Король - Джон Норман

— Говорят, что к вашему мнению прислушивается сама мать-императрица, — произнесла она.

— Она советуется со мной по пустякам — например, по поводу убранства дворца, этикета и прочим незначительным делам.

— Какой будет участь этого Оттония? — спросила женщина.

— Через два дня он отправляется на Тангару, собирать войско среди отунгов. Я прослежу, чтобы наш возлюбленный Юлиан, отпрыск Аврелиев, не смог сопровождать его.

— Тангара — это так далеко, — задумалась она.

— Там расположена провинциальная столица, Вениция, — объяснил он.

— А что должно случиться на Тангаре?

Иаак поднялся, прошел к буфету, стоящему у стены комнаты, открыл его, передвинул на полке какие-то мелкие предметы и нажал кнопку. Панель скользнула в сторону, открывая потайную нишу. Из нее Иаак извлек плоский прямоугольный кожаный футляр. Отложив его в сторону, он привел в порядок буфет, вновь поставил на место предметы на его полках и закрыл дверцу. Затем он поставил футляр на стол в центре комнаты, между собой и женщиной.

Взглянув на него, женщина обеими руками приподняла крышку футляра.

— Прелесть, — прошептала она.

— Кто знает, что может случиться на такой дикой планете, как Тангара, — объяснил Иаак, — особенно за пределами города? Только осторожнее, — предупредил он.

В футляре лежал тонкий, короткий кинжал с блестящим лезвием длиной около семи дюймов и овальной желтой рукояткой, достигающей пяти дюймов, украшенной черным витым узором.

— Это женский кинжал, — заметила она.

— Да, — кивнул Иаак.

Между рукояткой и лезвием блестела изящно выгнутая гарда. Она, помимо того, что уравновешивала кинжал, не давала руке соскользнуть к лезвию. В некоторых ситуациях подобное преимущество оружия было незаменимым. Такие гарды, способные защитить руку, имелись у различных видов оружия, которыми приходилось наносить удары через шелк или бархат, прикрывающие, скажем, кольчугу из переплетенных металлических цепочек.

Женщина восторженно разглядывала вещицу.

— Не прикасайтесь к лезвию, — предупредил он. — Оно покрыто прозрачным ядом. Достаточно тончайшей царапины, малейшего повреждения кожи, и яд попадет в рану. Самая неприятная и безобразная смерть должна последовать в течение нескольких секунд.

— Значит, он не должен проникать глубоко в тело, — размышляла женщина.

— Он очень острый, — объяснил Иаак. — Вонзить его в тело противника способен даже ребенок.

— Или женщина, — добавила она.

— По самую рукоятку.

— Понятно, — кивнула она.

— Но хватит даже одной царапины.

— Если вы хотите погубить его, почему бы вам не нанять убийц? — вдруг спросила она.

Глаза Иаака затуманились. Затем он улыбнулся.

— Нет, — возразил он, — лучше всего это сделает агент на отдаленной планете, подальше от внимания публики, агент, чье присутствие не вызывает подозрения — совершенно безопасный на вид.

— А если я не смогу приблизиться к нему, если он будет в доспехах? — поинтересовалась она.

— Вам легко удастся приблизиться к нему, — заверил Иаак, — и я подозреваю, что в вашем присутствии он снимет доспехи, а если этого не случится, помните, что вполне достаточно даже крошечной царапины на руке. Так вы согласны?

— Пожалуй, — раздумывала она. — Но я не отношусь ни к военным, ни к охотникам, ни даже к ремонтникам. Я не понимаю, под каким предлогом я окажусь в экипаже корабля, направляющегося на Тангару.

— На корабле на Тангару повезут различные товары.

— Товары? — переспросила она.

— Конечно, которыми можно торговать, которые можно использовать для приманки, в качестве подарков, — все, что может заинтересовать варваров, к примеру, кожа, вина, зерно, одежда, драгоценные камни, шелк, масла, медная посуда, пряности, золото, броши, кольца, гвозди, проволока, слоновая кость, железо, серебро — словом, множество вещей, от самых обыденных до изысканных.

— Изысканных? — вновь переспросила женщина.

— Да, таких, как изумрудные камеи с портретом императора.

— Не понимаю…

— Пейте кану.

Она поднесла к губам крошечный бокал. Поверх кромки чистейшего фарфора, так называемого люксита, из долин Рафа, позднее обработанного по традициям Ториничи, она изучала собеседника. У женщины были огромные голубые глаза. Запрокинув голову, она одним глотком осушила бокал. При этом движении Иаак впился взглядом в ее белую шею, прикрытую высоким вышитым воротником. Женщина вновь взглянула на Иаака и поставила пустой бокал на стол.

Он обратил внимание, что ее волосы обладали теплым золотистым оттенком. Они были убраны в манере, обычной для знатных дам Империи — зачесаны вверх, уложены в сложную прическу, которую удерживал на месте прямоугольный остроконечный головной убор из золотой проволоки и украшенной драгоценностями кожи.

— Конечно, вы можете оказаться непригодной, когда придется действовать.

— Непригодной? — обиженно переспросила она.

— Однако сейчас мне кажется, что вы обладаете всеми качествами, чтобы выполнить это поручение. В роли, которая вам будет поручена, вы должны выглядеть натурально, — продолжал он. — Иначе немедленно возникнут подозрения, и вы пропадете.

— Надеюсь, я смогу правдоподобно сыграть предназначенную мне роль, — резко возразила она.

— Мои осведомители полагают, что с этим не возникнет затруднений, — хладнокровно подтвердил Иаак.

— Осведомители?

— Да, прислужники в женских банях и прочие люди.

— Не понимаю…

— Но вы ведь понимаете, что я должен знать наверняка, — возразил он. — Необходимо убедиться в этом. Встаньте сюда, — он указал на мраморный пол, в нескольких футах от стола.

— Зачем? — удивилась она.

— Делайте, что говорят!

— Я не привыкла выслушивать подобные приказания, — холодно возразила она, но подчинилась.

— Хорошо, — кивнул он. — Теперь снимите всю одежду.

— Господин! — возмутилась она.

— Выполняйте! — нетерпеливо прикрикнул он.

— Я патрицианка!

— Ну, живее! — скомандовал он.

Она сердито сбросила одежду и многочисленное нижнее белье. Ей это удалось с трудом, поскольку женщины ее положения обычно одевались с помощью нескольких горничных.

У Иаака вырвалось довольное восклицание. Глаза женщины вспыхнули.

— Выпрямите тело, — приказал он. — Отлично! Вы чем-то недовольны?

— Я патрицианка! — в ярости повторила она.

— Вы впервые оказались обнаженной перед мужчиной? — поинтересовался он.

— Да, — призналась она.

— Снимите головной убор, — потребовал он, — распустите волосы.