Идите к черту: снова - Александр Пантелеймонов

— Вы… тебя здесь не должно быть, — неужели я удостоился его обращения? И кого еще он надеялся здесь увидеть? — Внимание, у нас неконтролируемый образец гирзона, — на его призыв появилась пара теней. Забавно, разве не так назывались эти кристаллы, управляющие канализацией?

— Что на этот раз? — я хорошо знал обладателя этого голоса. Леонид! — Стоять, ну, не надо так нервничать! — едва я кинулся в его сторону, путь преградила невидимая стена, единственное, через что я не смог пройти насквозь.

— Ублюдок! — его снисходительное выражение лица на мое заявление немного помрачнело, но ухмылка никуда не делась. — Доволен собой? — в ответ он раскинул руками и удивленно оглянулся на профессора с генералом.

— Возможно, после прошивки у тебя повредилась память. Придется кое-что напомнить, — в ряд выстроилось несколько документов с описанием и фотографиями изувеченных тел и разрушенного здания. — Это твои обвинения в нескольких убийствах и ограблении, побег из тюрьмы, еще убийства, теракт. А вот подпись о согласии на передачу тела научному институту после смертной казни.… Ну, что теперь скажешь?

Да уж, библиотека на меня была собрана знатная. Конечно, я был невиновен, но брызгать слюной со словами «все это ложь и клевета» казалось бессмысленным. Особенно перед такими чурбанчиками, четко следующими букве фальшивого закона и наотрез отказывающимися его соблюдать, когда это действительно требуется.

— Что же ты тогда строил из себя бедного несчастного, крича о помощи и притворяясь заточенным в бункере, зная, что я такой маньяк? — хотя, сам дурак. Вместо того, чтобы избавиться от надоедливого голоса, отойдя от обрыва подальше, помчался на спасение говнюка. Будь я простым прохожим или жаждущим наживы негодяем, так или иначе ловушка сработала. А он вполне грамотно строил из себя страдальца.

— Кажется, у нас гости, — не дав Леониду ответить, в разговор вмешался старичок, почему-то задрав голову вверх, а вслед за ним и все остальные. — Что вы собираетесь делать? — генерал чуть не испарился из виду, когда профессор его одернул, вызвав у того еще более хмурую гримасу.

— Верующим здесь делать нечего. Сурийцы или отступники — я выйду и разберусь с ними, — прямо-таки генеральская логика «кто не с нами, тот против нас». Какова вероятность, что это тот же, посланный за мной отряд? Часть следов от моих зимних прогулок сохранялась даже после метели. Если пацану удалось выжить, то они непременно добрались бы сюда недели за две.

— Какие вы гостеприимные! Много так людей положили? Или они тоже все поголовно преступники? — на мгновение их взгляды скользнули ко мне, но все они сделали вид, что не заметили моих колкостей. — Знаете, тут одна инквизиторша обещала меня поймать. Кто знает, вдруг это она. Такая гадина, жуть! Ваш пациент.

— Давайте не будем торопиться, — сквозь зубы проговорил прохвост. — Они разбили лагерь неподалеку и возможно через день собирались уходить. А ваша проверка бункера на прочность наверняка привлекла их внимание. Поэтому лучше будет свернуть нашу деятельность и обесточить этот комплекс, на случай если кто-то захочет сюда забраться, — после дружественного кивка все вокруг исчезло, а я в который раз повис в темноте.

Какое-то время я ждал новой поездки по местам минувшего прошлого моих мучителей. Но ничего не происходило, и моменты в ожидании неизвестности начинали тревожить. Разве я не должен просто потерять сознание? Что они еще там вытворяют, пока я здесь сижу? И где? Если мое сознание каким-то волшебным образом не научилось физически перемещаться по их системе, то я по-прежнему находился в своем теле.

Что дальше? Ждать, когда они приведут приговор в действие и продолжат использовать то, что от меня осталось? Но как я мог им помешать, толком ничего не зная? Однако, не зря же мне устроили сказочный тур. Докопаться до всех деталей пока еще не удалось, а любая мелочь давала возможность. Возможно, я слишком много знал. Как всегда, лежащий на поверхности ответ очень хорошо прятался, и это раздражало.

Я давно перестал быть самим собой. Как он там говорил? «Твой мозг сформировался из разрозненных кристаллов»… «Твои потомки считают его камнем духа». Как давно это было? Словно вечность прошла, а у них минули недели. Камень духа — это кристалл гирзона. Неуправляемый гирзон, да? Ну что ж, попробуем…

Наверное, это выглядело бессмысленно, и я походил на идиота, извращенца, вожделеющего непонятно что в предсмертной агонии. К сожалению, ничего другого на ум не приходило, да и кому какая разница, что тут творится. Пока существует мой разум внутри этих кристаллов, так же как и любой другой камень, способный вытворять нечто по указаниям чужой воли, я должен пытаться что-то делать.

Ожидать повторного превращения станции метро в расплавленную кашу, слишком самонадеянно. И даже этого не хватало бы для погребения всего бункера. Мне нужно больше! Представить мою любимую теплую ванну, ее окутывающую мягкость, из которой больше не хотелось выбираться. И не только ее. Все вокруг! Весь мир с этими гнилыми существами, обвиняющими друг друга в лицемерии! Им было мало одного апокалипсиса, чтобы оставить меня в покое. Пусть будет еще!

— С-с…о-ой.…лаешь. Прекрати-и!… — где-то, далеко раздался прерывистый, отвлекающий крик. Без глаз, ушей, и доступа к своему телу вряд ли кто-то на моем месте был способен что-то чувствовать. Казалось, я окончательно начал сходить с ума. Но такие игры разума добавляли уверенности. В любом случае, идиоты, вставшие не на ту сторону, не мои проблемы.

Глухой удар, еще один. Я представлял себе, как подправленные стены, не поддающиеся деформации, падают в клокочущую пучину и срываются в обрыв. Превратившиеся в неразборчивые щелчки звуки, не мешали мне мысленно опускать этих суетящихся тварей в булькающую лаву. Каждого ждала эта участь! С меня хватит хитрожопых, ханжеских выкриков «Да кто ты такой!». Сгиньте!

Глава 3

Случайный партизан

Усталость от бесплодных поисков ответов и гнет новых вопросов сделали выбор за меня. В другой раз, возможно, стоило бы подумать, воспользовавшись затишьем, прежде чем кидаться с головой в омут. Но природа того, кем я становился, брала свое, оставляя все меньше сожалений после содеянного. Место терзаний и неуверенности заняло странное чувство удовлетворения, приправленное крупицами сомнения.

Потерял ли я самообладание? Совсем нет. Что бы ни происходило снаружи, здесь я был властелином своих воздушных замков. На