О Барвинке-человечке и его коне-кузнечике - Богдан Иосифович Чалый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Дальше едет храбрый Барвинок
На своём скакуне без заминок.
Ветер песню им напевает,
Их прохладою овевает.
Вдруг Барвинок поднял головку
И увидел Божью коровку.
Еле крылья бедную носят.
— Ты меня послушай-ка, —
просит, —
Я лечу из далёкой дали
Рассказать про наши печали.
Уморилась, право слово,
Места нету на мне живого!
Придержи ж своего коняшку,
Да послушай меня, букашку.
У пруда
Стоит избушка,
В ней живёт
Одна девчушка.
День-деньской
Поёт, как пташка,
А зовут её Ромашка.
У девчоночки
Косичка —
Будто спелая
Пшеничка.
Очи карие,
Большие,
Щёчки
Свежие такие.
Пишет грамотно,
Читает,
Моет, стряпает,
Латает!
На заре встаёт
Раненько,
Умывается
Беленько.
Выйдет в сад,
Польёт цветочки.
Хорошо
В её садочке!
Я в саду зелёном
Этом
И весной
И жарким летом
Не зеваю,
Не дремлю,
Истребляю
Злую тлю.
Так мы жили,
Не тужили,
Крепко с девочкой
Дружили.
Но однажды
На порог
К нам приполз
Чертополох.
Крикнул: «Эй,
Кончай работу!
Я служу
Царю Осоту.
Царь моим
Услугам рад,
Подарил мне
Этот сад,
Чтоб я в нём
Укоренился,
Жил себе
Да веселился.
Ты, Ромашка,
Без оглядки
Удирай
Из этой хатки.
Не уйдёшь,
Так задавлю!
Я ведь шуток
Не люблю!»
…И теперь
Увял садок,
Мутным сделался
Прудок.
Но зато
Чертополоху
В этом садике
Неплохо:
Он цветы и травы
Сушит,
Он мою
Ромашку душит!
Всюду злые
Пауки
Нацепили Гамаки,
Даже хатки
Не минули —
Паутиной Затянули!
Вот как нам
Пришлося тяжко!..
И сказала
Мне Ромашка:
«Слушай, Божия коровка,
Ты летать умеешь ловко,
Облети-ка белый свет,
Отыщи Барвинка след.
Расскажи, букашка,
Как живётся тяжко,
Как живётся туго…
Пусть спасает друга!»
ГЛАВА ПЯТАЯ
Гей, как свистнул отважный Барвинок:
— Не на жизнь, а на смерть поединок!
Хоть Сорняк и в дородстве и в силе,
Ну да мы не таких ещё били! —
Отпустил он поводья шелковы,
Засверкали на солнце подковы,
Конь горячий, как молния из тучи,
Полетел через долы и кручи.
Мчится храбрый Барвинок и мчится,
Ничего он в пути не боится,
И коня своего не жалеет…
Вот вдали уже хатка белеет.
Хоть Барвинок — отважный вояка,
Хоть ему приходилося всяко,
Всё ж затрясся, бедняжка, от страху,
Увидавши большую папаху.
Даже руки и ноги ослабли,
Как увидел он острые сабли.
Только страх свой Барвинок прячет
И навстречу опасности скачет.
— Эй, — кричит, — вражий сын, выходи-ка,
По тебе извелась моя пика,
Ей давно потрудиться охота! —
И пырнул в очень твёрдое что-то.
От удара качнулась папаха.
— Это что там внизу за букаха? —
И Сорняк ухмыльнулся кичливо:
— Нам такие вояки не диво.
— Уложу, чтобы в век не проснулся! —
Тут он саблей своей замахнулся…
Не бывать бы живому Барвинку,
Подкосили б его, как травинку,
Да спасибо — щитом он прикрылся.
Тут Сорняк озверел, разъярился,
По щиту тарарах что есть мочи!
Ослепило Барвинковы очи,
Щит, конечно, в куски разлетелся,
А Кузнечик, как вьюн, завертелся
Да из зарослей скок на тропинку,
А не то бы — погибнуть Барвинку!
Притаился герой в буераке…
Вот Кузнечик и шепчет вояке:
— Только сдуру или с перепугу
Можно лезть на такого злодюгу!
Мы недаром из этого боя
Стреканули, как зайцы, с тобою. —
Проглотивши с десяток слезинок,
Говорит ему стойкий Барвинок:
— Да, Кузнечик, случилась промашка,
Всё же мы спасены… А Ромашка?
Ей, бедняге, по-прежнему худо.
Нет, нельзя уходить нам отсюда! —
И Барвинок присел на пенёчке,
Подперев свои круглые щёчки.
Вдруг он видит: меж зарослей тихо
Пробираются Еж и Ежиха.
Хлопчик им по поклону отвесил.
Ёж смеётся: — Ты что, брат, не весел? —
И
