КРАСНЫЙ АНГЕЛ СМЕРТИ - Игорь Шолохов

— Всем залечь! — громко повторила девушка и упала на дно траншеи, уже слыша зловещий вой подлетающих бомб.

Через несколько секунд земля содрогнулась от первого разрыва. Бомбы падали рядом, в радиусе максимум полусотни метров. Взрывы практически слились в единый гул. Мощнейшая ударная волна пронеслась по соседнему фасу траншеи, разбрасывая людские тела. В глазах потемнело, в ушах стоял звон. Она не чувствовала пространства. Только сплошное дрожание поверхности и два запаха — взрыхлённой почвы и подорванной взрывчатки бомб. Этот ад продолжался всего четверть минуты, но показался вечностью. Наконец, разрывы стихли.

Елена ощутила, как кто-то трясёт её за плечо. Она повернула голову и поняла, что лежит, наполовину засыпанная обвалившимися стенками ячейки. Экран-камера была оторвана от шлема, противоосколочное забрало разбито. В наушниках царила тишина.

Рядом стоял Калиниченко. Приподняв шлем с наушниками, майор поняла, что внешний микрофон и внутренние динамики не работают. Система со зкувоизолирующими наушниками и трансляцией звуков через внутришлемные динамики была разработана, что бы близкие разрывы не глушили бойцов — звук громче опасного порога просто отсекался. Однако, аппаратура не была рассчитана на такую громкость, и вышла из строя.

— Электронику почти всей пехоте вырубили, — произнёс Калиниченко. — «Магнитку», видать, скинули.

«Магнитка» или взрывомагнитный генератор часто использовался американцами для уничтожения электронной аппаратуры вражеских войск. Бронетехника была экранирована, а вот защита пехотной электроники не всегда выдерживала столь мощные всплески.

— Ребята, как обстановка? — сняв шлем, крикнула Елена.

— Жив, мать их, — глухо отозвался Конев. — Только теперь «фейерверки» пускать не с чего, пульт накрылся.

— Меня слегка зацепили, — из выносной ячейки послышался голос Семёновой. — Осколком в руку.

— Луг, слышал? — девушка спрыгнула обратно в полузасыпанную траншею.

— Сейчас помогу.

Остальные бойцы доложили о готовности к бою.

— Алёна, гляди, — Калиниченко кивнул в сторону, где размещался «Сталкер».

Бронемашина оказалась уничтожена прямым попаданием авиационной бомбы. Осколки корпуса были разбросаны вокруг. Елена встала на бруствер и увидела, что на дне окопа, в луже горящего топлива лежат только колёса с обломками ходовой части.

— Вот бы ты туда полез…

— Ага, и ДНК бы не собрали, — хмыкнул Конев

Девушка разгребла землю на дне своей ячейки и вытащила СВУ. Прицел винтовки был разбит. Елена быстро отыскала в полу-обрушившейся нише свой рюкзак и достала оттуда запасной. Включив его, она убедилась, что экранированная коробка с противоударным наполнением спасла сложный прибор от повреждений.

— Сова, резервная система цела? — майор посмотрела влево, где размещалась стрелковая ячейка Совиной.

— Планшет барахлит, но жить можно. Рация цела.

— Тогда давай ко мне. Конь — на её место.

Система электронного взаимодействия пехотного отделения советской армии имела тройное дублирование центральных узлов. Один из комплектов, включающих радиостанцию дальней связи и электронную карту-планшет, имелся у командира, резервный — у радиста. Третий узел находился в бронетранспортёре или БМП. Там же размещался один запасной пехотный комплект и другие резервные средства информационного взаимодействия. Всё это обеспечивало максимальную живучесть и непрерывность получения и передачи информации. Стандартно в бою были включены два узла — командирский и расположенный на бронемашине. Если командирский выходил из строя или его сигнал ослабевал, то информационные системы бойцов автоматически переключались на приём трансляции с транспорта. При этом радисту посылался приказ на включение в работу его комплекта.

— Уже на дистанции огня, — произнесла Елена, вглядываясь в тускло мерцающий экран планшета. Танковый батальон противника подошёл на семь километров.

— А нас-то потрепали, — сказала Совина, указывая на 3 метки Т-99, обозначающие серьёзные повреждения.

— Гляди-ка, — на экране вспыхнул значок вертолёта, рядом с которым была надпись «4 Ка-52, 25 км, 5:32». — Видать дошло, что сами не справимся.

Высланные на помощь вертолёты серьёзно облегчали ситуацию. Оставалось только удивляться тому, насколько чётко работает информационная система, созданная для автоматического управления войной. Она называлась БРОСОК — боевая роботизированная объединённая система оперативного командования. В сетевой вычислительный центр стекалась информация со всех источников — от экран-камер рядовых пехотинцев до орбитальных спутников. Вычислительные мощности были распределены по наземным и подземным укрытиям, летающим командным пунктам и командно-штабным машинам. Перерабатывая миллиарды вариантов, БРОСОК выдавал в штабы всех уровней рекомендации по оптимальным сценариям действий. А в определённых случаях система могла не только подсказывать, но и сама управлять войсками. Учитывалось всё — техническое состояние боевых машин, наличие боеприпасов, предполагаемый уровень морально-психологического состояния солдат и степень их усталости. Сотни и тысячи факторов анализировались по сложнейшим схемам. Нули и единицы превращались в конкретные боевые приказы. Вот и сейчас, проанализировав соотношение советских и НАТОвских сил, система нашла поблизости необходимое подразделение для авиаподдержки. На мониторах вспыхнул безмолвный приказ, и четыре воздушных хищника сквозь ночь понеслись на помощь.

У американцев так же существовала аналогичная система. Но, из-за недостаточных вычислительных мощностей, она обрабатывала значительно меньше факторов, выдавая лишь приблизительные и не всегда верные рекомендации. Свою роль играла и сильная привязанность американской системы к орбитальной группировке. В тоже время БРОСОК для передачи информации использовал все каналы — радиостанции на технике и пехотные рации, ретрансляционные самолёты и специальные стратосферные дирижабли. Шёл непрерывный информационный обмен, в десятки раз усиливающий мощь оружия.

— А, вот они почему «Аллигаторы» послали.

Совина указала на одновременно появившийся значок в глубине обороны противника — четыре самоходных орудия, развернувшиеся километрах в двадцати от позиций батальона. Скорее всего, их засёк беспилотник.

— Самоходки. Ну хоть не РСЗО.

— Нам и без того мало не покажется, — прокомментировал Конев.

— Так, ребята, скоро нас ещё угостят.

Навстречу «Леопардам» устремились ракеты. Основной огневой вал создавали 10 БМПТ, не понёсшие потерь в вечернем бою. Немецкие машины не отвечали. Елена знала недостаток этих танков — в укладке первой очереди помещалось всего 12 140-мм снарядов. Автоматический автомат заряжания позволял выпустить их за минуту, но потом требовалось вручную пополнять укладку. Поэтому в атаке «панцеры» стремились подобраться на 2–3 километра, что бы максимально эффективно использовать свой боезапас.

— Ползут, родимые, — Елена откинула сошки снайперского автомата и посмотрела в прицел. — Торопятся.

— Всё, началось.

Метка вражеской батареи мигнула багровым цветом. Это означало, что орудия открыли огонь.

— Залечь! — крикнула Елена своим бойцам.

Несколько немецких танков уже загорелись, из них начали выпрыгивать танкисты. Но и запас ПТУРов подходил к концу. Экипажи БМПТ спешно перезаряжали установки вторым комплектом. Загрохотали танковые пушки, выбрасывая в темноту бронебойные «стрелы» подкалиберных снарядов. Такая стрела, выпущенная из 152-мм пушки, на четырёхкилометровой дистанции прошивала больше метра гомогенной брони, уничтожая всё, что окажется у неё на пути в заброневом пространстве. На той дистанции, с которой могли ответить «Леопарды», советские бронебойные снаряды дырявили их насквозь.

Загремели разрывы снарядов самоходок. Ни с чем нельзя было спутать этот режим стрельбы, называемый в советской армии «шквал огня», а на Западе — MRSI. Каждая пушка делала серию выстрелов с различными углами возвышения ствола и скоростью вылета снарядов, а компьютер рассчитывал стрельбу так, что бы все они подлетали к цели почти одновременно.

На позициях батальона взметнулось сразу четыре огненных столба, превративших взвод БМПТ в груды искорёженного металла. Разрывы стихли, но накал боя не спадал — немецкие танки и БМП продолжали двигаться вперёд.

— Висит где-то, зараза, — Елена посмотрела в ночное небо, где наверняка кружил, невидимый глазу, беспилотный аппарат противника. Именно так, скорее всего, немецкие самоходки получили точные данные для стрельбы.

Со стороны тыла загрохотала артиллерия полка, над головами бойцов понеслись тяжёлые снаряды. Как и следовало ожидать, обнаруженная батарея была обречена на уничтожение. Однако, батальону это сейчас не могло помочь. Если немцы не сменили огневую позицию после первого налёта, то успеют произвести второй, прежде чем будут сметены контрбатарейным огнём.