Привидения не оставляют конверты - Иван Амбердин

Словно солдат на плацу, Александр повернул налево и шагнул в темный, почти неосвещенный переулок.

– Мя-я-я-у! – Огромный черный кот перебежал ему дорогу и скрылся между домами.

«Тьфу ты… Ну и размеры! Словно пони, а не кот. Черный кот размером с пони?.. Хм… А может быть, обратно повернуть? По светлой улице пойти? Черт с ней, с пересадкой… Или вообще такси поймать, черт с ней, с пробкой… – Александр в очередной раз закашлялся и остановился, прищурившись и вглядываясь вперед. – Что-то там совсем темно. Ни одной живой души…»

Поборов приступ кашля, он все же устремился в темноту. Однако через двести метров ему снова пришлось остановиться. Где-то глубоко в горле он почувствовал сильный саднящий зуд. Неприятное ощущение стремительно нарастало и буквально за секунды стало просто нестерпимым. Александр бросил портфель и коробку, расстегнул верхние пуговицы рубашки и, сорвав галстук, впился ногтями в шею, пытаясь хоть немного унять этот дикий, сводящий с ума зуд. Изодрав кожу в кровь, но не уняв зуд даже на самую малость, Александр с ужасом почувствовал, что ему становится трудно дышать. Каждый его вдох и выдох теперь сопровождались шипением и свистом.

– Что за… Неужели это… Неужели это все-таки… ОН? – Александр огляделся по сторонам в надежде увидеть людей, но в темном переулке было все так же безлюдно. – Нет-нет, этого не может быть! Я же видел ЕГО сегодня не наяву, а только в снах! А может быть, я и сейчас сплю? И мне снится очередной кошмарный сон? Если это так, то очень уж он реалистичный, этот сон… Как же тяжело дышать… Как же я хочу, чтобы это тоже был сон… Как же я хочу проснуться… Господи, позволь мне проснуться!

Ему становилось все хуже. Чтобы сделать вдох и выдох, Александру приходилось прилагать значительные усилия. Свист и шипение превратились в жуткий рев.

Александр упал на колени и стал судорожно шарить трясущимися руками в карманах плаща, потом пиджака. Уже теряя сознание, заваливаясь на бок, он выхватил слабеющей рукой из внутреннего кармана пиджака перьевую ручку, сломал ее посередине и, отбросив одну часть в сторону, приладил вторую острым концом прямо к горлу, в выемку над грудиной.

Неимоверными усилиями попытавшись сделать очередной вдох, он обеими руками воткнул ручку в горло, стараясь попасть в трахею.

Увы… Эта отчаянная попытка спасти себе жизнь не помогла Александру. Ручка скользнула в сторону от трахеи, пронзила мышцы и уперлась в шейный позвонок. Силы окончательно покинули Александра. Он потерял сознание, еще пару минут молча извивался в страшной агонии и… замер, уставившись потускневшими, широко открытыми глазами в черное небо.

Глава 2

Прошел год

Выпив сразу три таблетки довольно сильного обезболивающего, чтобы побороть начинающийся приступ мигрени в самом его пульсирующем зачатке, Алекс стоял у окна и как загипнотизированный смотрел на невероятной длины автомобильную пробку. Пробка завораживала Алекса, вводила его в неподвижный ступор. Ему даже стало казаться, что это и не пробка вовсе, а гигантских размеров змея. Бликуя разноцветными чешуйками-автомобилями и красиво подсвеченная сотнями габаритных огоньков и стоп-сигналов, она уже который час пыталась выбраться из центра города. Все тщетно: неповоротливого пресмыкающегося намертво зажало между железнодорожным вокзалом и многолетней стройкой очередного торгового центра.

Красивую змею распирало. Из многочисленных боковых переулочков она вбирала в себя все новые и новые автомобили, из-за чего становилась все плотнее и плотнее, все толще и толще. Кажется, она даже и не догадывалась, что, непрерывно увеличиваясь, она сама себе подписывает смертный приговор, ведь она все безнадежнее застревала между домами, словно ненасытный толстый питон, уже давно застрявший в узкой горной расщелине, но продолжающий проглатывать одного кролика за другим.

А может быть, и догадывалась, но что она могла сделать в этой ситуации, эта глупая, жирная, ненасытная змея? Ни-че-го. Ее безразмерная жадность не давала ей никакого шанса.

«Считай, уже сдохла. Хоть и шевелится еще, но все это уже больше похоже на агонию, чем на осознанные действия. Все, конец ей, сто процентов. Того и гляди лопнет – с минуты на минуту. Раскидает всю внутренность по округе, вот вони-то будет. Но красивая, чертовка… Бронзовеет в последних лучах заката, горит огоньками, переливается… Словно в стразах вся… Сфотографировать бы ее надо и в Сеть выложить, расписную такую. И назвать это произведение современного абсурдизма, к примеру, так: „Забронзовевшая гламурная змеюка за пять минут до вонючей трагедии“. Нет, так грубовато… Лучше так: „Забронзовевшая гламурная змеюка за пять минут до дурно пахнущей трагедии“. Да, так однозначно лучше… Так в самую точку… В самую суть…»

Алекс мельком взглянул на свой мобильный телефон. Телефон лежал совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки – на столе, и взять его можно было, не сходя с этого места.

– Давай, Вика, – не поворачиваясь, сказал Алекс своей единственной работнице, студентке юридического факультета, по имени Виктория. – Можешь идти домой. Клиентов на сегодня больше нет, так что ты свободна. Как там, кстати, дело Трубса? Ты не забыла о нем?

– Дело Трубса было завершено еще вчера, – сообщила Вика, отключая ноутбук. – Все фотографии в фотоаппарате, фотоаппарат в верхнем ящике вашего стола. Связь господина Трубса и его секретарши зафиксирована качественными фотографиями, а значит, полностью доказана. Я думала, что вы уже все просмотрели.

– Когда же ты все успела? – удивился Алекс.

– Где-то между учебой и всеми остальными делами. – Вика накинула куртку и открыла дверь. – Пока, босс. Кстати, завтра у меня лекция с утра, так что здесь я появлюсь только к обеду, не возражаете?

– Развлекайся, – разрешил Алекс.

Вика вышла, дверь захлопнулась, и словно по команде в ту же секунду в голове Алекса вдруг настойчиво зазвучала невесть откуда взявшаяся песенка с одной-единственной, но довольно зловещей фразой «убийство в состоянии аффекта». И снова то же самое: «убийство в состоянии аффекта…». И еще раз: «убийство в состоянии аффекта… убийство в состоянии аффекта…». И еще раз… И еще… Словно где-то в глубине его мозга появился вдруг древний патефон, а на нем безостановочно крутилась старая заезженная грампластинка, а тупая игла вновь и вновь съезжала на бесполое, металлическое, но безумно красивое, мелодичное «убийство в состоянии аффекта… убийство в состоянии аффекта… убийство в состоянии аффекта…».

Алексу стало очень страшно, ведь такого с ним еще никогда не было. Стараясь унять сердцебиение, он встал, вышел на середину офиса, сделал глубокий вдох и поднял руки. Выдох – опустил руки. Повторил это десять раз. Сердце вроде бы успокоилось, стало биться заметно медленнее и ровнее. Да и патефон наконец-то стал играть все тише и тише, а вскоре и вовсе замолк…

«Змеюка! Сфоткать ленивую толстуху, пока не лопнула и не сдохла!»

Алекс подскочил к столу, схватил мобильный телефон и прыжком вернулся к окну, одной рукой включая камеру, а другой поднимая жалюзи. Пару минут он выбирал ракурс, а потом сфотографировал-таки мигающую разноцветными огоньками пробку-змею, по-прежнему безуспешно пытающуюся выползти из центра города.

«Выжила все-таки змеюка. Не лопнула. И завтра не лопнет. И послезавтра. Живучие все-таки твари, эти змеи. Живучие и умные. Умные и… полезные…»

Алекс отошел от окна и, внимательно разглядывая только что сделанный снимок, сел в кресло.

Он выдвинул нижний ящик стола, порылся рукой в самой его глубине и вытащил маленькую плоскую бутылочку виски. Открутив крышку, сделал большой глоток.

«Отчего все это? – задумался Алекс, сделав второй глоток. – Непонятная тревога… Неясные предчувствия… Страх… Тут же сменяющийся агрессией… Потом как будто вообще ничего нет… Как будто пустота… Вакуум… И опять все по-новому – тревога сменяется страхом, страх злобой… Снова пустота… Как будто три разных человека где-то в глубине меня постоянно сменяют один другого. Один излишне правильный, но трусливый, второй полный отморозок, готовый убить любого, кто встанет у него на пути. Третьего как будто вообще нет. Как будто он невидимка, пустое место… Откуда все это во мне? Когда я так изменился? Что привело к таким изменениям? Что-то не так, Алекс? Ты что-то упускаешь? Что-то не замечаешь? Где подвох, где подстава? Думай, Алекс, думай! Ты же гений частного сыска! Так почему же у тебя не получается понять самого себя?! Это же так просто! Проанализируй себя! Кто из всей этой троицы настоящий ты? Трус? Отморозок? Или пустое место? Тебе нужно вернуться в себя, понять суть проблемы, вычленить самое главное. И тогда все встанет на свои места. Тогда все прояснится, наверное…»