Нужны добровольцы - Вячеслав Иванович Боярский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да. Могло быть, конечно, и так. Могло. По описанию старушки «паренек» походил на Клубкова. Только почему же его не казнили вместе с Зоей? Может, он ухитрился бежать и еще объявится со временем? Нет, вряд ли…
Это случилось в первых числах марта. Однажды утром позвонил помощник Спрогиса старший лейтенант Д. А. Селиванов и доложил, что прибыл пропавший без вести Василий Клубков. Селиванов с ним побеседовал. Клубков написал объяснительную.
— Куда его теперь? — спросил Селиванов.
— Определите пока в группу Борисова. А сейчас пусть зайдет ко мне.
Вскоре в кабинет постучали.
— Войдите!
— Не узнаете? — спросил гость, и не дожидаясь приглашения, уверенно уселся на стул. — Я же Клубков, напарник Зои Космодемьянской. Только Зое уйти не удалось, а я от них сбежал. Но поджигали мы деревню вместе! Да что я вам-то рассказываю. Вы, небось, от Крайнова все не хуже меня знаете.
— Садись, — после паузы сказал Спрогис, скрывая волнение. — Впрочем, ты уже сидишь. Докладывай, где пропадал.
— Значит, так, — бойко начал Клубков, похоже уже не раз рассказывающий кому-то свою историю. — Вошли мы втроем в Петрищево: я, Зоя и Крайнов. Крайнов остался на околице, ближе к лесу, в общем хороший выбрал себе пункт. Я ему тогда сказал, что, мол, надо бы кому-нибудь прикрыть, понаблюдать хотя бы, а то влопаемся в темноте, но вы же его знаете, товарищ майор, он упрямый. Да и спорить было не место и не время.
— Дальше, дальше, — торопил Спрогис, которому показалось странным, что Клубков «давит» на Крайнова, заранее пытаясь его в чем-то очернить. И может быть, потому, что в той же самой ошибке в свое время обвинил Крайнова сам Спрогис, обвинение в устах Клубкова показалось теперь ему каким-то нарочитым, словно кто-то подсунул ему подсказку. Ищут виноватых чаще всего те, у кого совесть нечиста. Чаще всего. Однако отнюдь не всегда! Делать выводы было рано!
— Дальше худо получилось, товарищ майор! Кинул я бутылку, гляжу, в ту же минуту на другом конце деревни тоже загорелось, значит, Зоина бутылка сработала. Я — бежать к лесу, где мы уговорились встретиться, а тут меня сзади — по голове прикладом, я с катушек долой! Очнулся — вокруг фрицы. Что-то спрашивают, я ничего не понимаю, только слышу: «Партизан, партизан»!
Привели меня в дом, а там — Зоя! Я сделал вид, что впервые ее вижу. Меня бить стали, я глаза закатил, будто без памяти. Думаю, так, может, быстрее передышку дадут… И правда! Вытащили меня в сени, облили водой. Немец в хату заглянул, любопытно ему, должно быть, как Зою допрашивают. Отвернулся от меня, а я подхватился и в дверь. Слышу, сзади по крыльцу затопали, пальбу открыли. Метель меня спасла, товарищ майор. Я огородами из деревни выбрался и дай бог ноги!
— Почему не явились в лес, где вас ждал Крайнов?
— Побоялся! — без запинки ответил Клубков. — Следы на снегу хорошо видны. А вдруг там засада? Помирать-то неохота! Я решил сделать круг и перейти фронт подальше от Петрищево. Сгоряча протопал верст пятнадцать и дух из меня вон. Ребро мне фашистские гады все же сломали. Подобрала какая-то добрая женщина, спрятала. Все бы хорошо, думал, отсижусь день-другой в подполе и к вам, да устроили немцы облаву. Всю молодежь подчистую загребли. Погрузили в товарняк и отправили в Германию. С одним парнем мы доску в полу выломали, на ходу выскочили из вагона. Счастливая звезда! Месяц к фронту пробирался, шел по ночам. В деревне остановился, в одном доме. А тут наши ее заняли. Проверочку прошел в контрольном пункте, и сразу к вам. Прощу, значит, снова послать на боевое задание, поскольку желаю я мстить за мою славную боевую подругу Зою!
Последняя фраза не понравилась Спрогису. И весь Клубков ему не понравился. Лицо гладкое, а глазки бегают, и на щеках красные пятна… Но, может, не стоит быть таким подозрительным? На войне всякое случается. Даже метель — по заказу. И часовой отвернулся, чтобы партизан мог совершить побег?!
После обеда Спрогис позвонил дежурившему по части старшему лейтенанту Коваленко и сказал, чтобы Клубкова пока не ставили ни в какой наряд и никуда не посылали. Хоть и выглядит он неплохо, будто не в тылу у немцев три месяца пробыл, а у тещи на блинах, пусть пока отдыхает…
Оперуполномоченный отдела контрразведки Западного фронта капитан Николай Нестерович Селюк хорошо знал Спрогиса. Они познакомились еще в августе 1941 года. Осведомлен был и о том, какие задания выполняют люди Спрогиса. А совсем недавно у них был серьезный и подробный разговор. В Особом отделе штаба Западного фронта стало известно, что гитлеровцы располагают определенными сведениями о войсковой части 9903. Настораживал недавний случай с машиной. Свою эмку Спрогис всегда водил сам, пользуясь правом беспрепятственного проезда по всем прифронтовым дорогам, надолго оставляя ее в разных местах без присмотра, но не без контроля: ставил на взвод специальное устройство. Если его своевременно не разблокировать, при попытке проникнуть в машину раздавался далеко слышный выстрел холостого заряда.
Однажды поздно вечером, оставив на улице, как всегда, заблокированную машину, Спрогис стал подниматься по лестнице многоэтажного дома. И в этот момент раздался выстрел. Бегом бросился вниз. Никого не застал. Обнаружил лишь распахнутую дверцу машины. Неизвестный, получивший, по-видимому, ранение от взрыва капсюля, находившегося под сиденьем, бежал так поспешно, что забыл в машине собственное взрывное устройство, попросту говоря — мину.
В рассказе Клубкова было слишком много белых пятен. Однако капитан Селюк не стал торопиться с выводами. На фронте он с первого дня войны. Вместе с пограничниками отходил от самого Белостока. На переправе в районе Барановичей ранило. Только подлечился и сразу со специальным заданием отправился во вражеский тыл… Опыт у него солидный, успел всего повидать. Не раз беседовал и с окруженцами, и с бывшими пленными. А потому внимательно, строчка за строчкой, прочитал отчет Крайнова и объяснительную Клубкова, пригласил обоих к себе. Постепенно стали восстанавливаться события, которые разыгрались двадцать шестого ноября в Петрищево.
Клубков повторял свою историю слово в слово, как патефонная пластинка, даже фразу ни разу не перепутал и окончательно убедил Селюка, что в его истории нет правды ни на грош.
— Вот вы пишете, что подожгли дом, где спали оккупанты, — обратился капитан Селюк к Клубкову.
— Да, поджег.
— А почему же этот дом не загорелся?
— Не знаю, может, они быстро потушили.
— Ну,
