Другой вагон - Л. Утмыш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вошли. Мужчина в ванную переодеваться, мыться, стереть дневное наносное. Вышел из ванной и обомлел: на столе гора румяных гренок, сыр, сгущенка в пиале. Заварной чайник укутан.
— Я нашла только яйца и хлеб, — объяснялась женщина, в то время как мужчина схватил двумя пальцами горячую гренку, отправил в рот. По телу разлилось тепло и симпатия к женщине.
Общение за гренками и чаем было долгим. Мужчина, наконец, встал, прошёл на диван, лег и уснул. Просыпается среди ночи, видит, он накрыт большим махровым полотенцем из ванной. На полу на груде курток спит женщина. Непорядок.
Он разложил диван, выкопал из его недр одеяло, простыню, накрыл ею ложе. Подошёл к женщине, не зная, будить или не будить. Она «услышала», проснулась.
— Давай на диван. Я здесь, — предложил мужчина. Женщина отнекивалась. — Тогда я лягу рядом с тобой на полу.
Женщина встала, пошла к дивану, легла. Хозяин разместился под большим полотенцем. Ворочался поминутно, тело враз затекало, не вытянуться. Старался менять положение бесшумно плохо удавалось. Женщина пожалела беднягу:
— Ложись с краю. Я у стенки. Или валетом.
Мужчина не дал себя долго уговаривать. Лег на диван. Они отвернулись, каждый в свою сторону. Дети так отворачиваются, если обиделись друг на друга. Чтобы уснуть, надо расслабиться, а не замереть, боясь шелохнуться. От экзотки еле уловимо несло духами. Мужчина учуял, давно он не чувствовал шлейф духов в постели. На него запах подействовал как снотворное. Он крепко уснул. Вслед за ним уснула женщина.
Утро было деловым. Позавтракали бутербродами с сыром. Как только она заговаривала о возвращении домой, он перебивал её «потом, потом, на работе завал, я позвоню». Позвонил после работы из магазина, советовался, что купить из продуктов. Купил, что она подсказала. А от себя первый попавшийся плед, маленькую подушку. Больших подушек в супермаркете не было. Помчался домой. Впервые за несколько месяцев его ждали дома.
Они разложили продукты, вместе готовили ужин. Долго его ели. Переезжать не было смысла. Она не захотела, чтоб он выходил в темень и холод. Вопрос отложили до утра. Завтра у мужчины был выходной день. Смотрели ТВ. Потом по и-нету кино. Обсуждали его. Пора было ложиться. Куда?
— Тебе же безразлично с кем спать, нейтрально же относишься к мужчинам?
— Валетом?
— Ещё чего?! Нюхать мои ноги?
Ей ничего не оставалась, как согласиться. Он не мог уснуть. Пытка — привлекательная женщина в постели. От неё отдалённо опять пахло духами. Он принюхался: так пахло средство для мытья посуды на его кухне. Она мыла посуду, а он, дурак, принял за духи.
Женщина рождала в нём позыв к действиям. Пару приёмов из вольной борьбы: захват шеи с плечом к себе, перекрыть кислород длинным поцелуем, подножка за пятку и рывком к себе.
Мужчина не задумывался, называется ли это влечением или как-то иначе, но это ни в коем случае не было насилием. По влечению ли, по озорству ли, он ею овладел, — ему было не важно. Женщина отвечала чувственностью всего тела. Какая асексуальность? Хороша! И точка.
Женщина первой заговорила, когда закончился раунд «вольной борьбы».
— У тебя волосатые ноги.
— Неприятно?
— Нет. Ходи так. Как белье с начесом. Помогает, наверное, согреться зимой. Экономно.
— Муж гладкий был?
— Нет. — Буркнула и отвернулась к стенке.
Не хочет говорить о бывшем, или гладкие ноги у него, он так и не понял. Не стал ждать ответа, удовлетворенный результатом раунда уснул.
Пока живут. Не откладывают покупки, поездки, походы к врачам. Не используют «сколько», «осталось», «потом». Завели общих друзей.
Гуру
В сущности, наша жизненная участь идентична судьбе нашей сексуальности. К.Г. Юнг.
Гуру часто скулит, в депрессию скатывается. Задачи с «Х» и с «У», где и с кем жить, переплетены настолько, что не знаешь, какая из них первичная. Гуру зарабатывать не приноровился, отдельного жилья ему не видать, как своих ушей. Сойтись с женщиной на пробу не может, старорежимные родители выставили условие: «приводишь в дом ту, на которой женишься, а не так, чтобы сегодня одна, завтра вторая. Если не уживемся — уходит, наша квартира». Скорей с белыми медведями нынешние девушки уживутся, чем с родителями мужчины.
Гуру в непрерывном поиске. Зимой к друзьям со сногсшибательным проектом прибежал. Раз ему не иметь личного жилья до конца дней своих, он приведет в дом женщину, с которой родители не смогут разругаться. И такая есть! Глухонемая. На три буквы не пошлет, «бля» не услышит, ТВ сутками смотреть не будет. Не жизнь, малина! Друзья покрутили пальцем у виска: «Придурок, ругаться можно жестами, показать?» Плейбой показал характерный взмах — руку по локоть. Гуру заткнулся. На время.
Ребята знали, в подъезд Гуру въехала семья молодожёнов. К ним приходит симпатичная девушка с толстой косой. Девушка приглянулась Гуру. Когда он разведал, что родственница соседей глухонемая, не на шутку обрадовался: огрызаться не будет, ущербная, рыпаться не станет, как миленькая пойдет замуж за него, страдающего падучей. А ею, по мнению Гуру, страдают лишь великие персоны.
Вопреки предостережениям Скелета, Гуру «обрадовал» родителей: «Мечтали о молчащей невестке? Нашел». Родители проигнорировали энтузиазм сына — придуривается. Два месяца Гуру в голос ныл, похудел, глаза затуманились. Надвигалась затяжная депрессия. Родители знали прекрасно, чем грозит хроническое плохое настроение у сына, поэтому пошли свататься к соседям. Одна мысль поглощала их всецело: не дай Бог, девушка даст согласие, что они будут делать тогда? Откажет — будет на кого валить, почему женитьбе не бывать.
Девушка оправдала надежды родителей Гуру. С порога набросилась на гостей: «Понадобилась служебная собака, чтоб команды исполнять? «Убрать», «лежать», «фас»? Мы с вашим сыном не пара. Я ему не по зубам, он у вас не самостоятельный, не работает. Вы сообща будете меня унижать». Сестра девушки с косой переводила, хотя и без сурдо перевода внятно читались жесты разгневанной девушки. Неожиданно для всех
