Папа есть, нужна Любовь (СИ) - Татьяна Любимая

На светофоре в ряд стоят машины. Мое внимание привлекает один автомобиль. Ближний к нам, благородного стального цвета.

За рулем сидит мужчина лет за тридцать, ухоженный, с модной стрижкой, рядом с ним девушка. Красивая, счастливая брюнетка о чем — то щебечет мужу, то, что это муж, не сомневаюсь, у обоих блестят обручальные кольца на пальцах.

Она ему что — то радостно рассказывает, он сосредоточен на дороге, никак не реагирует, а она как будто не замечает его безразличие.

Хочется подойти, стукнуть его мордой об руль, сказать, чтобы ценил эти моменты, когда любимая женщина рядом с тобой. Потому что в любой момент может случиться непоправимое.

Внезапно образ из сна ложится на эту девушку. Там были такие же черные волосы по плечи, эти же пухлые розовые губы, слегка вздернутый носик. Точь — в — точь как у этой девушки. Я даже слышу ее голос и интонации.

Нет, этого не может быть, это все больное воображение, длительное отсутствие отношений, нормальной женской ласки. Но чем дольше смотрю на девушку, тем четче вспоминаю сон. У нас в моем сне все было и это было прекрасно.

Ситуация в машине меняется. Мужчина что — то резко отвечает, счастье и обожание на лице красавицы меняется на недоумение, затем обиду. На ресницах поблескивает влага, губы дрожат…

Перевожу взгляд на дочь, вижу, что Тася тоже смотрит на дорогу, серую машину, людей в ней. Бровки чуть нахмурены, она как будто думает о том же, что и я, силится прочитать по губам, о чем говорят девушка и ее муж.

— Лугаются? — поднимает на меня ясные голубые глаза.

— Наверное.

— Нельзя лугаться.

Для нее ссора наравне с матерными словами — запрещёнка, потому что у нас ругаться не принято. Все можно решить спокойно, поговорив и выслушав друг друга.

Светофор мигает желтым, ряд готовится тронуться, неожиданно девушка выскакивает из машины, хлопает дверкой и бежит прочь.

— Вернись в машину, истеричка! — орет мужик в открытое окно. — Да и черт с тобой! — бьет по рулю обеими руками, ему сигналят, что он задерживает движение, он едет прямо.

Девушка скрывается из вида, наш паровозик везет нас дальше.

Чувствую себя неудобно. Подсмотрел в чужую семью, стал свидетелем ссоры, расстроился сам. Больше из — за того, что обидели красивую девушку, испортили ей настроение, а день был таким чудесным.

Мы с Витой всегда были на одной волне, ссориться было попросту не из — за чего. Я вообще не понимаю, как это — намеренно оскорбить человека, которого любишь, сделать ему больно. Поэтому к мужу той девушки чувствую презрение. Не сомневаюсь, что это он ее обидел, а не она его.

Тася встает с деревянной лавочки, несколько секунд провожает машину взглядом, садится обратно.

— Я уверен, они помирятся, — говорю это скорее себе, чем дочери.

Паровозик привозит нас в точку отправления, выгружаемся.

— Понравилась поездка? — спрашиваю дочь, когда мы отходим от толпы на более — менее свободный пятачок.

Пожимает плечиками.

— Мороженое хочешь?

— Шоколадное хочу, — без энтузиазма.

— Тогда идем искать, где продают мороженое.

— Там, — показывает пальчиком на толпу метрах в пятидесяти от нас.

Дочь оказалась права. Занимаю очередь. Время останавливается.

Таське скучно, вытягивает ручку из моей, прыгает рядом. Слежу за нашим шариком, он яркий, веревочка длинная, привязана надежно, я спокоен, что малая в поле зрения.

У ларя происходит небольшая заминка. Шоколадное мороженое осталось на самом дне, продавец мучается, перекидывая другие, чтобы достать наше, приходится ей помогать. В конце концов мороженое у меня, оплачено, осталось вручить его Тасе.

Ищу глазами дочь, шарик. Их нет.

Глава 3

— Боря, это наш шанс! Я уже проконсультировалась с лечащим врачом, все хвалят этот центр! У нас все получится! ЭКО для нас выход!

Вкратце пересказываю слова врача, у которого я сидела дольше положенных по регламенту клиники минут, из — за чего собрала после несколько пар недовольных взглядов других пациенток.

На коленях у меня веер буклетов, что мне всучили в клинике. На них сплошь счастливые лица родителей и улыбчивые груднички. Я взволнована и заряжена на удачу.

Дождаться, когда доедем до дома, не могу, поэтому «приседаю на ухо» мужу прямо здесь, в машине, пока едем.

Моя мечта — родить ребенка — вот уже два года не может исполниться. Боря винит меня, его мать винит меня, я виню себя, что не получается забеременеть.

Что мы только не делали: витамины, питание, спорт, ноги на стенку после секса минимум на пятнадцать минут, специальные стимулирующие лекарства для обоих, измерение температуры, активность в дни овуляции. И деньги, деньги, деньги. На различные анализы и исследования, поиск причины бесплодия, «здесь все в порядке, давайте проверим еще это» и снова деньги…

Все мимо.

Нам даже предлагали взять младенца из дома малютки. Я все чаще думаю над этим. Борис не говорит ни да, ни нет. Свекровь категорически против, боится за наследственность.

И вот новая надежда, что скоро, очень скоро я стану мамой, Боря — счастливым отцом, а свекровь наконец перестанет упрекать в дефектности.

Шансы высокие!

— Я разговаривала с двумя беременными женщинами. Они обе забеременели после ЭКО двойней с первого раза. Боря, представляешь, если у нас будет сразу два ребенка. Два мальчика. Или две девочки. Или девочка и мальчик. Наши! Родные! Это же так здорово! Нет, поначалу с двумя будет трудно, но мы же справимся, правда? И мама твоя поможет.

Эмоции разрывают. Еще день такой яркий, солнечный в тон моему настроению. Уверенность в успехе растет во мне с геометрической прогрессией.

— Скажи уже что-нибудь, Борь!

Почему-то Боря моей радости не разделяет, глаза огнем не загораются. Сжав руль обеими руками, хмуро смотрит на светофор. Нам горит красный.

— Сколько можно, Люб? — выдавливает из себя недовольное.

— В смысле? — осекаюсь. Улыбка еще держится на лице, но мои внутренние солнечные зайчики вдруг начинают исчезать.

— Я устал, Люба. Надоело. Эти твои бесконечные дети, дети, дети. Секс по расписанию, подходящий день, неподходящий день, овуляция, хренуляция, ретроградный меркурий, луна в козероге, солнце в жопе. Хватит! — Боря последнее слово рявкнул, стукнул по рулю ладонями.

Вжимаю голову в плечи, отказываюсь слышать то, что говорит любимый и каким тоном. Слова сливаются в белый шум, воздух застрял где-то в легких, никак не получается протолкнуть его куда-нибудь.

— Сколько стоит это ЭКО, ты узнавала? Нет у меня свободных денег, не-ту!

Но мы не бедствуем! Дела у Бори идут хорошо, его компания