Удивительные истории о мозге, или Рекорды памяти коноплянки - Лоран Коэн

И именно этот неоспоримый факт логически подводит нас ко второму моменту, объясняющему детскую амнезию.

Предположим, что ребенок обладает способностью формировать новые воспоминания. Но проблема заключается в том, что он не знает, что с ними делать. Если я, взрослый, вижу, как бежит пожарный, как он затем поскальзывается на кожуре банана и цепляется чтобы не упасть за фонарный столб, я могу сформировать богатое и хорошо структурированное воспоминание об этой сцене, потому что я знаю, кто такой пожарный, что представляют собой банан и фонарный столб, мне известны глаголы «бежать» и «торопиться», и поэтому я могу обо всем этом рассказать. Короче говоря, мой рассказ вытекает из моего знания о вещах и об окружающем мире. Но маленький ребенок не имеет ни малейшего представления обо всем этом и не знает, как называется банан или пожарный. Поэтому самое большее, на что он способен, так это на то, чтобы сформировать рудиментарное и нестойкое образное воспоминание. И если его следы сохранятся в глубинах мозга, ум взрослого не знает, как их оттуда извлечь.

Значит ли это, что дети могут запоминать только те вещи, с которыми они знакомы и названия которых они знают?

Нужно отметить, что в любом случае язык играет здесь детерминирующую роль. Для подтверждения этой идеи психологи разработали следующий тест. Взрослым предъявляют ряд слов и просят их вспомнить, когда они впервые услышали каждое из них, а также указать приблизительную дату своего знакомства с данным понятием.

Например: «Опишите мне ваше самое старое воспоминание, связанное со словом „сэндвич“, и скажите, когда это произошло». Таким образом ученые протестировали слова, с которыми ребенок сталкивается в разные периоды своей жизни. Например, слово «сэндвич» запоминают в 34 месяца, слово «гриб» – в 56 месяцев, а слово «тина» – в 71 месяц.

И к какому же выводу пришли психологи?

Они выяснили, что проходит приблизительно год с того момента, как ребенок знакомится со словом, до того момента, как у него формируются первые связанные с ним воспоминания. Если вы узнали слово «сэндвич» в 34 месяца, то первые воспоминания об этом слове у вас возникнут приблизительно в возрасте 46 месяцев. Следовательно, чем раньше происходит знакомство со словом, тем раньше сформируются первые ассоциированные с ним воспоминания, и наоборот. Короче говоря, существует тесная связь между накоплением словарного запаса, то есть словами и их смыслом, с одной стороны, и формированием воспоминаний, которые могут быть восстановлены во взрослом возрасте, с другой.

И что же из этого следует?

Чтобы иметь возможность вычленять и запоминать события собственной жизни в той форме, в которой они могут быть восстановлены во взрослом возрасте, ребенок должен знать понятия, идеи, слова и уметь оперировать ими. При рождении он всего этого не знает. И только по мере роста он постепенно овладевает данными навыками и понятиями. Это и является одной причин детской амнезии.

4. Мы с вами где-то уже встречались?

А теперь мы с вами поговорим об одном феномене, который, несмотря на всю его банальность, все еще покрыт тайной. Мы поговорим о так называемом ощущении дежавю. Как мы его опишем и в каких обстоятельствах это дежавю проявляется, вы увидите ниже.

Позволю себе представить вашему вниманию небольшую цитату из работы философа Анри Бергсона, рассказавшего об этом явлении в своем эссе, опубликованном в 1908 году и озаглавленном «Воспоминания о настоящем и псевдоузнавание». Он пишет: «Вдруг, в то время как вы присутствуете в театре на спектакле или принимаете участие в беседе, вас внезапно охватывает уверенность, что вы уже видели то, что видите, уже слышали то, что слышите, и уже произносили фразу, которую произносите. Короче говоря, вы уже были здесь, в этом же самом месте, вас окружали та же обстановка и те же люди, и вы ощущали, чувствовали, думали то же, что и сейчас. И вы проживаете в мельчайших деталях несколько мгновений вашей прошлой жизни». Это довольно волнующее чувство, которое может возникнуть в двух диаметрально противоположных случаях. Этот феномен может произойти у совершенно здоровых людей, и тогда в нем нет ничего патологического. Кстати, хочу отметить, что это далеко не такое редкое явление, как могло бы показаться с первого взгляда, поскольку результаты исследований свидетельствуют о том, что большая часть людей хотя бы раз в жизни испытывала ощущение дежавю. Существует предположение, что этот феномен чаще всего возникает в моменты усталости или стресса. Ему в большей степени подвержены молодые люди. А по мере старения ощущение дежавю посещает человека все реже и реже. При этом данный синдром с одинаковой частотой встречается как у мужчин, так и у женщин.

В каких же еще обстоятельствах проявляется этот феномен?

У пациентов, страдающих эпилепсией, этот синдром является предвестником приступов. Напомним, что эпилептический припадок – это нечто вроде ненормального и синхронизированного электрического разряда, возникающего в миллионах нейронов. Этот разряд может ограничиваться отдельной зоной мозга (и в этом случае говоря о фокальных приступах) или охватывать его целиком (генерализованный приступ). При этом только фокальные приступы, которые распространяются на лобные доли и затрагивают, в частности, структуры мозга, расположенные в его глубине и формирующие память, а именно гиппокампы и миндалины, вызывают синдром дежавю. Пациенты, страдающие этим типом эпилепсии, часто имеют и другие не менее любопытные нарушения памяти, к которым относятся и галлюцинаторные ощущения повторного переживания сцен из прошлой жизни.

Как данный феномен объясняют ученые?

Интересно, что они предлагают множество объяснений, но ни одно из них не выглядит убедительно. Некоторые теории, на мой взгляд, относятся к разряду сказок про фей. Я имею в виду замечательную гипотезу, будто бы синдром дежавю проявляется в воспоминаниях о наших предыдущих жизнях, когда мы были не меньше, чем фараоном Тутанхамоном, или великим писателем Шекспиром, или столь же великим ученым Блезом Паскалем. А если говорить серьезно, то психологи заинтересовались этим явлением только в XIX веке. И если верить предложенным объяснениям, то согласно большинству из них речь идет о своего рода «косоглазии» нашей мыслительной способности. Сейчас объясню, что ученые имеют в виду. В нормальном состоянии каждый из двух наших глаз дает нам свою собственную картину мира, но мы этого не замечаем, потому что они объединяются в один цельный образ в нашем мозгу. Зато, если наш мозг начнет сильно «косить», окружающая нас реальность будет воспроизведена в виде двойной картинки. Психологи сходятся во мнении, что мы постигаем существующую реальность благодаря многим одновременно протекающим психическим процессам: восприятию и запоминанию, осознанию окружающего мира и осознанию себя самого, формированию и восстановлению воспоминаний и тому подобному. И если эти процессы утрачивают на время свою замечательную синхронизацию, реальность предстанет перед нами не в единичном, а в двойном образе.

У читателей может возникнуть вопрос: а можно ли сопоставить объяснения, о которых мы только что упомянули, с тем, что на самом деле происходит во время эпилептических припадков?

Мне кажется, что это вполне возможно, при условии, что мы примем за точку отправления не удвоенное восприятие мира, а понятие о том, что собой представляет знание о предмете или явлении. Представьте, что вы находитесь в ресторане, который вам хорошо известен. Одновременно в вашем мозгу произойдут две вещи. С одной стороны, вы восстановите в памяти эпизодические воспоминания, связанные с этим местом, то есть вспомните, что были здесь с сестрой пару недель тому назад, что омар был жестким, а вино вполне приличным.

С другой – вас охватит ощущение чего-то хорошо знакомого, то есть вы испытаете то самое состояние дежавю, которое в этом случае вполне оправданно. Но иногда бывает так, что всплывающие в памяти воспоминания и ощущение чего-то знакомого возникают отдельно друг от друга. Объяснение этому заключается, по всей видимости, в том, что чувство известного и наплыв воспоминаний затрагивают различные системы мозга, функционирование которых не всегда скоординированно. Можно предположить, что при наступлении эпилептических припадков система, отвечающая за формирование чувства знакомого, начинает функционировать беспорядочно и провоцирует дежавю даже в абсолютно незнакомых местах.

А как же обстоит дело с дежавю, которое не имеет никакого отношения к эпилепсии и которое бывает у вас и у меня?

Нам доподлинно неизвестно, что происходит в мозгу во время протекания этого синдрома у нормальных людей, но следует отметить, что диссоциация воспоминаний с переживанием чувства чего-то знакомого является вполне обычным явлением. Например, если вы встретите хорошо знакомого вам человека в необычном для вас и него месте (к примеру, вашего продавца газет в очереди в кино), то в течение нескольких минут вы будете задавать себе вопрос: «Мне кажется, я очень хорошо знаю этого человека, но кто это?» И несмотря на то, что он вам хорошо знаком, в первый момент вы его не узнаете. Это и есть ощущение дежавю. И в этом случае оно оправданно в той степени, в какой этот человек вам известен. Обратное также возможно. Существуют пациенты, которые могут узнать человека, не отдавая себе отчета в том, кто он. То есть в данном случае имеет место узнавание без формирования понимания того, кем является этот человек. Увидев своего супруга, женщина говорит: «Можно подумать, что это мой муж (она его узнала), но это точно не он, а какой-то переодетый аферист (она не испытывает ощущения, что хорошо его знает)». Короче говоря, узнавание человека и формирование представлений о том, что хорошо его знаешь, не всегда идут рука об руку[2].