Брат зверь - Надя Яр

Всё это её не касалось. Она стояла в тёплой и тёмной гостиной разорённого дома, пытаясь думать. Где же ключ? Она наощупь села в кресло и тут же провалилась в сон.

Из дома стремительно уходило тепло. Время поторапливалось вслед за ним. Спустя какое-то время Люси проснулась и вскочила, вдруг понимая, где искать ключ. Она там и нашла его — в кармане куртки Боровски, на вешалке.

Не воспользоваться помощью горожан было страшной ошибкой. Она могла бы стоить Эдаму жизни. В ту ночь он в одиночку дежурил со стороны леса, уже чуя, как с востока невидимо близится зимний рассвет. Из-за спины ударил запах крови, и Эдам одним махом очутился на карнизе ближайшего дома. Охотившаяся на него тварь промахнулась в прыжке и кувыркнулась в снегу. Эдам выстрелил и вознёсся на ребро крыши, на лету стреляя во второго охотника. Остальные — их было не меньше десятка — молниеносно исчезли за угол и бросились в бегство. Эдам услышал мягкий мохнатый топот их лап.

Всё это заняло менее половины секунды. Эдам прислушался и спрыгнул вниз. Он хотел преследовать стаю, но бросил мимолётный взгляд на одну убитую тварь и застыл. Потом нагнулся и внимательно посмотрел на вторую.

Они были действительно громадными. Их мех был очень белым, пушистым, игольчатым, тёплым даже на вид. У одного зверя было прострелено сердце, голова второго распалась почти пополам, но огромные кошки и в смерти были красивы. У них были голубые когти, алые языки и острые белые клыки. И у них не было морд. У этих существ были лица — клыкастые, покрытые густой шерстью лица. Чтобы это понять, хватило одного взгляда. Как бы они ни походили на снежных барсов, их нельзя было перепутать с неразумными, со зверями. Они были братьями людей по разуму, и мордоподобность их лиц воспринималась Эдамом как уродство. Их мёртвые глаза хранили след ушедших душ.

Очень скоро его острый слух уловил движение лифта наверх. Он мог бы успеть к лифту и достать платформу из ружья, но за каждым углом могла ждать засада. Бежать было нельзя.

Впоследствии Эдам был рад, что задержался у трупов и дал стае уйти.

Засыпая следы, падал снег. В своём доме Люси Юэ без надежды упала в кровать. «Как же я объясню, что не сплю, что дышу, словно после пробега, когда Эдам войдёт сюда и станет задавать вопросы?» — подумала она и заснула, как только её голова коснулась подушки. Она проспала до полудня, сжимая в руке ключ от овчарни.

Проснулась Люси в тишине. От стен шли волны мягкого тепла. Кусок мира в рамке окна был белым и спокойным, словно рай. Снаружи никто не кричал. Толпы у дома Боровских или не было, или она вела себя очень тихо. Люси ни на секунду не подумала, что прошлая ночь ей приснилась. На всякий случай она натянула одеяло на голову и из-под него осторожно осмотрела комнату. Не стоит ли Эдам рядом с её кроватью мстительным истуканом?

Он не стоял. Комната была светла, тепла и пуста. У ножки столика валялся спущенный теннисный мячик. Брат всё-таки проткнул его вчера когтями.

Люси вышла в кухню и заварила чайник чая. Она была не просто спокойна, а отрешена. Из Стаи погибли двое, но остальные по крайней мере поели. Она решила на всякий случай посидеть дома до обеда, а там выйти, чтобы не привлекать внимания, зайти в гости… да хоть к Элизабет Байр… и разыграть удивление новостями. Какие бы они ни были.

Она всё так и сделала. К тому времени Эдам уже успел не только досконально обследовать дом Боровских, но и поговорить с холостяком Джурой Ли, который жил прямо через улицу. Тот нередко не ложился, страдая бессонницей и упорно не принимая таблеток, и всю ночь безуспешно пытался читать. Сквозь пелену своих мучений он, как ему показалось, слышал призрак звонка в дверь какого-то из соседних домов. Он, конечно же, тогда не вышел проверить, кого там ночью носит Яньло-ван. Только утром, узнав о трагедии, Ли отбросил усталость и сам пошёл искать Эдама. Он был первым горожанином, который подошёл к оптимену, тронул его за плечо и решительно заговорил с ним, глядя юноше прямо в глаза. Семья Боровских была хорошо знакома Ли. Он несколько раз держал на руках их новорождённого сына.

К полудню Эдам выслушал Джуру Ли, всё учёл и кое-как разобрался со следами. Как он и ожидал, все десять уцелевших тварей удрали на плато. Наверху царил жуткий мороз. Эдам отметил худобу обоих убитых существ и понял, что их погнал вниз смертный голод и холод. Дальнейшее было просто. Он снова закрепил лифт внизу, так что стая не могла вызвать его сверху, и стал ждать, пока неизвестный союзник стаи не попытается ей помочь.

Ожидание длилось три дня. Потом Люси Юэ украла ягнёнка.

Это было очень просто. Исчезнувший ключ не искали. Об овцах заботились несколько человек, в том числе Лиза Байр, которая рано уходила домой. В поздних сумерках — после трагедии город решительно задраил иллюминаторы и залёг в спячку до лучших времён — Люси дождалась света из окна Лизы и воспользовалась ключом покойного соседа. Почуяв Люси, овцы немного заволновались. В спёртом воздухе, полном резких и ласковых овечьих запахов, она взяла в руки ягнёнка, завернув его морду шарфом, посадила в сумку и с трудом потащила домой. Она решила не медлить. Вытащенный из сумки ягнёнок тихо блеял и тыкался мордой ей в руки. Сейчас или никогда. Завтра, через час, уже через десять минут она не сможет его убить.

Она поставила ягнёнка в ванну. Он пах немытым младенцем. Люси принесла из кухни тонкий длинный нож и начала нащупывать его сердце. Маленькое животное доверчиво тыкалось в изгиб её локтя. Люси как следует приспособила нож и сообразила, как надо ударить. Лезвие вошло неожиданно легко. Ягнёнок дёрнулся и осел на дно ванны. Люси приподняла его, давая крови стечь. Это продолжалось довольно долго. Кровь струйкой исчезала в стоку. Люси беззвучно плакала. Потом она завернула тёплую тушку в пластиковый пакет, чтобы кровь не капнула наземь, и положила в сумку.

В этот раз она собиралась очень старательно. Инстинкт хищника подсказал ей надеть нелюбимую технокуртку с обогревом. Снаряжение альпиниста. Люси смазала кремом лицо и руки, отыскала в шкафу меховые перчатки матери и отцовские навороченные сапоги. Они сами сжались до размера её ступней. Люси глянула в большое зеркало в прихожей. Теперь не только в её лице, но и в одежде заключены были папа с мамой. Они были бы довольны, увидев Люси такой… достойно одетой.

Эта ночь наконец была ясной. Люси не ощущала холода, зато воздух был свеж — то, что надо. Бродвей казался ей малореальным, как и весь притаившийся холм. Реальность ждала впереди. В людских норах скучилось напряжение. В груди что-то крутилось и мелко металось, не сердце, а что-то другое. Наверное, душа. Или страх. Что, если Эдам вот сейчас встретится на дороге? Пошлю к чёрту. Да нет, я не пошлю, я с ним просто не поздороваюсь. Что, если застрянет лифт? Что там сделал этот нечеловек-и-незверь с механизмом? Папа с мамой закончили строить дом и полезли по скалам наверх, на плато. Упали и разбились, дураки, насмерть. Ждёшь их, ждёшь, целый вечер и день, а они лежат кучей мяса в скоплении скал. Десять лет, наконец-то не ждёшь. Лифт застрянет — и ждать десять лет? Или шагнуть наконец, как всегда так хотелось, вперёд и лететь в сердце света?

Ягнёнок в сумке был очень тяжёл. Руки Сестры были не так сильны, как её дух, но Люси отказалась остановиться. Она взобралась на холм, прошла ельник, мимоходом кивнув башне материнского корабля — прощай и здравствуй, сильная машина, теперь я тебя поняла — и почти побежала по насыпи. Уш, Уар и все звёзды галактики освещали ей путь. Её ждала её Стая, ждал Брат.

Эдам ждал её у платформы лифта, меж каменных валунов. Он дал Люси взойти на платформу, дал ей поставить сумку и начать снимать крепления, а потом шагнул из засады. Люси услышала скрип. Эдам хотел быть услышанным. Она подняла голову. Шериф был всё в той же куртке и шапке-ушанке. Он был очень красив, бледен и чернобров и ужасно жесток, словно Ран, бог машин. Беспощадность делала юное лицо взрослым и сообщала ясную резкость его классическим чертам. Эдам не снял с плеча лазерное ружьё. У его пояса висел боевой нож. С куртки смотрела шерифская звезда.

Они поднялись на плато. В свете обеих лун равнина блестела особенным меловым блеском сухого снега. Вершины гор взлетали в ночь ледяными клыками. Далеко внизу, на дне каньона, блестела лентой серебра замёрзшая река. Поджидавшая Люси Стая давно унюхала приближение Эдама с его ружьём и успела отойти от лифта не менее чем на полмили. Эдам и Люси увидели живые, тёплые жёлтые точки — зоркие глаза того, что издалека казалось снежными бугорками. Говорить было не о чем, нечего и ни к чему. Так или иначе Эдам уедет вниз. Люси Юэ останется на высоте. Всё это было правильно. Всё было так.

Люси сошла с платформы. Эдам швырнул вслед за ней сумку с тушкой ягнёнка. Не торопясь, он выкрутил ножом болты и демонтировал коробку вызова лифта. Как два голодных зверя, они не спускали друг с друга глаз. Эдам бросил коробку на платформу, подошёл к Люси и протянул ей свой нож. Он успел прыгнуть вслед за коробкой и нажать на спуск, пока ладонь Люси Юэ как следует сжала рукоять.