Шесть подозреваемых - Викас Сваруп

Я знаю, в зале наверняка найдутся скептики, полагающие, будто наш сегодняшний разговор с Бапу — обычная ложь и мистификация. Когда-то и я был неверующим, но теперь все иначе. Позвольте поделиться с вами одной очень личной историей. — В голосе Вира Бади появляются вкрадчивые доверительные нотки. — Недавно минуло пять лет с тех пор, как моя сестра погибла в автокатастрофе. Мы были невероятно близки, и мое горе не знало границ. Однако два месяца назад Агхори-баба Прасад Мишра вступил с ней в контакт. Он дал нам возможность пообщаться, и сестра поведала мне о своих странствмях после смерти. Это был потрясающий, незабываемый опыт, я просто переродился заново. Вот почему я сегодня с вами — чтобы лично поручиться за истинность всего, что здесь будет происходить. Можете быть уверены: то, чему вы станете свидетелями, случается только раз в жизни, но изменяет ее навсегда.

Зрители отвечают приглушенным одобрительным гулом.

— Всем известно, как мы желали, чтобы родные Махатмы Ганди были сегодня с нами. К сожалению, они предпочли остаться в стороне от этого грандиозного события. Тем не менее нам помогли могущественные покровители, когда-то лично знавшие Бапу. Это благодаря им вы видите на сцене принадлежавшие ему вещи. Перед вами деревянная прялка — чаркха, с помощью которой он всегда собственными руками прял ткань кхади[12] для своей одежды. Рядом — любимый дорожный посох Ганди, знаменитые круглые очки, а также пачка писем, чей автор — сам великий Махатма.

И прежде чем на сцене появится Агхори-баба Прасад Мишра, позвольте напомнить наши правила. Сошествие духа на медиума — очень серьезный и ответственный момент, поэтому просим вас соблюдать абсолютную тишину, не вставать и не делать резких движений. И в заключение от имени «Юнайтед энтертейнмент» хочу поблагодарить уважаемых спонсоров этого вечера. Зубная паста «Солид» — для солидных белых зубов и мотоциклы «Ямачи» — так надо ездить! Благодарю также медиапартнеров из «Сити телевижн», транслирующих наш сеанс для миллионов зрителей не только в Индии, но и по всему миру. А сейчас — очень короткая рекламная пауза. Никуда не расходитесь, потому что, когда мы вернемся, Агхори-баба Прасад Мишра будет уже на сцене.

Зрители начинают перешептываться. Кто-то вслух произносит:

— Я вижу мертвых людей, — и в зале раздаются громкие смешки.

Вспыхнувшее веселье утихает под гнетом напряженного ожидания.

Ровно пять минут спустя вновь раздается голос Вира Бади:

— И еще раз добро пожаловать на шоу «Встреча с Бапу» от «Юнайтед энтертейнмент». Дамы и господа, настала минута, которой вы ждали, затаив дыхание. Держитесь крепче: вам предстоит увидеть самое потрясающее зрелище в истории человечества. Приглашаю на сцену нашего медиума. Дамы и господа, встречайте — Агхори-баба Прасад Мишра!

Для пущего эффекта специальная машина посыпает сцену сухим льдом. Сквозь наплывшую мглу проявляется темный силуэт мужчины, одетого в белый дхоти[13] и курту шафранного цвета. Медиум очень строен, среднего роста. Темные волосы, стянутые узлом высоко на макушке, густая черная борода, пронзительные карие глаза. На вид ему около пятидесяти. Похоже, что этот человек успел посмотреть весь мир, преодолеть все свои страхи.

Баба выступает на самый край сцены и кланяется зрителям, приветственно сложив ладони перед собой.

— Намасте,[14] — произносит он кротким, умиротворяющим голосом. — Меня зовут Агхори Прасад Мишра, и я приглашаю вас вместе со мной совершить путешествие, полное духовных открытий. И начнется оно со слов из нашей священной книги, «Бхагавадгиты»: «Есть два вида существ в мире: преходящие и непреходящие. Все существа в материальном мире преходящие, но неизменное называется непреходящим. Оружие не рассекает душу, огонь не сжигает, вода не смачивает, ветер не иссушает. Душа — постоянная, вездесущая, неизменная, недвижимая и вечная». Но самое важное о душе, и я снова процитирую «Бхагавадгиту», — это то, что душа (владыка тела) обретает тело или оставляет его, взяв чувства и ум, уносит их, как ветер переносит запах от источника. Иными словами, он сохраняет способность дышать, осязать, видеть, вкушать, обонять и мыслить. А знаиит, общение с умершими все-таки возможно. По милости Всемогущего за прошедшие годы я удостоился чести вступить в контакт с разными духами, но ни один из них не коснулся меня так глубоко, как дух Махатмы Ганди. Ведь и само слово «Махатма» означает «Великая Душа». Вот уже полных пять лет Бапу лично наставляет меня в духовных исканиях. Каждую минуту я ощущаю рядом его невидимое присутствие. До сих пор это был только наш личный диалог. Сегодня же я решил разделить благословение со всем человечеством. Как я уже говорил, нас ожидает судьбоносное путешествие, которое можно назвать путешествием духа. Но также и надежды. Ибо в конце его вы поймете, что смерть не конец, а начало новой жизни. Что каждый из нас бессмертен и вечен. Сейчас я начну медитировать. Вскоре дух Бапу сойдет на меня и станет говорить моими устами. Пожалуйста, отнеситесь к его посланию со всем вниманием и серьезностью. Не забывайте: контакт нельзя прерывать, иначе вы нанесете невосполнимый урон и великому духу, и мне. Поэтому, как и предупреждал Вир Бади, убедительно прошу сохранять абсолютную тишину.

В это мгновение снова включается машина для сухого льда, и фигуру медиума окутывает густое облако.

Когда туман рассеивается, Баба сидит со скрещенными ногами на мате и напевает заклинания на языке, очень близком к санскриту. Луч прожектора меняет свой белый цвет на красный. Медиум постепенно умолкает и закрывает глаза. На его лице разливается выражение безмятежности. В конце концов он полностью цепенеет, словно впадает в состояние транса.

Внезапно сцена озаряется яркой вспышкой, и в зал улетает длинная струйка белого дыма. Зрители дружно ахают.

— Порох для фейерверков! — усмехается Мохан Кумар.

Точно так же внезапно начинает крутиться колесо деревянной прялки. Кажется, оно делает это само по себе, ведь Баба продолжает сидеть на расстоянии добрых шести футов. На глазах у завороженной публики колесо вращается все быстрее и быстрее.

— Наверно, Вир Бади держит пульт управления, — бормочет Мохан Кумар.

Рита его не слушает. Она перегнулась вперед и неотрывно смотрит на сцену, вцепившись руками в подлокотники кресла.

Между тем очки и дорожный посох тоже приходят в движение и медленно приподнимаются над полом. Они взмывают все выше к потолку в согласованном, нарушающем законы гравитации танце. В зале слышны изумленные вздохи.

Мохан Кумар ощущает неприятное покалывание в ладонях.

— Да они на леске подвешены к потолку, — высказывается он не вполне уверенным тоном.

Рита попросту наблюдает, разинув рот.

А колесо издает резкий скрежет и замирает. С грохотом валится на пол дорожный посох. Очки летят за ним и разбиваются вдребезги.

В зале тишина. Кумару начинает казаться, что Баба уснул. Потом все тело медиума сотрясают жестокие непроизвольные судороги.

— Боже, я не могу на это смотреть, — всхлипывает Рита.

И в эту секунду раздается голос, подобного которому Мохан Кумар никогда не слышал:

— Я покорно прошу прощения за столь долгую задержку. Должен сказать, что в этом нет ни моей вины, ни чьей-либо из живущих на свете людей.

Вопреки скрипучим ноткам звучный и гулкий голос непонятным образом трогает душу. Принадлежит ли он женщине или мужчине, сказать невозможно. Слова вроде бы слетают с уст медиума, однако говорит их явно не он.

Над залом повисает мертвая тишина. Зрители ощущают себя во власти сверхъестественной силы, обладателя которой нельзя ни увидеть, ни до конца понять.

— Не относитесь к моему выступлению как к цирковому шоу. Я не дрессированное животное, а один из вас. И сегодня буду говорить с вами о несправедливости. Да, о несправедливости, — продолжает голос. — Я всегда утверждал, что Истина и Ненасилие — это два моих легких, однако что есть отрицание насилия? Оружие храбрых, а не щит для труса. И когда верх берут силы несправедливости, подавления себе подобных, тогда долг храброго человека…

Предложение остается незаконченным. В заднюю дверь врывается бородатый мужчина в просторных белых куртах-пиджамах. Его длинные черные волосы спутаны, глаза сверкают сверхъестественным блеском. Он проворно бежит через зал, а следом гонятся двое полицейских и размахивают дубинками. Нежданное вторжение заставляет Агхори умолкнуть.

— Это издевательство! — восклицает бородач, достигнув сцены и остановившись прямо перед Кумаром. — Как вы посмели осквернить великое имя своим продажным спектаклем? Бапу принадлежит всем нам. А вы превратили его в марку шампуня или зубной пасты! — гневно кричит он медиуму.