решиться говорить об этих вещах. Можно было бы сказать, что почти пре-одолены сознанием, вступают в наисвященнейшую землю (Boden) человеческого созерцания, когда пытаются выразить в словах, что открывается здесь Душевному взору. Однако-же является это из известных пред-условий нашего времени необходимым говорить об этих вещах; все-таки с полным сознанием, что придут другие времена, чем есть наши, в которые будут больше понимания приносить напротив тому, что должно быть сказано о Пятом Евангелии, чем могут это уже сегодня. Ибо чтобы понимать многое из того, что при этом деле должно быть сказано, должна человеческая Душа еще освободить себя от некоторых вещей, которыми она всецело необходимо из временной культуры должна сегодня еще себя наполнять.