Японский козырь Сталина. От Цусимы до Хиросимы - Анатолий Кощкин

Если для Великобритании обещание передать германские владения Японии было вынужденным и всерьез расходилось с курсом Лондона на ограничение влияния Токио в Восточной Азии, то царская Россия активно поддерживала японские территориальные приобретения в Китае, рассматривая Японию как противовес Великобритании. К тому же ослабленная войной и внутренними проблемами Россия была заинтересована в японских военных поставках. Японцы обещали отправить в Россию 700 тыс. винтовок и другое вооружение на 300 млн. иен.

3 июля 1916 г. между Россией и Японией был подписан договор, направленный не только против Китая, но до известной степени против Великобритании. Главный его смысл состоял в том, чтобы обеспечить в Китае в первую очередь интересы России и Японии и не допустить, чтобы Китай попал под «владычество какой-либо третьей державы». Под «третьей державой» подразумевались США и Великобритания.

Для того чтобы добиться от стран Антанты и США признания японских захватов в Китае и на Тихом океане, японское правительство прибегло к шантажу в отношении этих государств, намекая, что может заключить сепаратный мир с Германией. Несмотря на объявление Германии войны, японцы открыто заявляли, что будут оказывать покровительство германским подданным в Японии, не препятствовать их экономической деятельности и свободному передвижению по стране. Японское правительство демонстративно ответило отказом на просьбы держав Антанты отправить японские войска и военные корабли на западный фронт против Германии, долго не присоединялось к лондонской декларации о незаключении с Германией сепаратного мира. Такая политика давала свой эффект — страны Антанты всерьез опасались, что Япония в удобный для нее момент может перейти на сторону Германии и попытается захватить их дальневосточные владения{14}.

После объявления США 6 апреля 1917 г. войны Германии и Австро-Венгрии Вашингтон тоже стал соглашаться с официальным выступлением Китая на стороне держав Антанты. Однако для США это было трудное решение, ибо они опасались, что в таком случае Япония сможет установить свой контроль над армией и флотом Китая и еще больше укрепиться в нем. В Вашингтоне понимали, что с окончанием Первой мировой войны американо-японские противоречия в Азиатско-Тихоокеанском регионе не только не ослабеют, а, наоборот, будут усиливаться. Поэтому американцы, как могли, противились японской экспансии в Китае, стремились уходить от обещаний поддержать японские претензии на германское наследство на Востоке. Это проявилось при достижении 4 ноября 1917 г. американо-японского соглашения, оформленного обменом нотами государственного секретаря США Р. Лансинга и посла Японии в США Н. Исии. В этом соглашении указывалось: правительство США признает, «что Япония имеет специальные интересы в Китае, в частности в той части, с которой граничат ее владения»{15}. Японцы толковали это положение чуть ли не как согласие США на обладание Японией не только Шаньдунской провинцией, но и всем Северным Китаем, Ляодунским полуостровом и Южной Маньчжурией. Американцы же заявляли, что термин «специальные интересы» распространяется на японские предприятия, а не на японское государство. Тем не менее это была серьезная уступка Японии, в которой проявилось стремление США не обострять отношений с Токио, жертвуя для этого интересами Китая.

Итак, состоявшиеся в годы войны соглашения Японии со странами Антанты и США достигались за спиной Китая и являлись не чем иным, как сделками за счет китайского народа. Они свидетельствовали о том, что после окончания войны мировые державы готовились продолжить борьбу за раздел Китая, всячески препятствовать достижению им независимости и национального возрождения.

С конца 1917 г. еще одним объектом экспансионистских устремлений Японии стали дальневосточные владения бывшей Российской империи. 12 ноября у премьер-министра генерала Тэраути состоялось совещание по русскому вопросу. Оно приняло тактику «выжидания и наблюдения». Но с начала декабря курс на интервенцию с целью участия в расчленении России и создания марионеточных режимов на ее окраинах начал все больше привлекать внимание японских политиков. В печати стали все сильнее звучать интервенционистские мотивы. Так, 3 декабря газета «Хоти», наиболее тесно связанная с милитаристскими кругами, с циничной откровенностью писала, что независимость Сибири представляла бы особый интерес для Японии. Газета намечала границы будущего марионеточного государства — к востоку от Байкала со столицей в Благовещенске или Хабаровске. Здесь же выдвигались и объяснения, почему японские войска можно направлять в Сибирь и не следует отсылать на германский фронт во Францию{16}.

Сообщение о начале переговоров о заключении перемирия между Россией и странами Четверного союза было широко использовано для пропаганды интервенционистских планов. Советскому правительству приписывалось намерение оказать помощь Германии в войне против Антанты. Эта версия была особенно выгодна японцам, поскольку давала им возможность выдавать вторжение в Россию за борьбу против германской опасности. Уже к концу декабря японский генштаб закончил все необходимые расчеты, связанные с подготовкой интервенции в России. Его планы предусматривали прямую оккупацию русского Дальнего Востока и Северной Маньчжурии. Министерство иностранных дел Японии проявляло интерес и к вопросу о мерах контроля над Транссибирской железной дорогой. 27 декабря министр иностранных дел Мотоно открыто высказался за интервенцию.

Тем временем из России продолжали поступать неутешительные для Антанты известия (начало мирных переговоров в Брест-Литовске и т.д.). Правительства Великобритании, Франции, а затем и США вынуждены были, преодолевая свое недоверие к Японии, предоставить ей «свободу действий» на российском Дальнем Востоке. 27 февраля 1918 г. Лансинг официально сообщил о том, что США согласны на японскую интервенцию в Сибири{17}. Таким образом, Япония получила легальную возможность приступить к реализации своих планов в отношении России. Интервенция там была начата как коллективное мероприятие держав Антанты, США и Японии. Но довольно скоро инициатива в этом регионе перешла в руки Японии и сохранялась за ней до самого конца вооруженного вторжения.

ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ВОПРОС НА ВЕРСАЛЬСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ

11 ноября 1918 г. в 5 часов утра в Компьенском лесу, близ Парижа, были подписаны условия перемирия между странами Антанты и Германией. В 11 часов раздались первые выстрелы артиллерийского салюта наций в 101 залп, возвестившего об окончании Первой мировой войны{18}.

Япония вышла из Первой мировой войны значительно усиленной. В основном это произошло в результате резкого увеличения в годы войны японской внешней торговли. Занятые войной европейские державы были не в состоянии снабжать своими товарами внеевропейские рынки, чем и не преминула воспользоваться Япония, наводнив товарами Китай, Индию, страны Африки и южных морей. В 1918 г. японский экспорт составил 1962 млн. иен против 632 млн. в 1913 г., а импорт — 1662 млн. иен против 729 млн. в те же годы. По сравнению с 1913 г. японский экспорт за 1915—1918 гг. в среднем увеличился: в Европу — на 66%, в Азию — на 125%, в Северную Америку — на 113%, в Южную Америку — на 629%, в Африку — на 1002%{19}.

С 1914 по 1919 г. объем промышленной продукции Японии вырос более чем в два раза. Японский торговый флот монополизировал перевозки на Тихом океане. Вдвое увеличился тоннаж коммерческого флота. Доходы от фрахта возросли с 40 млн. иен в 1913 г. до 1 млрд. иен за 1915—1918 гг. Количество доков и ремонтных баз достигло 271, что позволяло одновременно строить и ремонтировать 443 корабля общим водоизмещением более 540 тыс. тонн{20}. В целом доход Японии за годы войны оценивался почти в 3 млрд. иен{21}. Значительно увеличилась и военно-промышленная база производства вооружения для армии и военно-морского флота.

Возросший экономический и военный потенциал позволил Японии претендовать наряду со странами Антанты и США на руководящее положение на открывшейся 18 января 1919 г. мирной конференции в Париже. Хотя поначалу западные державы сомневались в целесообразности предоставления Японии на конференции равных с ними прав{22}, японское правительство все же добилось включения своих представителей в рабочий орган парижской конференции «Совет десяти», в который вошли по два делегата от США, Великобритании, Франции, Италии и Японии. Японцы принимали участие и в работе «Совета четырех», состоявшего из президента США В. Вильсона, французского премьер-министра Ж. Клемансо, английского — Д. Ллойд Джорджа и итальянского — В.Э. Орландо. Японскую делегацию возглавлял маркиз К. Сайондзи.