Принцесса выходит в свет - Михаил Коссой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сцены славных битв моих предков! – прокомментировал герцог так, будто это он сам их вырезал.
Принцесса провела пальцем по лошадям и воинам. Резьба восхитительная! Однако, насколько принцесса была в курсе, ни одной славной битвы в истории герцогов Актуанских не было.
Виной тому – или удачей? – была сама Актуанская долина, которая рассекала почти весь горный массив и где-то в его глубине заканчивалась «Ослиным седлом» – невысоким перевалом на другую сторону Сизых гор. Оттуда был всего день пути до Аппалии, королевства южных фруктов, тисненой кожи и прочих чудес. Другие дороги туда насчитывали не меньше трех высокогорных перевалов, и нетрудно было догадаться, где проходила подавляющая часть торговых караванов из королевств по обе стороны гор. Помогала торговле и река Актуа, змеившаяся по всей долине от самого перевала и уходившая во Фритонию.
Герцоги владели долиной и неустанно брали пошлину за провоз товаров. Иногда кому-нибудь начинало казаться, что пошлина высоковата и проще отобрать долину всю целиком с помощью военной силы. Имеющийся на тот момент герцог немедленно запирался в Фореброле и ждал, пока ему придут на помощь все другие торгующие через долину королевства, которые, разумеется, имели что этому умнику-захватчику объяснить. Нападал всегда один, а крушили его все скопом, поэтому герцогство никому никогда захватить не удалось, несмотря на регулярные попытки.
«Славные битвы» действительно происходили прямо под стенами замка, но ни в одной из них герцог Актуанский не участвовал. У него и войска-то никогда не было. На его месте принцесса сидела бы на вершине главной башни и наблюдала батальные сцены сверху, возможно, на пару с художником, который бы их зарисовывал, чтобы вырезать потом на скамейках. Похоже, обилие военного декора в замке было как раз призвано возместить недостаток реальных подвигов.
– Сюда, пожалуйста! – они прошли по центральному коридору еще с десяток шагов, и Часлер указал направо.
Здесь примыкал еще один коридор, ведущий в большую восьмиугольную башню. Сразу по правую руку убегала вверх лестница на третий этаж.
– Это к комнатам моей сестры, – пояснил герцог.
А дальше были четыре двери, по две с каждой стороны, в четыре комнаты для гостей. Принцессе отвели дальнюю слева. Оказалось, что ближние комнаты уже заняты гостями, приехавшими пару дней назад вместе. Принцесса встретила их в коридоре, когда Часлер уже ушел, а ее собственные стражники потащили в комнату дорожные сундуки с вещами.
– Принцесса Хемнель, – представилась высокая блондинка в бело-голубом из комнаты справа.
– Принц Буорто-т’Аборссон, – сказал белобрысый крепыш с пятнами румянца на молочной коже из комнаты слева, сосед принцессы.
– Отлично! – сказала принцесса. – Я впечатлена. Честно! Но если ты не напишешь это на бумаге, я буду общаться только с Хемнель!
Хемнель улыбнулась какой-то отвлеченной улыбкой.
– Никто не может повторить сразу, – сказала она. – Поэтому мы зовем его Бурбос, нажимать на «у». И тебе советую. Она может называть тебя Бурбос?
Бурбос прищурился.
– Если только я смогу называть ее Эва!
– Лина! – разрешила принцесса.
Договор был заключен.
– Мы прокатиться, – сказала Хемнель, глядя на принцессу с высоты полуприкрытыми синими глазами. – Хочешь с нами?
– Я только приехала, – извиняясь, наморщила нос принцесса, – рада бы посидеть на чем-нибудь твердом.
Некоторая фамильярность в общении определялась двумя вещами. Во-первых, возраст – Хемнель была на год старше самой принцессы, а Бурбос на пару лет старше Хемнель. Во-вторых, язык – Хемнель была принцессой Мельхии, северного королевства, где говорили на языке очень похожем на аррантийский, если напрячься, то принцесса его почти понимала. Хемнель и Бурбос, в свою очередь, почти понимали ее, так что в разговоре с ними можно было не скручивать язык во фритонскую трубочку.
Бурбос был принцем королевства, которое лет десять назад было кем-то завоевано. На выручку никто не пришел, видимо, там не было востребованных торговых путей, и Бурбосу пришлось спасаться в дружественной Мельхии, при королевском дворе которой он и вырос. Если принцесса все правильно поняла на уроках истории, принцев и королей всегда было немного больше, чем королевств, и это был как раз такой случай.
Немного отдохнув после приезда и переодевшись, принцесса отправилась осматриваться. Дойдя до центрального коридора, она повернула не налево, к главному входу, а направо, туда, где еще не была. Вдруг там туалет? Если скажут, что шастать в одиночку по чужим замкам не принято, так она и не шастала! Она чинно прошла до конца коридора и увидела проем, от которого вниз шли довольно высокие ступени. И что? Не останавливаться же теперь? Принцесса спустилась, поворачивая вместе с лестницей направо, и нашла внизу дверь, выводящую на хозяйственный двор и к малым воротам в крепостной стене.
– Понятно! – удовлетворенно сказала принцесса самой себе и пошла обратно, для чего пришлось довольно высоко поднимать колени.
На этой обходной лестнице, всего в двадцати шагах от декоративных доспехов темной стали, она и найдет через несколько дней мертвое тело. И не какое-нибудь простое тело, а самых что ни на есть королевских кровей. Ей придется идти сообщать об ужасной находке хозяевам замка, и мелькнет мысль, что это происшествие, разумеется, прилипнет к ней надолго, как это бывает со всеми неприятностями.
– А! Та самая Маунтенар, что нашла труп в замке Фореброль!
Принцесса хотела бы запоминаться людям другими вещами. Например:
– Та самая Маунтенар, образец грации и изящества?
Или:
– Та Маунтенар, которая мудра и прозорлива?
Или хотя бы:
– А! Принцесса Маунтенар, гордость своего отца?
Ничего такого про нее не говорили, хотя принцесса очень старалась производить хорошее впечатление. Наоборот, за дни, проведенные в замке Фореброль, на ее репутации повисло множество мелких недоразумений.
Взять хотя бы первый день, как раз тот момент, когда она нашла лестницу. Принцесса поднялась наверх, вышла в центральный коридор и встретила двух молодых дам. Одна из них была ей знакома – младшая дочь короля Фритонии Юго Светлого, ее высочество леди Иселла. Ей было года двадцать два, и выглядела она не хуже, чем звучала: черная как вороновы перья грива, высокие скулы и тонкий с легкой горбинкой нос.
– Здравствуйте. – принцесса присела в почтительном реверансе. – Леди Маунтенар Декрой, принцесса Арранты.
– А-а! – Иселла распахнула глаза. – Леди Беглянка!
Сказано это было очень любезно и беззлобно, но от этого получалось только еще насмешливее. «Беглянка» в буквальном переводе с фритонского на аррантийский звучало как «Убегалка». «Вот тебе и репутация, – кисло подумала принцесса. – Убегала ведь? Теперь терпи!» Она вздохнула, опустила глаза в пол и развела ладошки, мол, так уж вышло!
– Знакомьтесь скорее! – Иселла легко простила принцессу и предложила забыть прошлое одним движением кисти. – Леди Вайонна, старшая сестра нашего милого герцога и моя будущая… Как вы говорили?
– Золовка! Сложное словечко! – ответила вторая дама, смеясь, и обозначила поклон в сторону принцессы. – Как добрались?
– Ах, спасибо, прекрасно! – кивнула принцесса.
Про «отбила весь зад, растрясла мозги, наглоталась пыли, натерла бедро и искусана комарами» она говорить не стала, так Вайонну ведь это и не интересовало.
– А что вы делали на обходной лестнице? – выдала Вайонна свой истинный интерес.
– Я хотела лишь немного осмотреться, – честно ответила принцесса.
– У нас в замке не принято ходить по этой лестнице!
Принцесса открыла рот.
– Леди Вайонна! – сказала вдруг Иселла – Вы так тонко чувствуете грань дозволенного! Нам не понять тех, кто пересекает ее с завидной легкостью!
– Спасибо! – улыбнулась ей Вайонна.
– Позвольте я уведу ее у вас! – сказала Иселла принцессе, подхватила Вайонну за локоток и повела прочь по коридору.
– Она на крайний случай! – затихала вдали Вайонна. – У нас даже слуги через первый…
Принцесса закрыла рот. Что Иселла сказала про легкость – «завидная»?! И как это понимать? Кто завидует кому? Одна из причин ее бегства из Фритонии заключалась как раз в том, что там так говорили все! Два подтекста на каждую фразу плюс три варианта из-за интонации. Никакой словарь не поможет.
Иселла была, конечно, большой удачей для герцога Часлера Шестого. Мало того, что шестьдесят дней назад скончался его долго болевший отец и теперь он вступал во владение долиной, он еще и был
