Сон в летний день - Ольга Николаевна Ларионова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мысль была превосходна: подавить сопротивление БИМа неразрешимостью загадки, кем же являются его противники.
— Валяй, — кивнул Рычин Темиру. — Но только чуть почувствуешь, что почва уходит из-под ног, сразу же отключайся. Тут главное, чтобы он снова не захватил инициативу. Подави его свинством.
Темир улыбнулся, что вообще бывало с ним редко. Действительно, позиции рычинцев неизмеримо окрепли, — во-первых, оттого, что было куда отступать, а во-вторых, в силу своей зыбкости и неопределенности. Уж так бывает на других планетах!
— Привет! — сказал Темир, включая связь. — Ты, кажется, просил нас представиться? Мы — три поросенка: Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф. В списке команды и пассажиров не значимся — не пытайся запрашивать Базу. Слыхал, наверное, как некоторые экипажи таскают с собой разных птичек и кошечек? Мы на тех же правах. Примерно.
«Животные не разговаривают и тем более не мыслят», — высокомерно изрек БИМ.
— А кто тебе сказал, что мы — животные?
«Если вы люди, то в кратчайший срок я должен произвести полное обследование…»
— Уймись, а? Я тебе не могу объяснить, кто мы. И не анималы, и не кибы, и не гоминиды…
— Инкогниты, одним словом, — вставил Стефан.
— Примерно, — степенно согласился Темир, одновременно яростно пиная Стефана, чтобы больше не лез к микрофону. — Прими нас как некоторых инкогнитоидов. Разумных притом. На Большой Земле наш статус пока не определен, но априорно мы находимся под охраной всех галактических законов.
«Следовательно, в силу Первого Закона робототехники, я должен немедленно осмотреть вас на предмет выявления возможных отклонений…»
— Отклонений от чего? Ты же не знаешь нормальных параметров нашей жизнедеятельности и в силу неопытности своими действиями можешь нанести нам непоправимый вред.
Из микрофона снова донеслись несолидные заячьи стоны.
Как потом признавался Темир, ему даже стало жаль это больное киберсущество, раздираемое столь противоречивыми обязанностями по охране любого, пусть даже поросячьего, разума.
— Успокойся, приятель, — проговорил он примирительно, — ты сейчас действуешь наилучшим образом, так как создаешь нам оптимальные условия для самоконтроля.
«Благодарю вас, — пролепетал БИМ застенчивым сопрано, — вы очень любезны…»
Подумать только, а каким хамом он был всего несколько минут назад!
— А теперь, — продолжал Ниф-Ниф, сиречь Темир, еще более невинным тоном, — мы тут окончательно передохнем со скуки, если ты не покажешь нам что-нибудь такое… экстраординарное. Экипаж все спит да спит, а игры с корабельным мозгом знаешь как надоели! Как-никак он ниже нас порядка на три…
Стефан беззвучно покатился со смеху, схватившись за живот, а Рычин быстро ткнул пальцем в чернеющий экран и сложил ладошки, подсунув их под щеку — однозначный образ сна.
Темир кивнул в знак того, что он понял.
— Насколько я представляю себе, — проговорил он небрежным тоном, — ты ведь тоже не семи пядей во лбу. Вряд ли ты смог обеспечить вполне комфортные условия для всех ста шестидесяти человек экспедиции. Покажи, сделай милость, может быть, это нас развлечет! А если ты уж напорол какую-нибудь откровенную чушь, то мы так и быть поделимся с тобой своими соображениями.
«Я являюсь, — зазвучал бархатный баритон, — счетно-решающим, аналогизирующим и прогнозирующим устройством, степень информационной емкости которого…»
— Да заткнись ты со своей емкостью, — перебил его Рычин сколь можно грубее, ибо таким образом люди с БИМами никогда не разговаривали. — Мы, поросята, ведь тоже кое-что смыслим в проблемах жизнеобеспечения. И если ты сейчас скроешь от нас условия пребывания экспедиции в твоем госпитальном стационаре, то мы не сможем сделать свои замечания, а они, смею тебя заверить, могут оказаться весьма ценными. Следовательно, своим бездействием ты нанесешь людям вред.
«Тогда ой», — снова женским голосом всполошился БИМ, и экран внутренней связи послушно засветился.
Ответного жеста никто из экипажа не сделал — для БИМа все, что происходило в рубке «Трех богатырей», продолжало оставаться невидимым.
На экране же отчетливо проступила анфилада небольших помещений, в каждом из которых размещалось около полутора десятков госпитальных полусаркофагов на антигравитационных матрацах.
«Блок-питание… дренаж… кондишн… — угодливо бормотал БИМ, — ни секунды без наблюдения… сейсмоустойчивость здания… смерчесбивающая аппаратура…»
Пока придраться было не к чему. Во всяком случае, на уровне формальной логики.
И вообще ни на каком уровне придраться было нельзя — спокойные розовые лица, непринужденные позы, какие только можно принять в антигравитационном амортизаторе, — одним словом, волшебный сон, превосходный не только с машинной, но и с общечеловеческой точки зрения уже хотя бы тем, что в таком сне не стареют.
И все-таки — сон, где сто шестьдесят человек находятся во власти спятившего мозга.
— А если ты получишь приказ срочно эвакуировать весь состав экспедиции? — как бы между прочим спросил Наф-Наф, он же Рычин. — Что будешь делать — будить или грузить в спящем состоянии?
«Чей приказ?» — вопросом на вопрос ответил БИМ, обнаруживая (и не в первый раз) дурное воспитание.
— Ну, хотя бы с Большой Земли.
«Связи не имею».
Действительно, с поверхности планеты установить связь с Базой было практически невозможно. А высылать антенноноситель в ближний космос — для этого у БИМа не было оснований.
— Хорошо, а если тебе прикажет командир «Трех богатырей»?
«Только после того, как он докажет, что является человеком».
«Поросята» застонали.
— Ну, а если я тебе прикажу? — в лоб спросил Рычин.
«Не имею права подчиняться вам, пока мне не известен ваш статус».
— Но может же на Камарге произойти что-то чрезвычайное, что заставит спешно свернуть работы?
«На вверенной мне планете, именуемой Земля Ли Камарго, за истекшие семь полевых сезонов ни разу не происходило ничего такого, что не предусмотрено вложенной в меня программой, — самодовольно пробасил БИМ. — До конца текущего полевого сезона осталось сто двадцать два дня. После этого работы будут свернуты, экспедиционная группа эвакуирована. Но не раньше».
Рычинцы промолчали. Оставлять людей в таких условиях на целых четыре месяца — с этим не согласились бы ни они сами, ни Большая Земля. Но и возразить этой свихнувшейся считалке они сейчас не могли, а поэтому до рези в глазах всматривались в проплывающие на экране безмятежные лица спящих экспедиционников.
— А куда ж ты собираешься засовывать экипаж с «Богатырей»? — как бы между прочим поинтересовался Стефан. — Коечек-то свободных нема?
На экране быстро промелькнули еще две комнаты, и передающий визор завис над пустым саркофагом. Для стерильности он был пока прикрыт прозрачной крышкой и стоял у самой стены, словно втиснутый сюда сверх нормы.
«Два других спальных места будут готовы в соседнем помещении через двенадцать минут», — хвастливо доложил БИМ, давая возможность увидеть, как в соседней комнатушке передвижные кибы машут клешнями и
