Сыны Триглава - Андрей Игоревич Каминский

— Я не был в Вихтваре и вообще в Британии, — покачал головой Стюрмир, — мы шли домой вдоль франкского берега, да и там старались не задерживаться.

— И правильно делали, — хмыкнул король, — в землях франков теперь не сильно рады фризам. Да и в Британии тоже: с тех пор как Эгберт, король Уэссекса, выдал свою дочь за Варнахара, короля Нейстрии и, заручился поддержкой франков, он захватил Кент, Сассекс и Эссекс. Вихтвара пока держится, но, если дело пойдет так и дальше — падет и она.

— Скверно, — искренне сказал Стюрмир, хорошо знавший, как важна Вихтвара для фризской торговли в Англии и франкских землях.

— Скверно, — повторил Бюрхтнот, — и для нас тоже. Пока франки в союзе с Уэссексом, мы тоже не можем чувствовать себя в безопасности. Варнахар честолюбив — он хочет объединить франков под своим началом, а уж затем настанет черед и Фризии. Франки все еще жаждут отмщения за разгром Пипина королем Ратбодом, все еще хотят снести все храмы наших богов и насадить поклонение Распятому. Чтобы не допустить этого, нам нужны союзники — наши старые друзья с востока.

— Велеты? — спросил Стюрмир.

— И даны, — подтвердил Бюрхтнот, — несколько лет назад мы втроем разделили земли саксов между собой и с тех пор у нас стоит прочный мир. Однако месяц назад князь венетов Драговит погиб в стычке с сорбами и сейчас в Венете правит его сын — Люб.

— Люб, — Стюрмир порылся в памяти, — когда мы со Стюрмиром были в Венете, я его не припомню.

— Княжича там и не было, — кивнул фризский король, — он старший сын Драговита от его первой жены и чем-то не поладил с собственной мачехой, так что редко бывал в велетской столице. Говорят, он пропадал в норвежских землях, вместе с морскими конунгами нападал на земли пиктов и скоттов, однако вернулся, когда его отец собирал войско для битвы при Бравалле. После победы Люб примирился с отцом и вернулся в Венету.

— И теперь он князь Велети? — уточнил Стюрмир.

— Да, — сказал Бюрхтнот, — и, по правде сказать, я пока не знаю, что от него ждать. Он, вроде бы верен союзу с данами — он давний знакомец Гудфреда, молодого конунга Дании, — но в Фризии его не знают и он не знает Фризию… точнее не знал, до недавних пор.

— А теперь знает? — спросил Стюрмир.

— Я первый отправил к нему послов, — подтвердил Бюрхтнот, — не один король Уэссекса умеет строить выгодные браки. В своих скитаниях на севере Люб так и не обзавелся женой и я предложил ему руку Эльфгивы, дочери короля Сассекса. Люб согласился устроить смотрины и, если невеста придется ему по нраву, — сразу же и жениться на ней. А если он свяжет свою судьбу с судьбой королевских домов Британии, он уже охотнее примет нашу сторону в грядущей войне.

— Значит я…

— Ты возглавишь мое второе посольство в Венету, — сказал Бюрхтнот, — ты ведь уже бывал там и знаешь что к чему. Саги о ваших с Херульвом подвигах и по сей день распевают скальды от Готланда до Халогаланда и то, что посольство возглавит один из участников того похода немало польстит юному князю. И вместе с дарами от моего имени, ты доставишь Любу его невесту. С тобой отправится и Этельнот, сын короля Кента — пусть у Люба будет как можно больше гостей из Британии, чтобы он как следует проникся тем, что и он теперь не чужой во всех сварах англов и саксов. А еще ты предложишь ему фелаг в британской торговле — от моего имени…и своего.

Он встретился глазами со Стюрмиром и тому стоило немалых усилий, сдержать охватившее его волнение. Фелагом во фризских и скандинавских землях именовалось торговое партнерство, без которого не свершались сколь-нибудь крупные сделки — и заключенный с королем, да еще и совместно с князем самого богатой и могущественной державы на Балтике он сулил сказочные барыши для любого торговца.

— Мне уже не терпится вновь увидеть Венету, — улыбнулся Стюрмир, поднимая кубок.

Морские разбойники

— В жизни не видел ничего более унылого!

Недовольно поджав губы, Этельнот, принц Кента, рассматривал видневшуюся по правому борту пустынную землю. Волны с негромкими шипением набегая на берег, бессильно откатывались от подножья песчаных дюн. За ними открывались поросшие вереском равнины и торфяные болота, тянувшиеся до самого Лима-фьорда, отделявшего эту часть Ютландии от остального полуострова. Изредка в небольших фиордах виднелись убогие деревушки и светловолосые рыбаки, вышедшие в море на хлипких лодочках, изумленно провожали взглядом диковинный корабль с треугольным парусом, острым носом и множество весел поднимавшихся с каждого борта. На светло-синем парусе красовалось вышитое изображение черного лебедя, широко раскинувшего крылья .

Бюрхтнот немало постарался, чтобы дать своему посольству достойное сопровождение, ради чего он и вывел в море гордость своего флота: византийский дромон, что в свое время, подарил своему брату Херульв, передав корабль через возвращавшегося в Фризию Стюрмира. По тридцать специально обученных гребцов налегали на весла с каждого борта, а под парусом стояла довольно большая каюта — небывалое дело для кораблей Севера. На носу и вдоль бортов судна стояли лучники, внимательно вглядывавшиеся вокруг синюю гладь. Несмотря на то, что датский конунг Гудфред считался другом Фризии, северные ярлы данов крайне неохотно признавали его главенство, без какой-либо оглядки на молодого владыку нападая на любое судно шедшее через Ютландское море.

Впрочем, Этельнота беспокоило не возможное нападение, а одни лишь неудобства этого путешествия. Это был молодой человек, лет семнадцати, в зеленом плаще поверх льняной туники, с изображением белого коня на спине. Рыжеватые волосы охватывал серебряный обруч, на шее болтался золотой крест с несколькими красными камнями. В зеленых глазах плескалась скука, пополам с отвращением, когда он смотрел на простиравшееся вокруг море.

— Там, куда мы плывем, все так же уныло? — не оборачиваясь, спросил он.

— Венета — самый богатый и славный город на берегах Янтарного моря, — сказал подошедший Стюрмир, — даже Дорестад уступает ему, не говоря уже о ваших городах.

— Не надо хвалиться передо мной богатствами язычников, — запальчиво сказал Этельнот, — мой Кентербери, может, и беден, но над ним давно воссиял свет Христовой