Второстепенный персонаж - Владимир Дроздов

Собственно, я тоже смотрел в это самое окно, разглядывая зеленеющие листья на деревьях. Небольшая аллея с разной растительностью находилась прямо перед входом в школу. Сразу видно, что заведение элитное. Империум это город-остров и тут не слишком много мест где есть зелёные насаждения.

Первым появился отец моего одноклассника. Будучи сильно раздражённым, он словно стихия ворвался в кабинет, даже не удосужившись постучаться. От такой наглости завуч слегка поморщился, но ничего не сказал. Зато сразу начал описывать ему произошедшее, чем вызвал лёгкий интерес. Увы, всю мою радость от предвкушения развития ситуации испортили следующие действия этого самого папаши. Стоило ему только взглянуть на герб, вышитый у меня на школьной форме, как он сразу стал сильно задумчив и уже не обращал внимания на болтовню завуча. Похоже, мужик и правда не дурак, уже понял к чему всё идёт. Это только в сказках на верхушку могут подняться очень наглые и глупые. В Империуме глупые до вершины просто не доживают. Он явно просчитывает ситуацию и ищет из неё приличный выход. Правда, осталась ещё надежда на завуча. Если до него не дойдёт что происходит, когда тут будет мой отец, то небольшое представление всё же состоится.

Не прошло и пяти минут, как раздался стук в дверь. Отец как всегда вежлив. Уж не знаю, отчего это. Возможно, таким образом, он пытается компенсировать свою родословную. Бывший простолюдин, которого взяли в род, всеми силами демонстрирует своё соответствие званию благородного. Люди порой очень странные. Тем временем, отец спокойно прошёл в кабинет и сел рядом со мной. Все на секунду замолчали, словно подавленные его невидимой аурой. Первым пришёл в себя завуч.

— Кхм. Раз уж все здесь, можно описать суть конфликта. Вы, эм…

— Михаил, можете звать меня просто Михаил.

Опять эта бесполезная вежливость. Сидит тут ходячее оружие массового поражения и строит из себя кроткого агнца. Вот такие забавные крайности бывают в жизни.

— Так вот, Михаил, ваш сын стал зачинщиком ужасного происшествия. Именно поэтому мы были вынуждены вызвать вас и Евгения Петровича.

Серьёзно? Он что, правда, его не узнал? Хотя, мне же лучше. Значит, сидим и наслаждаемся шоу. А Евгений Петрович — хорош, раз к нему не просто по имени обращаются. Правда, он тут же влез в разговор.

— Не преувеличивайте, это просто детские разборки. Думаю, мы обойдёмся обычным устным замечанием для обоих.

— Но как же так. Раз вы оба уже здесь мы вполне можем разобрать весь конфликт, по всей строгости.

Похоже, завуч ему начал на что-то намекать. Тоже мне, гении шпионских игр, ещё бы подмигнул в процессе, для полноты картины. Здесь уже и мой отец не удержался.

— Действительно, раз уж всё настолько серьёзно, давайте разбираться. Что такого натворил Влад, что мне пришлось срочно сюда приезжать?

Завуч только собрался начать разливаться соловьём, описывая жестокость и подлость моего поступка, как его прервал уже я, не везёт сегодня мужику.

— Пожалуй, зачинщиком и правда можно посчитать меня. Возможно, я слишком остро отреагировал на незначительное действие. Но уже в процессе Антон оскорбил наш род, и я просто вынужден был его осадить.

Хорошо, что смог вспомнить имя, а то было бы очень неудобно и сейчас его «толстожопым» называть. Ой, а как скривилось лицо Евгения Петровича, понимает мужик к чему всё идёт. Но завуч этого не увидел, продолжая сверлить меня злобным взглядом.

— Это хорошо, что ты признался, кто зачинщик. А вот кто там кого оскорбил это ещё доказать надо. Не верить же тебе на слово.

Я же говорил. Мужик — идиот. Прямым текстом обвинил благородного во лжи, в присутствии его семьи. Нет, понятно, что тут всё могло и закончилось, если бы я не смог подтвердить свои слова.

— Ну, раз уж вы мне не верите, придётся предоставить доказательства.

Отец смотрел с интересом. Евгений Петрович же скривился ещё больше, и начал что-то строчить в телефоне. А я достал свой наладонник, и включил воспроизведение. Вот как чувствовал, что не зря активировал запись ещё когда поднимался из-за своей парты.

На столе появилась небольшая голограмма изображающая часть класса со мной в центре. Вот оно начало разговора, вот мой удар. Противник вылетает за зону записи. Я даже испугался на секунду, что ошибся в своих расчётах. Но нет, если первая фраза про трёхсотку идёт непонятно откуда, то потом Антон снова возвращается в видимую часть и выдаёт то самое своё сакральное: «Что, думаешь, твоё благородство тебе чем-то поможет. Да вертел я тебя и весь твой поганый род на…»

Лицо Евгения Петровича надо было видеть в этот момент. Если бы ему удалось исчерпать конфликт заранее, всё и правда могло ограничиться простым замечанием. Но завуч подгадил им обоим, мало того что прямо обвинил меня во лжи, так ещё и сделал это вроде как в интересах именно моего оппонента и его семьи. Пиликнул телефон, и теперь лицо начало бледнеть уже у завуча. Так вот кому писал папаша Антона. Ну да, до дяденьки наконец-то дошло, что за подставу он тут учинил.

Чтобы немного объяснить произошедшее, надо поподробнее рассказать о законах Империума. Точнее о той части законов, что касается благородных и обычно именуется «кодексом». В нём записаны обязанности, вроде участия в военных конфликтах, и всякие мелочи, наподобие: «По мере сил способствовать соблюдению законов среди простого люда», этакий аналог добровольной работы полицейскими. А ещё там есть то, что касается привилегий и прав. Например, за оскорбление чести рода и семьи, любой благородный может сам назначить наказание простолюдину, вплоть до лишения жизни. Другое дело, что надо иметь силы это самое наказание исполнить и потом не огрести за него, но с этим у мага пятой сферы проблем точно не будет. Осталось только услышать, что решит мой отец.

— Итак, суть конфликта понятна. За то, что стал зачинщиком, Влад получит дома выговор…

Ой, как страшно. Собственно потому я и был спокоен. Выговор — это и вправду почти самое страшное, что мне реально могло грозить.

— Что же касается Антона.

Все дружно сглотнули.

— Мы с его родителями обсудим недостатки воспитательного процесса. Я всё же не зверь и калечить никого не будем.

Все сглотнули ещё раз.

— Но и оставлять такое без внимания нельзя. Думаю на этом всё, и мы можем расходиться. С Евгением Петровичем поговорим позже. Лично.

Даже отчество произнёс без иронии. Всё же отец у меня пацифист, как я и говорил, а ещё слишком вежливый.