Много шума из ничего - Вильям Шекспир

(ДОН ПЕДРО и ГЕРО уходят.)

МАРГАРИТА. Вам надо сбавить тон, если вы хотите мне понравиться.

БАЛЬТАЗАР. Еще как хочу.

МАРГАРИТА. Тем хуже для вас.

БАЛЬТАЗАР. Почему?

МАРГАРИТА. Потому что у меня много недостатков.

БАЛЬТАЗАР. Например.

МАРГАРИТА. Я обожаю громко молиться.

БАЛЬТАЗАР. А я, слыша громкие молитвы, обожаю говорить «Аминь!». Помолитесь на пробу.

МАРГАРИТА. Господи, ниспошли мне хорошего партнера… по танцам!

БАЛЬТАЗАР. Аминь, дочь моя!

МАРГАРИТА. И пошли его куда-нибудь подальше по их окончании! Вам слово, отец мой.

БАЛЬТАЗАР. Вашему отцу и без слов все ясно.

(БАЛЬТАЗАР и МАРГАРИТА уходят.)

УРСУЛА. Я угадала, вы синьор Антонио.

АНТОНИО. Вы ошиблись.

УРСУЛА. Но вы так же, как и он, трясете головой.

АНТОНИО. Вы не поверите, но я его копирую.

УРСУЛА. Конечно, не поверю, потому что копия выходит лучше самого оригинала. Да и рука у вас такая же сухая, как у него. Сознавайтесь, вы же Антонио.

АНТОНИО. Говорю вам, нет.

УРСУЛА. Да хватит вам. Столь остроумного собеседника, как вы, то есть как синьор Антонио, еще поискать. Разве такой ум скроешь? Бросьте отнекиваться, я вас узнала. Способности, они сами себя выказывают. Вот вам и весь сказ.

(АНТОНИО и УРСУЛА уходят.)

БЕАТРИЧЕ. Значит, я сумасбродка и все свои шутки черпаю из сборника анекдотов?

БЕНЕДИКТ. Я этого не говорил.

БЕАТРИЧЕ. А кто говорил?

БЕНЕДИКТ. Прошу прощения, не скажу.

БЕАТРИЧЕ. Может, синьор Бенедикт?

БЕНЕДИКТ. А кто это?

БЕАТРИЧЕ. Полагаю, он вам хорошо знаком.

БЕНЕДИКТ. Первый раз слышу.

БЕАТРИЧЕ. Неужели он вас ни разу не рассмешил?

БЕНЕДИКТ. Кто же он такой, в конце концов!

БЕАТРИЧЕ. Шут принца, и совершенно безмозглый. Непревзойденный мастер самой чудовищной клеветы, которая приводит в восторг только отпетых развратников, которым его гнусности приятней его злопыхательства. Своими шуточками он то веселит людей, то раздражает, а они ему за это платят смехом пополам с колотушками. Он где-то здесь лавирует по паркету и, если вдруг подплывет сюда…

БЕНЕДИКТ. Я познакомлюсь с этим джентльменом и передам ему ваш отзыв о нем.

БЕАТРИЧЕ. Это сколько угодно. Но ничего не произойдет. Он только стрельнет в меня одной двумя язвительными остротами и, поскольку, как всегда, промажет, не вызвав никакого смеха, то надуется, в результате чего за ужином одно-два крылышка куропатки не будут обглоданы, ибо шут совершенно утратит аппетит.

Музыка.

Мы должны следовать за этой парой.

БЕНЕДИКТ. А если они заведут нас куда не следует?

БЕАТРИЧЕ. Пусть только попробуют – я сразу же развернусь в обратную сторону.

Танцы.

(Все уходят, кроме ДОНА ДЖОНА, БУТЫЛЬО и КЛАВДИО.)

ДОН ДЖОН. Итак, мой брат решил жениться на Геро и пошел потолковать об этом с ее отцом. Девушки составили ей компанию, а на нашу долю осталась только одна маска.

БУТЫЛЬО. Судя по фигуре, это Клавдио.

ДОН ДЖОН. Вы случайно не синьор Бенедикт?

КЛАВДИО. Он самый, и не случайно.

ДОН ДЖОН. Синьор, мой брат намерен посвататься к Геро, а вы, его самый верный приближенный, должны отговорить его от этой затеи. Это неравный брак, и вы как благородный человек обязаны вмешаться.

КЛАВДИО. Как вы об этом узнали?ДОН ДЖОН. Слышал своими ушами.БУТЫЛЬО. Я тоже. Он готов хоть сегодня жениться на ней.ДОН ДЖОН. Ну да ладно. Пора и за стол.

(ДОН ДЖОН и БУТЫЛЬО уходят.)

КЛАВДИО. Вот, Клавдио: сказавшись Бенедиктом,Ты сам остался с носом. Ну, и принц!Он обо мне и думать позабыл.Во всем на дружбу можно положиться,Но не в любви. Влюбленные сердцаРассчитывать не могут на чужиеГлаза и языки. В таких делахВас предадут доверенные лица:В душе их чародейка-красотаРастопит чувство долга. Сплошь и рядомБывает так, чему не верил я.А значит, Геро милая, прощай!

Входит БЕНЕДИКТ.

БЕНЕДИКТ. Это вы, Клавдио?

КЛАВДИО. А кто ж еще!

БЕНЕДИКТ. Если хотите, ваше сиятельство, я провожу вас.

КЛАВДИО. Куда именно?

БЕНЕДИКТ. К первой попавшейся иве: кажется, у вас там дело.

КЛАВДИО. Ты хочешь, чтобы я повесился?

БЕНЕДИКТ. Ни в коем случае. Просто там можно разжиться гирляндами. Кстати, как вы будете носить свою? На шее, как цепь ростовщика, или через плечо, как офицерский шарф? Нравится она вам или нет, носить вам ее не сносить, – принц заарканил твою Геро.

КЛАВДИО. Желаю удачи.

БЕНЕДИКТ. Это все? Можно подумать ты гуртовщик, сдавший на бойню партию скота. Нет, но каков принц! Нечего сказать, помог другу. Мог ты такое предположить?

КЛАВДИО. Отстань, пожалуйста.

БЕНЕДИКТ. Вот как. Ты как тот слепец: у него увели подачку из-под руки, а он знай себе тычет кулаками наудачу.

КЛАВДИО. Ты, похоже, не отвяжешься. Тогда уйду я. (Уходит.)

БЕНЕДИКТ. Теперь забьется, бедолага, куда-нибудь в кусты зализывать рану. Но вот что удивительно: Беатриче и права, и не права насчет меня. Шут принца! Ничего себе! У меня веселый нрав, вот она и приклеила мне эту кличку. Однако беспричинного смеха я за собой не замечал и в дурачках не числюсь. Просто Беатриче во всем видит только дурную сторону, считает свое мнение единственно верным, вот и распускает обо мне всякие слухи. Но со мной эти штучки не пройдут.

Входит ДОН ПЕДРО.

ДОН ПЕДРО. Куда подевался граф? Ты его видел?

БЕНЕДИКТ. Он был здесь, но такой унылый и одинокий, точно избушка на курьих ножках в лесной глухомани. А я, милорд, малость поработал разносчиком новостей, то есть пересказал ему один слушок – полагаю, достоверный – насчет того, что вы, ваша светлость, тихомолком снискали расположение одной юной леди. Я даже чуть было не отвел его к ближайшей иве, где либо плетут гирлянды на память о погибшей любви, либо срезают прутья на розги.

Конец ознакомительного фрагмента.