Помолчим? (СИ) - Тоин Дарья "Tooina"

— Вроде. Она же как-то осенью ещё говорила, что студентку к себе пустила. Не помнишь? Хотя куда тебе…

"Студентку", значит… Ладно, разберусь.

— А что? Квартиры своей стало мало? — Острит счастливый будущий папаша, пока на заднем плане смеётся причина его вечно хорошего настроения.

— Да нет, просто мимо проезжал, вспомнил… Ладно, Ник, скоро буду. Спроси у своей, надо ей что-нибудь в магазине купить…

— Докторскую купи! — Выкрикнула Леська под разрастающийся смех лучшего друга. Ну, докторскую, так докторскую.

Отключился, выворачивая из закутков дворика этого дома, посещать который явно придется ещё далеко не раз.

— Значит, до вторника, Кать. Посмотрим, что ты из себя представляешь.

--

От автора:

за большинство суждений и действий Равиля (как настоящих, так и будущих) хочется себе руки оторвать. Но с этим ничего не поделать, Равиль: не благородный Олег из "Прошу, останься со мной", не неотступный Лекси из "Подари мне свое море", не добродушный Никита из "Ты нарвался!", не смышлёный Алекс из "Доверься мне", и даже не пробивной Рома из "Это всё ты!".

В нем переплетено всё в разных пропорциях, но также есть что-то своё. И не всегда это "что-то" будет совпадать с нашими ожиданиями. А Катя… узнаем по ходу истории, заканчивающей разросшийся цикл.

Спасибо за поддержку и внимание. Буду благодарна за обратную связь.

С любовью, Tooina

Первый вдох. Небольшой и неровный

Рав.

Долго оттягивал этот момент. Впрочем, как всегда. До последнего не хотел возвращаться домой. Собрал пару баров, совратил пару дам постарше себя, оставил их, завалился в пустой зал. Вспомнил, что Никитка женился и больше здесь не ночует. Хотел вызвонить Димку, но тот же женится в эту пятницу, и ему, черт возьми, не до старого друга, что с дуру бесится, как обычно.

Можно было бы заснуть в машине, но утром не хочется собирать свою спину по кусочкам, да и, если честно, где бы я не засыпал, итог будет один.

Куда бы я не уходил, где бы не забывался и у кого бы не ночевал, с собой я беру себя самого, а это похуже палёной водки.

Подъезжаю к старенькой трехэтажке, что пленные нацисты строили в середине прошлого века. Глушу мотор, выдыхаю, захлопнув дверь слишком громко. Здороваюсь с курящим у подъезда Сашкой, что в своих кругах величают «Гризли», обмениваюсь с ним парой фраз, захожу в темноту этого дома, пропитанного сыростью, гарью, как всегда — газом и толикой кошачьих испражнений. Забегаю на лестничную клетку, подхожу к двери. Подпираю её ногой, попадаю с третьего раза в замочную скважину, дёргаю за ручку.

Вхожу в тягостную темноту длинного коридора, скидываю с себя кросовки и сразу же разделываюсь с футболкой, стаскиваю штаны, запинаясь о ножку старого трельяжа, едва успевая схватиться за косяк вечно открытой двери ванной. Захожу внутрь, не включая свет стаскиваю носки, боксеры, включаю воду, залажу в это видавшее лучшие годы корыто. Ложусь и стараюсь сейчас отогнать желание утонуть и захлебнуться, вцепившись в изорванную шторку ванной. Вода медленно обволакивает каждую клетку, оставляя меня со своими мыслями. Единственное, на что я способен этой гребанной ночью — не слишком изящно подохнуть. Но и на это у меня не хватит силенок.

Задерживаю дыхание, вода всё поднимается и поднимается. Темная шевелюра уносится ввысь, поддаваясь ритму какого-то танца, я напрягаю костяшки и наконец закрываю глаза, отдаваясь гулу этого круговорота.

Прочь. Уходи. Исчезни. Выметайся.

Давай, мальчик, тони. Давай, мальчик, делай истошный вдох. Давай, хватайся пальцами за край ванной. Давай, мальчик, изгибайся. Ты же можешь… Только не выныривай.

Не смог? Трус. Ну, открывай глаза. Успокаивай бьющееся наконец сердце, тяжело дыши и впервые почувствуй за этот день, что всё-таки ещё хочешь жить. Хочешь же, потому и трусишь.

Исчезни.

Как там она сказала? Ничтожество. Неудачник. Никчемная тварь. Продолжить? Скидываю кистью остатки воды, протираю лицо, всматриваясь в темноту. Зрение уже приспособилось и даже подсказывает моему задолбавшемуся мозгу, что передо мной просто кран, из которого изредка падает пару капель ледяной воды. Всего-то кран. Выныриваю из ванной, цепляя с вешалки первое попавшееся полотенце.

Накидываю халат и ухожу на кухню, откопав в слабом свете холодильника непросроченный пакет кефира. Оборачиваюсь к окну. Замечаю, как в пятиэтажке на третьем между четвертым и шестым окном вновь отпрыгивает девчонка, что продоху мне не даёт с её пятнадцатилетия. Следила. Опять. Забавно..

Запахиваю халат ради приличия, но в принципе, можно и не стараться, едва ли в этой мгле можно хоть что-то разглядеть.

Ухожу в зал, падаю на диван, что давно уже должен был развалиться от моих посягательств. Стараюсь абстрогироваться и не замечать голосов за почти что картонной стенкой. Снова соседи начинают жизнь в полночь. Снова ссорятся мать и сын, не поделив домашний быт. Ему бы съехать давно, а он всё сидит и сидит на её обеспечении и пособии по инвалидности.

Закрываю глаза…

Снова ты. Убирайся. Уходи. Исчезни. Господи, пожалуйста. Уходи. Хотя бы сегодня.

Мысли мои просты. Словами не описать. Где-то живёшь в мире ты, одним этим заставляя молчать. Где-то живёшь и дышишь, спокойно смотришь в окно. Ты опять не услышишь. Тебе, как всегда, всё равно. Мама, прошу тебя, эй! Словами не передать… Слово не воробей… Улыбнись и скройся… опять…

Три часа ночи. Вскакиваю, прогоняя дурное наваждение. Ухожу на кухню, снова достаю кефир, выпиваю залпом прямо из пакета. Выкидываю в урну, оборачиваюсь к окну… Она перестанет когда-нибудь?

Снова шевеление между четвертым и шестым..

Неужели совсем не понимает, что я их всех ненавижу? Плевать. Не до неё сейчас. Пусть хоть сутками возле дома караулит, говорил же не раз, что несовершеннолетних дурочек не трогаю.

Ухожу в комнату, отрываю в шкафу чистое бельё. Выуживаю джинсы с футболкой, беру ключи с полки, уронив заодно в кромешной мгле всё её содержимое. Коридор мгновенно наполнился ароматом моего парфюма. Прекрасно, этого ещё не хватало… хруст стекла под ногой. Вроде не проколол… Выхожу, захлопнув дверь. Сбегаю на улицу, включая автозапуск. Сажусь за руль, убираю с нейтралки, вслушиваясь в тихое урчание давней мечты. Тихая ночь, красная подсветка спидометра… Уезжаю отсюда.

"Hello, hello, hello, how low?"

Открываю железную дверь своей любимой работы. Захожу за стойку администратора. Включаю ноутбук, ввожу неизменный пароль. Нахожу на сервере папочку с данными клиентов. Отсеиваю ненужных новичков за сегодняшний день.

Вот она. Нашел наконец-то. Вчитываюсь в её небольшое дело.

— Так. Ты у нас — Екатерина Васильевна Левинская, 5 мая родилась, значит. Да, точно, двадцать один.

Выключаю всё, достаю из подсобки одеяло с подушкой, заползаю на маты, пытаюсь безрезультатно заснуть.

Через час не выдерживаю. Беру телефон и ищу её профиль в одной социальной сети. Долго искать не пришлось, правда страница от посторонних глаз почти полностью скрыта, но яркий зелёный шарик продолжает мигать, сколько я на него не смотрю.

Похоже, не одному мне нынче не спится.

Катерина.

Только зашла домой. Уже начало светать. Нет, всё-таки придется менять работу. Едва ли протяну так до конца года. Хоть и платят неплохо, но контингент, этот ненормированный график, весь этот постоянный аврал, что приходится на пятницу и субботу, выбивает из колеи на всю следующую неделю.

Сегодня только разобрали склад, что за четыре свадьбы подряд превратился в огромную помойку с протухшей водой из-под цветов, обляпанным оазисом, расплетенными лентами и горой грязной посуду из Кэнди Бара.

В принципе, мы даже быстро справились..